— Ты напялила платье, предназначенное для танцев, — завопила она. — Ну нельзя надеть такое и не потанцевать. Это просто преступно. Пошли уже, Аня.

На что Элизабет из пресс-службы замахала на меня руками и заметила:

— Если не потанцуешь с нами, мы решим, что ты сноб, и будем об этом сплетничать за твоей спиной.

Норико была с ними заодно.

— Аня! Открывать клуб без танцев как-то по-дурацки.

Это были весомые причины, поэтому я отправилась на танцпол. Норико обняла меня и поцеловала.

Год тому назад я и Скарлет, обожавшая танцы, ходили в «Маленький Египет» на окраине города. Я тогда сказала ей:

— Чем больше я размышляю о танцах, тем сильнее не понимаю, что в них особенного.

— Так прекрати грузиться, — ответила она. — Делов-то.

В «Темной комнате» я наконец поняла ее. Танец сродни отдаче чувств, звука и реальности.

Во время танца в мой круг втиснулся помятый тип с припухшими губами лет эдак двадцати.

— Ты замечательно танцуешь, — поведал мне он.

— Такого мне еще никто не говорил, — ответила я честно.

— Трудно поверить. Ничего, если я потанцую с тобой?

— У нас свободная страна.

— Правда интересное местечко?

— Да. — Он и понятия не имел, что я владелица, и меня это устраивало.

— Девушка, это платье легкомысленно-откровенное.

Я вспыхнула и уже было собралась сообщить ему, что оно не в моем вкусе и что вообще выбирала его не я, но передумала. Он решил, что я та, кем кажусь. Я сексапильная девушка в откровенном платье, пришедшая в клуб провести время с друзьями. Я положила руку ему шею и поцеловала его. Его губы были пухлыми и темными, как будто созданы для поцелуев.

— Оу. Позволишь узнать твое имя?

— Ты красавчик и невероятно мил, но встречаться я не хочу.

— Pour la liberté! — воскликнула Брита, потрясая кулаком. (Прим.пер. с франц. «За свободу!»)

— Свободу! Свободу! — подхватила Люси. Даже не знаю, ко мне они обратились или не ко мне.

— Ясное дело. Я так и подумал.

Мы протанцевали с ним несколько песен, затем он ушел.

Как странно целовать мужчину и знать, что у него нет к тебе чувств, знать наверняка, что вы не повстречаетесь снова. Я оступилась лишь раз. Это разительно отличалось от поцелуев с Вином — те казались закономерными и даже неуклюжими. Но когда я поцеловала этого типа, то была признательна настоящему. Я ведь всегда старалась строить из себя хорошую девочку, и до этой ночи мне даже в голову не приходило, что в сущности есть нечто прекрасное в поцелуях с мужчиной, не являющимся твоим парнем. Даже соблазнительное.

Я еще находилась на танцполе, как вдруг меня схватила чья-то рука. Оказалось, это Нетти.

— Я не упустила твою дивную ночку. Мне жаль. Не следовало мне рассказывать о Пирсе.

Я расцеловала ее в обе щеки.

— Поговорим об этом позже. Рада твоему приходу. Пойдем танцевать со мной, лады?

Она улыбнулась в ответ, и мы протанцевали, как нам показалось, буквально часы. Я позабыла, что мое тело способно уставать. До следующего дня я бы и волдыри не заметила.

К тому времени, как мы с Нетти отправились домой, взошло солнце. Она спросила, а не зайти ли в нашу церковь. Мы сменили маршрут.

В шестнадцать я верила, что благочестие способно защитить меня и моих близких от реалий жизни и от такого факта, что все живое обречено умереть. В восемнадцать, пережив всякое, я теперь ни во что не верю.

Тем не менее, я не возражаю против веры сестры. Я нахожу это утешающим.

В соборе Святого Патрика мы зажгли свечи за упокой мамы, папы, бабушки и Имоджен.

— Они наблюдают за нами, — убежденно произнесла Нетти.

— Ты правда в это веришь?

— Не знаю, но мне хотелось бы. А если нет, я не обижусь.

Я проснулась во второй половине дня. Моя работа приходилась на вампирские часы, а значит, с первого года управления «Темной комнатой» и до конца жизни, дни мои пролетят в череде темных комнат. Я побрела в гостиную, где наткнулась на сидящего на диване и сверкающего глазищами Тео. Я предложила ему старую бабушкину комнату, пока он находится в Нью-Йорке.

— Аня, я ждал тебя часы и часы. — Скорее всего, он не приукрашивает; работа на ферме требует подъема на рассвете. Избавиться от этой привычки ой как непросто. — Слушай, давай обсудим дела.

— Знаю, — я запахнула халат. — Но может сперва позавтракаем?

— Обед и то прошел. Твоя кухня представляет собой самой печальное зрелище, которое я когда-либо видел. — Он вынул из кармана апельсин. — Съешь. Привез из дома.

Я взяла апельсин и начала его чистить.

— Я уже организовал поставки какао на следующий месяц. Я посмотрел твой бухучет, когда пришел ночью, и решил, что ты оцениваешь спрос ниже реального примерно в половину.

— Я перепроверю. Спасибо за то, что ты сделал, Тео. — Я сложила апельсиновые корки в аккуратную стопку.

— Я это не из простого добра сделал, Аня! Я хочу работать в твоем клубе. Нет, вру. Я хочу работать с тобой. Я предвижу успех клуба, и раз ты хочешь его сохранить, то тебе нужен кто-то, поставляющий какао. А на кухне нужен контролер с глубоким пониманием какао. Я могу работать за двоих.

— О чем ты говоришь, Тео?

— Я говорю, что хочу быть твоим партнером. Хочу остаться в Нью-Йорке и стать директором по эксплуатации в «Темной комнате».

— Тео, тебя не хватятся на ферме?

— Мы еще об этом не говорили. Представь, что ты ничего обо мне не знаешь. Представь, что мы незнакомцы. Нет, они не захотят расставаться со мной. На поставках какао я срублю тонну баксов, а Луна возьмет на себя управление фермой, ведь я в прошлом году лечился. — Он уставился на меня. — Послушай, Аня, ты нужна мне. И не потому что я красавчик. Прошлой ночью я огляделся. Делакруа вкладывает деньги. Ведет диалог с прессой. Печется о законности. Ты делаешь то же самое и кое-что сверх. Я тебя не критикую, но ты молодая, и кто-то должен помочь с кухней и прочими аспектами питания. Я буду проверять, что мы готовим вкусно, безопасно и в отменном качестве. Прошлой ночью свершилась бы катастрофа, если б не я...

— Как обычно, скромен.

— Я хочу организовать работу клуба так, чтобы не было дефицита в поставках. Не важно, что произойдет — a plaga, el apocalipsis, la guerra — «Темная комната» будет готовить напитки.

* чума, апокалипсис, война (исп.)

— Что ты получишь с этого?

— Поставки какао и услуги в обмен на десять процентов дела. Плюс я жажду стать частью клуба. Хочу построить его вот этими руками. Здесь интересно. Мое сердце забилось как сумасшедшее! — он схватил мою пропитавшуюся апельсиновым соком ладонь и поднес к сердцу. — Чувствуешь, Аня? Как оно бьется. Прошлой ночью я не мог уснуть. Всю свою жизнь мне хотелось стать частью чего-то такого.

Его предложение не представлялось разумным. Траты на какао были в нашем учете самыми большими, а Тео со времени своего приезда был попросту незаменим. (Он приехал только вчера?) Несмотря на нерешительность, очень мало людей были мне настоящими друзьями, и Тео был в их числе.

— Я не хочу испортить нашу дружбу, если дело прогорит.

— Аня, мы похожи. Не будем загадывать, я понимаю, какой риск беру на себя, и не буду винить тебя. Кроме того, нашу дружбу не испортишь. Не могу я ненавидеть тебя, как если бы ты была моей сестрой. Я о Луне. А не Изабель. Изабель я ненавижу Ну, ты знаешь, какая она приставучая.

Он протянул свою огрубевшую фермерскую руку, и я пожала ее.

— Я заставлю мистера Делакруа оформить все бумаги.

Это только на пользу. Тео Маркес передал мне все свои знания о какао, да и «Темной комнаты» без него бы не было.

В ночь перед моим днем рождения мистером Киплингом мне было строго наказано не ожидать успеха сразу – или когда-либо вообще.