Грин понимал, что пытаться проникнуть через стену безнадежно, даже если в течение ближайших дней это будет безопасно. Она могла с равным успехом оказаться как двух-трех, так и двадцатифутовой, а то и больше.

Но какой бы толщины эта стена ни была, Грин мог поспорить, что тот, у кого найдутся орудия, время и силы, чтобы раскопать ее, обнаружит внутри несколько больших пылесборников. Алан не знал, какую именно форму они будут иметь, потому что это зависело от культуры тех, кто это построил, и их вкусов в отделке, которые могли отличаться от вкусов, принятых в обществе Грина, в обществе, сложившемся на много тысячелетий позже того, как были созданы эти машины. Но если архитектурные идеи этих неведомых строителей хоть сколько-нибудь подобны современным земным идеям, то они должны были выполнить эти пылесборники в форме изображений животных или в форме книжного шкафа с заполняющими его имитациями книг, которые на самом деле являются фильтрами. Эти фигуры или книги должны быть пронизаны множеством мельчайших отверстий, и через эти отверстия и просачиваются частички уловленной пыли. А оказавшись в пылесборнике, они подлежат сжиганию.

Глядя на поверхность земляной стены, Грин мог представить себе, что происходило здесь в течение веков. Некоторая часть пылесжигающих механизмов вышла из строя — как это случается время от времени с любыми механизмами. Накопление пыли продолжалось. Хотя пыль и скапливалась в коллекторе, сверхмощные поля продолжали работать даже сквозь это толстое одеяло. Поначалу, конечно, это поле не могло причинить вреда ни одному человеческому существу. Но эти батареи были сконструированы так, чтобы подладиться к любому предъявляемому им требованию, хотя самим конструкторам, конечно, и в голову не могло прийти, сколь многого однажды потребуется от их творения. Тем не менее это произошло, и батареи со своей задачей справились. К тому времени как дикари обнаружили это помещение, батареи были скрыты за этой внушительной стеной.

Ценою смерти своих соплеменников дикари обнаружили, что прикосновение к стене вызывает мощнейший электростатический разряд. Последовавшее за этим приспосабливание аппарата для казней и различных обрядов было вполне логичным с их религией.

Грин с чувством выругался. У него нет надежды успеть прокопаться через этот слой пыли, прежде чем еще один разряд восстановит его! Но с другой стороны, должна же быть еще одна дверь, которая ведет к двигателям и к комнате, из которой можно контролировать движение этого острова. Если он сможет пробраться вовнутрь и разобраться в управлении, он перевернет остров вверх ногами и стряхнет с него этих чудовищ, пожирающих людей. Уж тут его ничто не станет сдерживать!

Грин вспомнил историю Самдру, портного, который стал матросом. Легенда гласила, что Самдру, когда его корабль разбился о такой же блуждающий остров, забрел в подобную пещеру и прошел через подобные комнаты. Но он не встретил препятствия из бьющейся электричеством пыли и пришел в комнату, в которой находилось множество странных предметов. Одним из них был большой глаз, который позволял Самдру видеть все, что происходило вокруг пещеры. Другим была доска с множеством граней, по которым двигались изогнутые линии. Конечно, история объясняла это все по-своему, но Грин не сомневался, что это были следящие кинокамеры, осциллографы и другие устройства.

К несчастью, это знание ничем не могло помочь Грину. Он не мог пробраться через слой пыли. Алан не мог позволить себе терять время на раскопки и исследования. Каждая минута, проведенная на этом острове, означала, что он движется обратно к Квотцу и к горящей жаждой мести герцогине и удаляется от Эстории, где находятся двое космонавтов и их корабль. Грину необходимо было найти способ выбраться с острова и найти какое-нибудь средство передвижения.

Грин оставил комнату смерти и вернулся в предыдущую. Он свалился под стену между Армой, прижимавшей к себе Пакси, и Инзах, прижимавшей к себе Гризкветра, и пожевал немного сушеного мяса. Госпожа Удача замяукала, и Алан охотно с нею поделился. Проглотив все, что удалось в себя запихать, и запив это теплым сладким пивом, найденным в хижине жрицы, Грин закрыл глаза. Теперь его имплантату предстояло усвоить пищу, а потом восстановить поврежденные ткани, удалить продукты интоксикации, подбодрить уставшие мышцы, успокоить натянутые до предела нервы, заново отладить гормональный баланс...

ГЛАВА 21

Грину приснилось, что его нос и рот забиты землей, он задыхается. Проснувшись, он понял, что, хотя слоя земли над ним и нет, дышать ему действительно трудно. Изгнав кошку со своего лица, Грин встал.

— Чего ты хочешь? — спросил он у нее. Кошка просительно замяукала и мягко двинулась в сторону выхода. Грин решил, что Госпожа Удача зовет его за собой. Прихватив саблю, он последовал за ней по ведущему к выходу туннелю. Тут он услышал отдаленные звуки канонады.

Мяуканье кошки стало унылым. Очевидно, она уже слыхала прежде канонаду, и ей не нравилось то, что за этим следовало.

На выходе из пещеры Грин остановился и посмотрел на солнце. Оно уже клонилось к горизонту. Часа четыре пополудни. Он проспал десять часов.

Поскольку с того места, где он стоял, мало что было видно, Грин взобрался на скалу над пещерой, на самую вершину холма, где находилась небольшая площадка футов десяти диаметром. Оттуда открывался превосходный вид на остров.

Остров огибали три длинных, низких корабля с черными корпусами, очень большими колесами и алыми парусами. Время от времени из бортовых отверстий вырывалось пламя. Грин мог видеть, как ядро взлетало все выше и выше, а потом падало на селение, и лишь после этого до него доносился глухой гул. В воздух взлетали либо изломанные ветви деревьев, либо фонтаны пыли — последнее означало, что ядро все — таки долетело до поляны. В крышах двух длинных домов зияли большие дыры. Само селение было покинуто — любой, имеющий хоть каплю здравого смысла, там не остался. Никого из каннибалов не было видно, но это было неудивительно, если учесть, что вокруг раскинулся довольно густой лес.

Грин понадеялся, что винги вскоре высадятся на остров и очистят его от дикарей. Тем самым пираты расчистили бы путь Грину и его маленькому отряду — если, конечно, сами не добрались бы до пещеры. Если винги пещеру не найдут, то беглецы смогут покинуть остров только под покровом ночи и уйти в степь.

Грин с беспокойством посмотрел на тропу, ведущую от вершины холма, где он стоял, к селению. Тропка была узкой, и Алан часто терял ее из виду. Но между верхушками росших у тропы деревьев всегда оставался какой-то просвет, а в остальных местах они росли сплошняком. Со своим острым зрением Грин мог проследить, как тропа добиралась до селения и шла дальше, к западному краю острова.

Впервые с того момента как Грин услышал треск корпуса «Птицы удачи», к нему вернулась надежда. Она зародилась при виде узкого просвета в растительности, который, не прерываясь, тянулся до дальнего края острова, при виде полоски ровной земли, почти скрытой в складках местности. На самом деле Алан едва прослеживал эту тропу и мог вообще с нее сбиться, но он увидел мачты трех небольших суденышек, выглядывающие из-за склона, а присмотревшись, рассмотрел и их корпуса. Все три кораблика были яхтами, построенными явно не островитянами. За крадеными корабликами виднелись стойки шлюпбалок. Дальше была стена из ветвей, делавшая яхты невидимыми со стороны степи; но для того, кто смотрел с острова, они были заметны.

Грин едва удержался, чтобы не закричать от радости. Теперь ему и его отряду не нужно было пускаться в опаснейшее пешее путешествие по степи. Они могли относительно безопасно плыть. Теперь, пока каннибалы прячутся от обстрела, Грин может провести своих людей через лес к яхтам. Когда наступят сумерки и остров снова начнет двигаться, они при помощи шлюпбалок спустят яхту и уплывут.

Грин вернулся ко входу в пещеру и обнаружил, что все уже проснулись и ожидают его.