Дождь.

Время близилось к обеду, а я всё никак не мог найти Пашку. А я ведь его предупреждал, что совершенно не умею играть в прятки. Нет, я, конечно, хорошо прячусь, но ищу... Ищу я просто отвратительно. Возможно, я просто старею. У нас с братом разница в возрасте – два года: ему шесть, а мне восемь.

Э-эх, папа будет ещё ругаться, если мы вовремя не придем домой, потом вечером погулять не разрешит. Хорошо хоть, что сейчас он на работе. Он журналистом в газете работает. Но ругаться всё равно будет: он всегда как-то узнает, если мы домой не вовремя приходим.

– Пашка! – крикнул я. – Пашка, выходи, я сдаюсь! Ты выиграл!

– Э-ге-гей! – донёсся до меня радостный крик брата.

Я обернулся на звук и увидел Пашку, быстро бежавшего по крутому, поросшему травой, склону холма. Мой брат, будто бы светился от счастья. Я тоже светился бы, если выиграл.

Пашка споткнулся о торчавший из земли сук и упал. Но радости его это не убавило. Чумазый озорной мальчуган подбежал ко мне и, хлопнув по плечу, сказал:

– Не расстраивайся, ты, наверное, в следующий раз выиграешь!

– Да я и не расстраиваюсь, – сказал я брату. – Пойдем домой, обедать пора.

– Да? А я ещё не проголодался.

– Пойдем-пойдем. Ты же знаешь, что если папа узнает о том, что мы вовремя не пообедали, то не разрешит погулять вечером.

И мы пошли к дому. Дом – одноэтажное кирпичное здание на окраине города – был для нас уже третьим по счету. Мы – я, Пашка и отец – часто переезжали, потому что папу приглашали то в одну, то в другую газету. Помню, как мы жили в Петербурге. И Волгоград помню. А теперь вот здесь живем. Отец – журналист, я уже говорил – сейчас работает в местной газете. Каждый день в город ездит, в редакцию. Дома ему почему-то писать не разрешают. Но он пишет. Он много пишет. В газетах у него много фамилий и имён: Сергей Дымоходский, Игорь Прилежный. Вообще его Денис зовут. Мы его и сами так иногда называем, но чаще просто «папой».

Мы дошли до ржавого железного забора, и я вставил ключ в замочную скважину калитки. Повернул. Пашка толкнул дверь, и она открылась. Двор. Он у нас запущенный. Особенно передний. У папы нет времени следить за ним. Дверь в дом была открыта настежь. Обычно, когда жарко, мы её так не бросаем, но сегодня было ещё и ветрено, а кондиционера или вентилятора у нас нет.

Кухня наша небольшая, но нам хватает. Еду папа готовит вечером, но в таком количестве, чтобы на весь следующий день хватило. Мы достали из холодильника кастрюлю с лапшой и разлили её содержимое в тарелки. Поели. Теперь можно было идти гулять, но Пашка предложил немного отдохнуть. Я был не против.

Своей комнаты у нас с братом не было: мы в гостиной спали, на раскладном диване. Телевизора в доме тоже не было. Папа говорил, что так оно и лучше. Но зато был книжный шкаф: отец много читал. Мы с братом тоже читали, сейчас – Тома Сойера. Этим мы и занялись после обеда.

Вдруг до меня донёсся стук чего-то по крыше дома. Пашка побежал к двери и выскочил на улицу. Ему на макушку свалилась крупная капля воды. Дождь.

– Пашка, иди скорей домой! – крикнул я брату.

– Не пойду! Надо успеть погулять, пока дождь не начался! – донёсся до меня его ответ. Забавный он. Дождь уже вовсю тарабанит по крыше, а для него он ещё не начался.

– Да он уже начался! – кричу я. – Пойдём домой!

– Нет!

Я, в итоге, выбежал, схватил брата за пояс и силой оттащил домой. Он потом долго дулся.

Мы провели вечер, читая под стук дождя Тома Сойера. Точнее читал я, а Пашка слушал. Ну, сначала он не слушал – обижался на меня. Я тоже обижался. Вот как так получилось, что мы пообедали вовремя, а вечером всё равно не погуляли?

Часов в семь вернулся папа. Пашка с ним не разговаривал. Но ему можно: он маленький. Я же понимал, что на отца злится глупо.

– Да не переживайте вы так, дождь скоро кончится! – сказал нам Денис.

– Не кончится! – ответил Пашка.

– Кончится, кончится, – попытался убедить его отец, но тот не поверил.

– Не кончится, не кончится, не кончится!

Кажется, папа понял, что спорить с Пашкой бесполезно и пошёл работать: писать. Он всё время писал.

На следующий день дождь не кончился. Он лил, как из ведра, ещё двое суток. В воскресенье мы даже не выбрались на природу.  Но зато папа читал нам Тома Сойера. Он читал как-то по-особенному: не так, как я. Мы слушали, словно околдованные.

А в понедельник отец разбудил нас радостным криком.

– Я же говорил, что он кончится! – кричал он. – Вставайте, вставайте!

Пашка первым вскочил с дивана и подбежал к окну. На голубом небе почти не было облаков, а в лужах отражалось солнце, тысячи солнц! Они, будто бы спустились на землю и легли на асфальт и на траву, затмевая блеском грязь и слякоть.

«А дождь ведь действительно всегда кончается!» – подумал я и с этой мыслью побежал в поле.