— Бог помочь, девятиглавый, ты что тут делаешь?

— На яблоне сытное жаркое, вот и грызу. Как перегрызу, да как сожру!

— Отдохни, — сказал медведь, — я за тебя погрызу. Улегся девятиглавый, отдыхает. А медведь вокруг яблони ходит и поет:

А кукушка кукует:

Стала ведьма гнать кукушку:

— Эй, рябая, что ты тут поешь?

Так оно и было: медведь вокруг яблони бегает, кукушка кукует, ведьма ее гонит, а девятиглавый спит, все девять голов на землю положил.

Вдруг слышит — земля дрожит.

Спрашивает он:

Поднял тогда змей одну из голов и видит, что яблоня стала втрое толще. Прогнал он медведя, сам грызть принялся. Прибегает лиса:

— Бог помочь, девятиглавый, ты что тут делаешь?

— На яблоне сытное жаркое, вот и грызу ее. Как перегрызу, да как сожру!

— А ты бы прилег, девятиглавый, — говорит лиса, — я за тебя погрызу.

А змей отвечает:

— Может, и ты хочешь обмануть меня, как медведь обманул?

— Нет, не стану я обманывать.

Улегся девятиглавый под яблоню, а лиса бегает и поет:

И опять закуковала кукушка:

Ведьма опять отпугивать кукушку:

— Эй, рябая, что ты поешь?

А девятиглавый говорит:

А братья уже близехонько, и кукушка кукует:

Тут прискакали девять братьев-богатырей с мечами и в латах, отрубили девятиглавому все девять голов и сняли сестру с яблони. А ведьму привязали к дереву и сожгли.

Жили-были муж с женою и прижили они двух детей. Сынка Юргюкаса и дочку Элените. Только мать взяла да и померла, а отец женился на ведьме-Лауме. Захотелось Лауме Юргюкасова мясца отведать, и велела она зарезать его.

Мачеха твердит: — Зарезать! Отец: — Не дам! Зарезал он тогда свинью, сварил мясо и подал Лауме. Только принялась есть ведьма, прилетел черный ворон и закаркал:

Рассердилась Лаума, выбросила мясо за окошко, опять велит Юргюкаса зарезать. Зарезал отец овечку, за ней корову, так всю скотину перерезал. Когда никого не осталось, застрелил зайца, а там и Юргюкаса. Сварил он его и подал Лауме.

— На, жри!

Только принялась ведьма за еду, прилетел черный ворон И каркает:

Съела Лаума Юргюкаса, а косточки обглодала и выбросила за окошко. Собрала Элените братнины косточки, сложила в шелковый платочек и подложила их в гнездо пестрому соколу. А он птенцов высиживал. Прошло три дня, и высидел он из косточек Юргюкаса голубка. Полетел голубок в лес и запел:

Проезжали мимо купцы, услыхали они песню и говорят: — Не горюй, мы тебя одарим.

И все, сколько их было, кинули голубку по кошельку с деньгами.

А на другой день голубок опять запел:

Проезжали другие купцы, услыхали песню и надавали ему полотна, сукна, шелка и всякого добра. Голубок тайком перетаскал все подарки на отцовскую крышу и там спрятал. А на третий день опять запел:

Проезжали по лесу мельники. Услыхали они его и подарили по жернову. И жернова запрятал голубок на отцовскую крышу. А сам уселся на нее и запел:

Кончил петь и кличет:

Вышел отец на крыльцо, голубок бросил ему кошелек с деньгами, а сам опять запел свою песню. Допел ее и кличет:

Только вышла на крыльцо Элените, он кинул ей половину всех своих шелков, сукон и полотен. Все пополам разделил. И в последний раз пропел свою песенку, опять кличет:

Мачеха поскорей тулуп надела, вышла на крыльцо и вверх глянула. А голубок как сбросит ей на голову тяжелый жернов, — жива еще ведьма. Сбросил другой жернов — тут ей и конец пришел. А голубок обернулся Юргюкасом. То-то была радость! И опять зажили они все втроем припеваючи.

Жили-были старик со старухой, и был у них сын. Умерли родители, и остался сынок один-одинешенек. Досталось ему все добро: и кони гнедые, и бычки пестробокие, и псы борзые.