Не так легко разрешился вопрос относительно врача. Если бы мы могли поместить объявление, конечно, нашлось бы много охотников, как это вскоре подтвердилось, когда 3 декабря в «Дейли мейл» было опубликовано первое сообщение об экспедиции. В течение суток по меньшей мере десяток врачей предложил свои услуги. В ноябре, однако, подготовительные работы держались еще в секрете, и нам пришлось подыскивать частным образом. Среди наших знакомых было мало врачей, а те, кого мы знали, либо не обладали склонностью к альпинизму, либо не могли получить отпуск. По счастью, нам еще раз повезло, и мы, наконец, напали путем исключения на доктора Уильяма Эдгара, бакалавра медицины и хирургии, только что закончившего свой стаж в качестве младшего ординатора Вестминстерской больницы. Билл Эдгар, тридцати лет от роду, никогда прежде не бывал в Гималаях, но он страстно любит совершать пешие прогулки и наблюдать за жизнью птиц, а раньше состоял членом Альпийского клуба Кембриджского университета. Во время войны он служил в медицинских частях армии в Восточной Африке и совершил восхождение на Килиманджаро (6010 м). Несколько дней, пока Билл решал, сможет ли он выкроить время, чтобы отправиться с нами, мы находились в состоянии напряженного ожидания, но 4 декабря получили возможность сообщить о его согласии.

Вторая половина ноября была для всех периодом лихорадочной деятельности. Чарлз, которому предстояло выехать раньше, спешно заканчивал приготовления, в то же время продолжая сбор всякого рода материалов. После мелких неприятностей, выпавших на нашу долю по милости Британского музея и Лондонского зоологического сада, большим утешением для всех нас явилось то обстоятельство, что Чарлзу удалось заручиться поддержкой доктора Ф. Вуд-Джонса, члена Королевского общества и Королевского хирургического общества, доктора естественных наук. Профессор Вуд-Джонс очень любезно предложил определять любые образцы, какие нам удастся раздобыть, и высказывать свое мнение о каждом сообщении, присылаемом экспедицией. Мы условились, что все собранные нами материалы будут передаваться ему для критического анализа. После того как в Пангбоче обнаружили скальп йети, мы имели основания рассчитывать, что сможем послать ему что-либо действительно ценное.

Том Стобарт взял на себя колоссальный труд по заказу и сбору снаряжения и продовольствия. Всякий другой, не обладавший его огромным опытом экспедиционной работы, наверно, отказался бы от такой задачи, признав ее невыполнимой. Нам пришлось отсрочить дату отплытия основной группы до 30 декабря (на это число мы заказали билеты, но фирма из Уопинга^[13], которой были поручены упаковка и отправка нашего багажа, известила, что в виду рождественских праздников мы должны доставить все на их склады самое позднее к 12 декабря).

Таким образом, мы имели всего три недели на сбор шести или семи тонн самых разнообразных грузов. Палатки нужно было не только заказать, но и изготовить. То же самое относилось к альпинистской обуви и высокогорной одежде. Невозможно перечислить тысячу и один предмет, о которых следовало подумать. К числу «метизов» относились боеприпасы, сигнальные патроны Вери и сигнальные пистолеты, западни всех размеров, проволока и проволочная сетка, а также скромные штопальные иглы. Среди «текстильных товаров» фигурировали москитные сетки, охотничьи сети, легкие брезенты и полиэтиленовые мешки разной величины, в том числе один огромный с надписью «снежный человек» — на случай, если мы наткнемся на его труп.

Том обращал особое внимание на продовольствие. Сам великолепный повар, он держался совершенно определенных взглядов на то, чем должны питаться участники экспедиции во время напряженной работы на большой высоте; с помощью доктора Гриффита Пафа, физиолога, участника эверестской партии сэра Джона Ханта, он разработал для нас специальную диету. Я думаю, можно с уверенностью утверждать, что ни одна гималайская экспедиция не питалась лучше нас, и этому обстоятельству мы в основном обязаны почти полным отсутствием случаев заболеваний среди участников нашей партии.

Лично у меня время уходило на бесконечные совещания в главной редакции, ответы на поток телеграмм из Непала и Индии, подготовку первой статьи, излагавшей проект экспедиции, и на сбор предназначенных для опубликования высказываний специалистов по Гималаям, поддерживающих нашу идею. Раньше других прислал нам свою статью Дж. П. Миллс. Ниже я ее привожу.

«Дж. П. Миллс, бывший президент Королевского антропологического общества.

Все интересующиеся наукой о человеке с радостью узнали, что группа ученых предполагает посетить страну шерпов в Гималаях. Эверестские экспедиции проходили по ней, но не имели возможности останавливаться и отклоняться в сторону; этот район, за исключением местности, лежащей вдоль основных путей, остается наименее изученным в мире. Сами шерпы прославились в качестве носильщиков, но об их образе жизни мы знаем мало. Их буддизм близок к тибетскому и сильно отличается от того, что распространен в Бирме и на Цейлоне. Пышные государственные церемонии Лхасы, в которых центральной фигурой является далай-лама, были описаны много раз, но о жизни простого тибетского крестьянина известно очень мало. И теперь, когда границы Тибета закрыты, изучение буддийских общин, еще доступных для наших ученых, приобретает важное значение. Мы с уверенностью можем рассчитывать, что будет собран большой и ценный материал об образе жизни и верованиях шерпов.

Особое внимание предполагается обратить на имеющее глубокие корни убеждение в существовании йети, или, как мы его прозвали, снежного человека, хотя по всем данным он является обитателем высокогорных лесов и пересекает снежные пространства Лишь в тех Случаях, когда переходит с одного места кормежки на другое. О йети можно услышать на всем обширном пространстве — от хребта Каракорум на западе до верхнего течения Салуэна на востоке, но нигде не имеется столько данных, как в стране шерпов. Кто решится отрицать, что почти недоступная лесная страна, расположенная на отвесных склонах гор и простирающаяся на 13 000 квадратных километров, может скрывать тайны? В Естественно-историческом музее хранятся шкуры и черепа новых видов цибетовой виверры^[14] и разновидности медоеда^[15], обнаруженных мною в изолированной лесной полосе Ассамских предгорий, занимающей площадь меньше 50 квадратных километров. Ни один непредубежденный этнограф не решится опрометчиво объявить вымыслом глубоко укоренившееся верование народа, для которого лес является открытой книгой. Рассказы о пигмеях Центральной Африки дошли до древних греков; через две тысячи лет европейские путешественники встретили пигмеев в Конго.

Впрочем, мы располагаем более конкретными данными относительно йети, чем рассказы местных жителей. Еще в 1915 г. на заседании зоологического общества было сделано сообщение о фактах, подтверждающих существование в Сиккиме неизвестной крупной человекообразной обезьяны. Следы, по заверениям шерпов, являвшиеся следами йети, находили неоднократно, измеряли и фотографировали. Томбаци видел йети и буквально отказался поверить собственным глазам. Наконец, было получено сообщение, что недавно в одном монастыре видели и сфотографировали скальп, являющийся, как утверждают, скальпом йети. Мы с нетерпением ждем присылки фотографий и нескольких раздобытых волосков; участники проектируемой экспедиции несомненно смогут сами осмотреть этот скальп.

Доказательства в пользу существования йети очень вески и, по-видимому, говорят за то, что мы имеем дело с обезьяной, более близкой к человеку, чем все до сих пор известные, или даже с очень примитивной формой человека. То что в Центральной Азии в доисторические времена жили первобытные формы человека, доказано многочисленными находками остатков так называемого пекинского человека (синантропа); возможно, какая-нибудь очень примитивная разновидность сохранилась до наших дней в виде карликовой расы рабов, обнаруженной путешественниками на тибетских склонах Восточных Гималаев, но никем научно не изученной. Поэтому нет ничего невероятного, что человекообразные обезьяны или обезьяноподобные люди когда-то жили в Гималаях. Вопрос, не являются ли йети остатками этого вида, уцелевшими благодаря отсутствию естественных врагов и недоступности области их распространения, требует еще дальнейших доказательств. Если экспедиции удастся привезти такое доказательство, это окажется замечательным вкладом в науку о человеке и его предках, важность которого трудно себе даже представить».