Я делаю растяжку, надеваю наушники, увеличив звук, устанавливаю темп и начинаю бежать. Как только начинает играть Florence and Тhe Machine «The Dog Days Are Over», я впервые в жизни чувствую, что бегу не от, а к чему-то.

45 минут и 8 километров спустя я спускаюсь с беговой дорожки, вытирая пот с лица. Я чувствую себя хорошо, чертовски хорошо. Я откидываю всю неразбериху, которая случилась за эти выходные. Я понимаю, что всё равно пересекусь с Ридом снова, но решаю, что буду делать вид, что между нами ничего не произошло. Я обещаю себе быть счастливой, а то, что Рид оставил меня на танцполе одну ради какой-то девушки, ни черта не делает меня счастливой.

Когда я иду в душ, украдкой смотрю в комнату с силовыми тренажёрами. И знаете что? Как только я решаю его забыть, он тут как тут. Рид смеется вместе со своими друзьями. Видно, что они весело проводят время, тренируясь. Что за странный чувак? В пятницу он был угрюмым, а сейчас он совершенно другой. Он улыбается и смеётся, а его замечательные синие глаза сияют, заставляя моё дыхание сбиться.

Когда он перехватывает мой взгляд, то просто застывает на секунду. Такое чувство, что он замер от удара. Я просто смотрю на него и всё, а в ответ получаю довольно злой взгляд. Что я, мать твою, сделала не так? Что, мать твою, я сделала не так, что он теперь такой злой? И почему я так много раз повторяю «мать твою»? Он просто выводит меня из себя. Мои ноги просто горят в кроссовках, и я иду в раздевалку.

Спустя 20 минут Рид подходит к выходу одновременно со мной. Я улыбаюсь ему, пытаясь быть милой, пока его лицо напоминает камень — с лёгкой щетиной, очень красивый камень. У меня есть выбор: я могу быть раздражительной и злой, или я могу быть крутой и спокойной. Я подавляю свою злость — я помню свои обещания — и выбираю последнее.

— Привет. Ты Рид, так ведь? Думаю, что мы встречались на выходных у Джека.

Я пытаюсь быть невинной, надеясь, что взгляды, которые он метал ранее, могут быть просто придуманы мною из-за смущения.

Он ухмыляется, чёрт, я в дерьме. Но подавив ухмылку, он говорит:

— Да, Рид. Эшли, правильно?

Теперь его очередь быть дерьмом.

Я закатываю глаза, пытаясь подавить нотки сарказма, но мне не удается. Я соблазнительно приближаюсь к нему и отвечаю:

— Если ты оставил меня одну на танцполе ради мисс Длинноногая Блондинка, значит, ты точно должен помнить моё имя. Ты не можешь забыть моё имя, после того как выкрикивал его всю ночь.

Ладно, я девственница, но точно не ханжа, и, кажется, что Рид запомнил не только Мэдди ругающуюся, но и сексуальную Мэдди.

Он стоит у дверей разинув рот. Я прохожу мимо него и направляюсь в класс. Он подбегает ко мне, когда я уже пересекаю двор кампуса.

— Ты Мэдди. Даже если у меня не было возможности выкрикивать это имя ночью, я его запомнил. Почему ты меня преследуешь?

Этот вопрос ставит меня в тупик, не он ли преследовал меня до кампуса?

— Что ты имеешь в виду?

— В зал — ты же меня туда преследовала?

Он пытался задать вопрос непринуждённо, но всё же серьёзный тон ему убрать не удалось. Рид действительно думает, что я его преследовала. Но неужели он не понимает, что я ещё не совсем отчаявшийся новичок?

Я раздражённо вздыхаю и слегка приближаюсь к нему.

— Нет, Рид. Я точно не преследовала тебя. Я просто собиралась побегать этим утром перед парами. И я даже не подозревала, что ты будешь там, и не видела тебя, пока не закончила свою тренировку, а ты просто убил меня своим взглядом. Я бы даже не сказала тебе «привет», если бы не встретила у выхода. Доволен? Сейчас ты можешь валить куда хочешь, зная, что я была не намерена увидеть тебя сегодня.

Я направляюсь в библиотеку, чтобы чуть-чуть почитать перед парами, но он своими длинными ногами быстро преодолевает расстояние, которое увеличивалось между нами.

— Извини, Мэдди. Я не хотел вывести тебя из себя. Честно, не хотел. Я просто был удивлён увидеть тебя там. И точно был удивлён, что ты бегаешь. И кстати, я не удивлён, что ты настолько взрывная.

Его слова очень отличаются от того убийственного ледяного взгляда. Они милые и искренне извиняющиеся.

— О, Рид, ты даже не представляешь.

Я поворачиваюсь к нему. Почему-то его спокойная реакция заставляет меня вспыхнуть с новой силой.

— А сейчас, если ты простишь меня, мне надо позаниматься.

И с этими словами я шагаю в библиотеку и, найдя свободное место, открываю книгу. Но не могу сконцентрироваться, я просто смотрю на страницу, где все слова сливаются в одно чёрное пятно. Мой мозг пытается разгадать загадку под названием «Рид Конелли».

***

Следующие две недели проходят точно так же. Я рано встаю, направляюсь в зал, пробегаю восемь километров и иду на пары. И я совру, если скажу, что хожу в зал только ради бега. Рид тоже ходит в зал каждое утро. Я знаю, что он наблюдает за мной. Я пару раз ловила его взгляд, и ему было не трудно догадаться, что я тоже за ним наблюдаю. Мы просто застряли в этой ситуации, и никто из нас не собирается её решать.

Сегодня пятница и я заканчиваю пораньше. Я направляюсь в свою комнату, чтобы подремать. Камми тоже оказывается свободной, и когда я захожу в гостиную, она отрывает свои глаза от книги.

— Привет, Мэдди! Как прошёл день?

— Не сильно захватывающе. Эта психология доконает меня. Синапс и трансмиттер, и бла-бла-бла (прим. пер.: Си́напс ( соединение, связь) — место контакта между двумя или между нейроном и получающей сигнал клеткой. Служит для передачи между двумя . Трансмиттер — передатчик, посредник).

Я падаю рядом с ней на диван, размышляя, говорить ли ей о Риде. Она уже говорила, что не знает многого о нём, да, ну к черту. Оно того стоит, ведь так?

— Знаю, что я уже спрашивала у тебя про Рида, но ведь ты знаешь что-то ещё? Он каждый день в зале, когда я туда прихожу, и мы переглядываемся всё время. Мы говорили однажды, но не очень хорошо, видите ли, я преследовала его до зала, а потом Рид был весь такой извиняющийся и милый, что мне хотелось взорваться, хотя обычно я спокойна. Я не знаю как вести себя с ним и даже не представляю, что я сделала такого, что он теперь так относится ко мне.

По-моему, я всё сказала.

— Эм… — Камми замолкает, пытаясь собрать свои мысли в кучу, — я не уверена. Рид очень сдержанный, когда я у Джека. И я не слышала от него ничего, кроме «привет».

Это было точно не то, что я ожидала услышать. Рид был вполне расслабленным и дружелюбным в компании своих друзей в зале.

— Послушай, Мэдди, — она продолжает, — Ты, должно быть, не захочешь это услышать, но Рид не самый лучший вариант. Он игрок. И за эти три года тут его ни разу не видели с одной девушкой больше, чем на одну ночь — ну ладно, максимум выходные проводили вместе, если она действительно хороша. Парень спит почти со всем, что двигается, и его это не смущает. И то, что ты сказала раньше, что Рид извинился и был приветлив, шокирует меня.

Её слова просто дают мне под дых. Да, для меня ясно, что Рид может получить любую девушку, которую захочет, но я просто не хочу думать, что он пользуется ими так часто.

Полностью запутавшись, что я должна чувствовать, я, хмыкнув, сползаю вниз по дивану.

— Просто не знаю, что мне делать. Мы танцевали на вечеринке у Джека, и я клянусь, что у нас появилась какая-то связь, но Рид превратился из милого в холодного и отстранённого. Потом он подумал, что я его преследую. Он казался очень злым от того, что я была в том зале, но всё-таки я услышала нотки оптимизма из-за того, что преследовала его в надежде увидеться. Я вижу его там каждое утро с тех пор, но Рид не сказал мне и двух слов, ну, а я не собираюсь делать первый шаг.

Я замечаю, что Камми что-то задумала по её лёгкой и непринуждённой улыбке. — Ну, скоро будет ещё одна вечеринка. И почему бы тебе не пойти со мной, чтобы заставить его сделать первый шаг?

Я вижу, как зажегся озорной огонёк у неё в глазах, но я не была уверена, что это хороший план.