Истребление сумчатых волков шло настолько быстро, что зоологи не успели как следует изучить это животное. Даже вопрос, ночной это зверь или дневной, еще не прояснен до конца. Так, например, советский ученый Э. Рогачева и английский специалист Н. Саймон считают, что сумчатый волк был животным ночным, а Б. Гржимек, изучив свидетельства людей, видевших этого зверя, сопоставив отрывочные сведения, имеющиеся у разных зоологов, пришел к выводу, что тасманийский волк был дневным хищником.
Разные мнения существуют и относительно прожорливости этого зверя, и о степени вреда, который он приносил. В одном лишь сходятся все, кому удавалось так или иначе встречать сумчатого волка: он никогда не нападал на человека.
По наблюдениям, сделанным в зоопарках, и по рассказам очевидцев ученым удалось восстановить некоторые стороны жизни сумчатого волка. Например, известно, что за добычей он не бежал, а шел неутомимо по следу. Известно, что у сумчатых волков было максимум по 4 детеныша в помете, и носила их самка в серповидной сумке, образованной складкой кожи. Такая сумка полностью не могла удержать детеныша, и малыш ни на секунду не выпускал изо рта соска, держась таким образом за мамашу. Через три месяца малыши перекочевывали в специально устроенное родителями гнездо, но по-прежнему продолжали питаться молоком матери.
Известно также, что сумчатые волки иногда могли подыматься на задние ноги и скакать в таком положении некоторое время, очень напоминая этим кенгуру. Они могли прыгать до двух метров в высоту, но бегали не быстро. Основной пищей сумчатых волков были мелкие кенгуру, рептилии, а впоследствии — грызуны, появившиеся на Тасмании вместе с человеком. На овец сумчатые волки действительно нападали, тем более что овцы представляли легкую добычу. Но такова уж природа хищника. За это он и поплатился.
И вот сейчас сумчатый волк находится под охраной закона — за убийство этого животного налагается крупный штраф. Но с 1938 года — с того времени, как это животное было взято под охрану, штрафа еще никто не платил. Мало того: за это время сумчатого волка даже никто не видел — последний был застрелен в 1930 году, а в 1933 еще один попал в ловушку, поставленную на кенгуру. И все! Правда, время от времени поступают сведения, что в отдельных районах Тасмании находят следы, клочки шерсти, капли крови, которые, как показывают тщательные исследования, могут принадлежать сумчатым волкам. Находятся очевидцы, которые время от времени видят необычных животных, похожих по описаниям на сумчатых волков. Однако твердых доказательств существования сумчатого волка пока нет.
Другие австралийцы, о которых мы сейчас будем говорить, — крупные кенгуру. Они еще не истреблены, их пока много. Но как сложится их будущее? Об этом будущем люди спорят: одни считают, что кенгуру надо сохранить, другие утверждают, что кенгуру — помеха овцеводству и их надо уничтожить.
С тех пор как европейцы появились на Австралийском континенте, 4 вида кенгуру истреблены полностью, а 9 или 10 находятся на грани исчезновения. Причем именно эти виды особенно красивы и интересны.
Что же касается крупных кенгуру, в частности большого рыжего, то тут дело обстоит так: в одних частях Австралии он полностью истреблен, в других, напротив, несмотря на хозяйственную деятельность человека (а точнее, даже благодаря этой деятельности), поголовье рыжих кенгуру увеличивается. Причин тут несколько. Во-первых, фермеры, освобождая места под пастбища, сводят леса, лишая тем самым серых кенгуру их исконных мест обитания и создавая благоприятные условия для жителей равнин — рыжих. Во-вторых, уничтожая хищных зверей, нападающих на овец, люди обеспечивают безопасность и кенгуру. В-третьих, создавая водопои для домашних животных, люди облегчают существование и кенгуру. И, наконец, поедая сочную траву на пастбищах, овцы не трогают жесткий злак спинифекс, который охотно поедают кенгуру. А злак этот после уничтожения конкурентов быстро и бурно разрастается. Таким образом, овцеводство создает и обильную кормовую базу для рыжих кенгуру.
Существует мнение, а за ним стоит большая сила — армия фермеров, что кенгуру являются серьезной помехой австралийскому овцеводству. И чтобы избавиться от кенгуру, фермеры идут на всё. Так, например, для спасения сравнительно небольшой плантации в одном из районов Западной Австралии решили отравить водоемы. В течение двух месяцев погибло 13 тысяч кенгуру. В другом месте на одной только ферме за пять лет было отравлено 90 тысяч кенгуру. Это частные случаи. Вообще же уничтожение кенгуру ядами приняло такие размеры, что вызвало негодование общественности Австралии. «Символ нашей родины подкармливают стрихнином!» — писала австралийская газета «Шутинг».
Однако яды — не единственное оружие против кенгуру (ежегодно специальные бригады охотников убивают их сотнями тысяч), мнимая конкуренция с овцами — не единственная причина их уничтожения. Считается, что кожа кенгуру — прекрасный материал для изготовления лыжных костюмов и ботинок, а мясо — прекрасное сырье для изготовления консервов. С 1964 года из Австралии ежегодно вывозится более 3000 тонн кенгурового мяса. Для того чтобы получить такое количество, надо застрелить более полумиллиона кенгуру. (Если же учесть, что среди убитых было очень много самок, а при гибели матери гибнет и детеныш, то лишь на мясо убивается в год около миллиона животных.) В том же 1964 году лишь в одном штате через руки торговцев прошло почти полтора миллиона шкур кенгуру. (Опять же детеныши, погибшие вместе с родительницей, не учитывались.)
Можно привести еще немало цифр, но все они будут достоверны лишь в той или иной степени: предприятия по переработке мяса и шкур кенгуру принадлежат различным фирмам, а фирмы не стремятся обнародовать истинные цифры. У государства же точных данных нет. Нет точных данных ни по переработке сырья внутри страны, ни по его экспорту. Одни специалисты считают, что ежегодно уничтожается до двух миллионов кенгуру, чтобы удовлетворить спрос на их мясо и шкуры, по мнению других — не меньше десяти миллионов. Правда, сравнительно недавно генеральный прокурор Австралии, «учитывая широко распространенное среди австралийцев настроение о необходимости кенгуру», запретил вывоз изделий из шкур этих животных за границу. Однако такая мера не исправляет положения: только в штате Квинсленд ежегодно отстреливается 800 тысяч кенгуру, якобы из-за перенаселения.
Численность кенгуру сокращается не только в результате отстрела, но и в результате сжигания лесов, осушения болот и прочих хозяйственных мероприятий. По мнению главного хранителя Отдела охраны животных одного из штатов, от этих мероприятий животных гибнет гораздо больше, чем в результате охоты на них.
И все-таки, как считают некоторые эксперты, рыжие кенгуру еще достаточно многочисленны и быстро «заделывают бреши», пробитые в их рядах. Однако есть и иное мнение. Немало специалистов считают, что, несмотря на пока еще большую численность, рыжим кенгуру грозит такая же опасность, как и некоторым другим видам. Чтобы убедить фермеров не отстреливать кенгуру, ученые пытаются доказать, что кенгуру не такие прожорливые и не такие уж яростные конкуренты овец. И это отчасти удалось доказать: сейчас, например, известно, что кенгуру поедают травы значительно меньше, чем овцы. Доказано, что основная пища рыжих кенгуру — трава, которой овцы пренебрегают. Ученые организовали исследования миграции кенгуру, и выяснилось, что, если благодаря дождям даже в относительной близости появился сочный корм, кенгуру не стремятся в эти места. Предпринимаются другие попытки доказать, что кенгуру не вредные и не опасные животные. Правда, австралийских фермеров переубедить нелегко. Но даже если допустить, что люди перестанут уничтожать кенгуру, перестанут вывозить шкуры и мясо, то и этого окажется еще недостаточно. «У животных должно быть жизненное пространство, дающее им возможность выжить», — пишет известный знаток кенгуру австралийский зоолог Гарри Фрит. А вот этого жизненного пространства как раз и не остается у кенгуру: даже считавшиеся в недалеком прошлом непригодными для сельского хозяйства и скотоводства земли сейчас быстро осваиваются. И вопрос о существовании кенгуру остается открытым. При желании решить его, конечно, можно, хотя, наверно, не так просто.