Выпустив дрожащий выдох, человек выгнулась навстречу его прикосновению. Движение заставило его погрузиться в ее наружные складки и прижаться к ее расщелине, которая была пропитана теплой, скользкой жидкостью. Он был уверен, что ни один мужчина ни разу не сделал женщину настолько влажной, приложив так мало усилий.

Одним мощным толчком, Эрик заявил на нее свои права. Внутри него столкнулись две противоположные реакции. Он одновременно купался в эйфории и корчился от шока.

Она ему прекрасно подходила.

Эрик трахал женщин, которые были в два раза больше нее и которые были неспособны вместить всю его длину. Он привык к тому, что половина его члена оставалась сухой, и это была главная причина, почему он редко занимался сексом в человеческой форме. Удовольствие от того, что он полностью разместился внутри ее влажного, горячего тела было усилено контрастом с холодным воздухом, который пронесся по туннелю.

За звуком своего грохотавшего сердцебиения он мог услышать рычание. Он подумал, что это было в его голове, но вскоре понял, что издавал эти дикие звуки. В то время как его разум плыл, дезориентированный удовольствием, его тело начало работать само по себе. Он схватил ее бедра, удерживая на месте, так чтобы он мог вонзаться в нее в бешенном темпе.

Эрик понимал, что его первоначальный вход причинил ей боль, хотя имел лишь смутное представление о том, что она вскрикнула. Однако с каждым толчком он чувствовал, как напрягались ее внутренние стенки, что он растянул ее до предела, сдвигая границу между удовольствием и болью. Он не чувствовал вины, только удовлетворение от того, что ни один мужчина ни разу не наполнил ее так, как это сделал он.

Когда ее всхлипы превратились в стоны, Эрик почувствовал, как усилилось его собственное удовольствие. Мышцы на руках, удерживающих ее за бедра, стали напряженными. Его живот казалось напрягся, и он почувствовал, как его мошонка начала сжиматься от предстоящего высвобождения. От высвобождения, которое… не приходило.

Челюсти Эрика сжались, когда напряжение продолжило нарастать и минуло точку, когда он уже должен был испытать оргазм. Удовольствие уступило место дискомфорту, когда его мошонка стала слишком тяжелой, а его член слишком разбухшим. Он стал толкаться сильнее, пытаясь сосредоточиться на ощущении от того, как его головка ударялась по задней стенке ее влагалища. Вскоре даже этого было недостаточно, чтобы отвлечь его от боли.

То, что, наконец, поразило его, не было высвобождением. Это было настоящее облегчение, разбавленное чистым экстазом. Он потерял ощущение времени и окружавшей его обстановки. И все его существо сосредоточилось на ощущении, вырывавшегося из него семени, которое наполняло его человека.

Подобно туману, который появляется ранним утром, его бредовое состояние начало медленно спадать. Когда в голове у него почти прояснилось, Эрик осознал присутствие крови. Сладкая, с медным привкусом, жидкость наполнила его рот, и, когда он открыл глаза, то понял, что его голова зарылась в шею человека.

В какой-то момент во время его кульминации он ее укусил – заклеймил своей меткой. Когда он облизал ранку, то почувствовал, как внутри него успокоился его удовлетворенный волк. Однако человек дрожала, делая неровные вдохи и выдохи.

Эрик ничего не хотел больше, чем рухнуть прямо там, где он сейчас находился, сверху нее, внутри нее. Но слой пота на ее коже уже начал охлаждаться, и он понял, что должен отвести ее туда, где теплее.

С большой неохотой он из нее вышел. Для него никогда не было комфортным ощущать холодный воздух на своем мокром мужском достоинстве, но этот раз был особенно брутальным, после того как он только что был окутан ее горячим, тесным каналом. Несмотря на нежелание это делать, Эрик зарычал, схватил шкуру, которая была на нем до этого, и обернул ей ноги, прежде чем подхватить.

Она все еще дрожала, хотя пока он нес ее по туннелю, ее дрожь начала ослабевать. По какой-то причине его раздражало, что она ничего не сказала. Он понял, что без ее обычной непрекращающейся болтовни он не мог сказать, о чем она думала. Все в ней было слишком ему чуждо и было невозможно предсказать, как ее ум будет работать.

Эрик посмотрел вниз, в надежде что-то почерпнуть из выражения ее лица, но она отвернулась, уткнувшись головой ему в грудь. Сейчас она казалась спокойнее и когда он прижал ее к себе поближе, ее дрожь наконец прошла.

Почему его волновало, о чем она думает? С каких это пор его вообще заботило, о чем кто-то думает и меньше всего человек?

Эрик пошел к ее комнате длинным путем, используя дополнительное время, чтобы очистить голову от навязчивых мыслей.

* * * 

Все болело.

А почему бы нет? За последний час Астрид была прижата к стене, брошена на пол, поставлена на колени, нещадно оттрахана и затем укушена. Она не была уверена почему, но последняя часть беспокоила ее больше всего.

Эрик положил ее на меха, а затем, ничего не говоря, встал. Ей не хватало его тепла, но она была рада, что он не уходил. Ей нужно было время, чтобы переварить все, что только что произошло, и впервые ей не хотелось разговаривать.

Как ни странно, ее мозг был занят мыслями о ее бывшем. Не о нежных, простых отношениях, которые у них были или даже о разрыве, о котором она давным-давно поклялась плакать, только находясь в душе. Она думала о сексе, который у них был.

Нил был первым человеком, с которым у нее был секс.

Неуклюжее стимулирование пениса рукой, которое она сделала на вечеринке по поводу окончания предпоследнего класса школы, можно не считать. Не зависимо от того, что сказал отец Марк.

Хотя у нее был секс только с одним человеком, Астрид считала, что попробовала весь спектр секса в своих любовных отношениях. Вначале, когда они были в колледже, их секс был веселым и глупым. Как правило они устраивали из него игру. Как долго они смогут целоваться, пока один из них не сдастся? Насколько громкими они могут быть, не разбудив соседа Нила по комнате?

Потом они поженились. Не смотря на то, что их секс утратил свою глупость и в нем появилось больше рутины, она наслаждалась им больше. Появилась более глубокая интимность, которой не было раньше. Когда она испытывала оргазм – не каждый раз, но достаточно часто – Астрид видела звезды. Она засыпала в руках Нила и видела сны об удивительном будущем, которое их ожидало.

Когда они впервые решили завести семью, секс неожиданно снова стал свежим и интересным. Он больше не воспринимался как нечто, что они должны были делать, а скорее как что-то с новой целью.

Когда недели безуспешных попыток превратились в месяцы, секс стал более упорядоченным. Были определенные дни, когда они могли это делать, потом конкретное время и затем специфические позиции. И после того, как месяцы растянулись в год, они оба забыли, что секс мог приносить удовольствие. Она перестала видеть звезды и засыпать в его руках, а вместо этого лежала к нему спиной и смотрела на стену.

После этого секс стал для них способом выразить гнев и негодование, которые они сдерживали в течение дня. А потом это закончилось.

До сегодняшнего дня Астрид думала, что попробовала все виды секса.

Эрик не целовал и не ласкал ее, он не спросил «тебе это нравится?» или «как тебе такое ощущение?». Даже когда было очевидно, что он причиняет ей боль, он не остановился. Скорее наоборот, стал грубее. Ее шея кровоточила, на спине были царапины и она не была уверена, сможет ли снова ходить, как прежде.

Он причинил ей боль.

И ей это очень понравилось.

Астрид вызвала воспоминания о своих неудавшихся отношениях, в основном пытаясь себя отвлечь. Она не хотела исследовать, почему яростное нападение почти незнакомца стало одним из самых захватывающих переживаний в ее жизни.

Ты хочешь, чтобы я разорвал твою одежду, раздвинул твои ноги и силой в тебя вошел.

Да.

С того момента, как он прижал ее к стене, она хотела все это. А к тому времени, как стояла на коленях, чувствуя, как он трется своей эрекцией о ее клитор, ей это было необходимо.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: