Но самым большим гонениям среди сумчатых хищников подвергается тасманийский, или сумчатый, дьявол.

Уже само его название, казалось бы, говорит обо всем — и о его внешности, и о его нраве. Тасманийский дьявол действительно не красавец — коренастый, большеголовый, с короткими лапами и, как утверждают многие, с отвратительным голосом. Что же касается его «дьявольского» нрава, то тут, видимо, большую роль сыграло первое впечатление европейцев, никем впоследствии не опровергнутое и даже усугубленное не очень объективными свидетелями.

Тасманийский дьявол — хищник. Одно это делало его в глазах людей существом вредным. А если хищник при первом же знакомстве еще и навредит людям — репутация его окончательно портится. Именно так произошло с тасманийским дьяволом.

Впервые люди познакомились с этим зверем, когда начали осваивать остров Тасманию. Осваивали весьма своеобразно — ссылали на него людей, приговоренных к каторжным работам. Тасманийский дьявол (тогда, видимо, он еще так не назывался) на людей особого внимания не обратил. Зато проявил большой интерес к их мясным запасам. Откуда зверю было знать, что куры и утки, привезенные на остров, предназначались не ему? Но люди не поняли этого и начали истреблять зверя. Впрочем, тасманийского дьявола убивали не только за то, что он забирался в курятники, — его собственное мясо оказалось вполне съедобным.

Сейчас зверь этот сохранился лишь в безлюдных районах Тасмании — высоко в горах. Неизвестно, сколько их осталось, но, видимо, очень немного. В Австралии, где еще сравнительно недавно сумчатый дьявол был широко распространен, он истреблен полностью. По мнению многих фермеров и даже некоторых ученых, страна избавилась от вредного, опасного и отвратительного существа.

Но есть другое мнение. Немало людей, и в частности профессор Бернгард Гржимек, считают, что истребление сумчатого дьявола — не такое уж полезное мероприятие, а сам этот зверь не так уж страшен и отвратителен. Ведь люди в основном сталкивались с этим животным, когда оно было ранено или поймано и посажено в мешок или клетку. И вряд ли можно требовать в такой ситуации дружеских жестов со стороны животного. Если же с тасманийским дьяволом обращаться прилично, то, как свидетельствует Б. Гржимек, наблюдавший этих зверей в зоопарках и дома у некоторых любителей животных, он не проявляет никаких «дьявольских» черт. Не только молодые, но и взрослые дьяволы легко приручаются, становятся очень забавными и, если не подвергать их соблазну — не подпускать к курятникам, могут жить в домах, как собаки. К тому же они очень чистоплотны — ухаживают за своей шкуркой, чистят ее, а по утрам тщательно умываются: складывают ладошки ковшиком, смачивают их слюной и тщательно моют мордочку и уши.

Может быть, профессор Гржимек несколько пристрастен и вряд ли стоит превращать этого зверя в домашнее животное, но сохранить его, безусловно, необходимо. Тем более что его и не изучили-то еще по-настоящему. Лишь теперь стали известны многие подробности его жизни. В частности, например, то, что тасманийские дьяволы — нежные и заботливые родители и детенышей выращивают, так сказать, в два приема. Сначала новорожденные «дьяволята», которые в момент появления на свет чуть больше сантиметра (величина родителей в среднем — до полуметра), отсиживаются в сумке. У матери четыре соска, и детенышей бывает не более четырех. За почти двухмесячный срок пребывания в сумке малыши вырастают в 6–7 раз, и только после этого у них открываются глаза и появляется шерстка. Покинут сумку они лишь в 4-5-месячном возрасте. Но и потом молодые звери остаются некоторое время на попечении родителей — лежат в мягком уютном гнездышке, мать кормит их молоком, а отец бдительно охраняет.

Тасманийский дьявол — самый крупный сумчатый хищник, о котором мы с полной уверенностью можем сказать, что он сохранился на Земле. Потому что о тасманийском или сумчатом волке (о них речь шла выше) мы этого сказать не можем.

Семейство Намбаты, или Сумчатые муравьеды. Намбатом этого зверька зовут австралийцы. Второе название — сумчатый муравьед — дали ему зоологи. И в этом втором названии содержится сразу две ошибки: во-первых, намбаты не сумчатые, во-вторых, почти не едят муравьев. Очевидно, в 1836 году, впервые увидав намбата, натуралисты не стали особенно вникать в то, что он ест. Увидали: роется в земле, высовывает свой длинный клейкий язык, на который прилипают насекомые, и быстро втягивает его в маленький узкий рот — и решили, что это очень похоже на поведение американского муравьеда. И стал намбат муравьедом, но австралийским. А так как все коренные австралийские животные — существа сумчатые, то естественно было предположить, что и намбаты имеют сумки. Так и появилось название сумчатый муравьед.

Однако намбаты питаются главным образом термитами. Правда, иногда вместе с термитами прихватывают и муравьев, если те оказываются поблизости, но это так, в виде гарнира. Поэтому муравьедом намбата назвать нельзя. Это первая ошибка зоологов. Вторая ошибка заключается в том, что намбат не сумчатое животное. Хотя по существующей классификации он относится к сумчатым, сумки у него нет. Даже признаков ее пока не обнаружили. Крошечные голые детеныши, едва появившись на свет, подползают к материнским соскам, крепко цепляются за них и уже не выпускают в течение 8–9 месяцев.

Намбат — животное небольшое (сантиметров 24 в длину плюс почти такой же хвост), но знаменитое: у него 52 зуба. И это при том, что он вообще может обойтись без зубов, ведь пища намбата достаточно мягкая.

Но если самому зверьку такое количество зубов вроде бы и ни к чему, то ученые благодаря этим зубам установили, что намбат — самое древнее млекопитающее на Земле, старше даже утконосов и ехидн.

В Австралии живут два вида намбатов — обыкновенный, распространенный достаточно широко, и рыжий намбат, ставший теперь очень редким. Благодаря австралийскому ученому Калаби и его коллеге Дэвиду Флею люди сейчас кое-что знают о намбатах. Знают, что они очень добродушны, что предпочитают не уходить далеко от дупла, в котором живут, и при малейшей опасности прячутся в него (это единственная защита намбата). Знают, что, раскапывая термитник, зверек садится на задние лапки и работает только передними, а обыскивая трухлявые деревья, он когтями разбрасывает гнилую древесину и засовывает свой длинный язык в ходы термитов. Но никогда намбат не задерживается подолгу на одном месте. Даже если еды еще осталось достаточно, намбат почему-то спешит дальше, к новому термитнику. И всегда, благодаря своему тонкому обонянию, безошибочно находит термитов: в земле ли, на дереве, в поваленном стволе — всюду.

Дэвид Флей наблюдал за намбатом в неволе и свидетельствует, что его «маленькая мисс Намбат», как он окрестил зверька, была очень веселой, обладала прекрасным характером, имела отменный аппетит и любила греться на солнышке.

Возможно, если людям удастся спасти рыжего намбата, мы еще узнаем о нем немало любопытного. А спасти его надо по многим причинам и, кроме всего прочего, потому, что он очень красив — это самое яркое и по окраске и по рисунку млекопитающее Австралии.

Семейство Сумчатые кроты. Когда в 1888 году это животное было открыто, оно немало удивило и озадачило зоологов: во-первых, крот, живущий в земле, должен по всем законам оставлять следы в виде хотя бы кротовин, хорошо заметных сразу, и ходов, которые легко обнаружить при специальных поисках. А этот зверек не делал ни того, ни другого. Во-вторых, у найденного зверька не обнаружили поначалу сумки, а ученые к тому времени установили: все австралийские животные, если это коренные жители пятого континента, должны иметь сумку или, по крайней мере, млечное поле. Так, может быть, этот крот не коренной австралиец? Тем более что внешне он очень похож на кротов, живущих в Европе и в особенности — в Африке. Может быть, он оттуда? Или близкий родственник европейских и африканских кротов?

Но постепенно все разъяснилось.

Да, внешне австралийский крот действительно похож на европейского и африканского. Но ни в каком, даже отдаленном родстве с ними не состоит. Сходство же их объясняется похожими условиями жизни (в науке такое явление называется конвергентной эволюцией или просто конвергенцией).