Мы ушли из кухни очень огорченные. Анатоль был славным мальчиком и хорошим товарищем, а Алойзи был прямо-таки невыносим. Он издевался над нами, дерзил пану Кляксе, не давал нам спать ночью, вырывал у Матеуша перья из хвоста. Сначала мы старались не обращать на него внимания, но вскоре стали избегать его, так что свободное время он проводил в одиночестве или в обществе Анатоля, которого всегда мучил, бил, щипал.

Алойзи был отвратительным существом, хотя ему нельзя было отказать в способностях. Надо было на время отвлечь его. Я решил пожертвовать собой для пользы дела и позвал его в парк ловить щеглов. Алойзи согласился. Мы сорвали несколько стебельков чертополоха для приманки, поставили силки, а сами залегли в кустах.

— Скучно в академии, — разоткровенничался Алойзи. — Дураки вы, что терпите своего пана Кляксу. При первой же возможности я сбегу. Это решено.

Я ничего не ответил, а он продолжал свои признания:

— И зачем пан Клякса научил меня думать? Можно было обойтись без этого. Я знаю, я не похож на вас, хотя на вид ничем не отличаюсь. За это я вас и ненавижу, особенно пана Кляксу. Я еще такого натворю, вот увидишь! Вы меня долго помнить будете!

Он расходился, потом устал, сник, положил голову на руки и неожиданно заснул.

Я потихоньку встал, выпустил попавшего в силки щегла и на цыпочках побежал в академию.

Ребята уже кончали уборку. Комнаты и залы сверкали чистотой так, что приятно было смотреть.

Мы рано поужинали и пошли спать.

Алойзи с нами не было, и никто о нем не вспомнил. Наверно, он решил провести ночь в парке. Я этому ничуть не удивился: ведь его тело не чувствовало холода. На следующий день мы принарядились в ожидании гостей. Пан Клякса вместо обычного сюртука надел коричневый фрак с зелеными отворотами и молча расхаживал по академии. Он был чуть ниже, чем накануне, но в новом наряде это было почти незаметно.

В десять часов стали съезжаться гости. Весь двор наполнился разными диковинными существами, каких теперь можно увидеть только в кино или в театре.

Была поздняя осень, но в саду пригревало солнце. Клумбы и оранжереи неожиданно расцвели.

К крыльцу подъезжали повозки, золоченые кареты, в воздухе парили ковры-самолеты, летающие сундучки. Королевы и принцессы шли в сопровождении придворных и пажей. Все аллеи парка заполонили гномы и карлики; их было не меньше, чем лягушек в тот день, когда пан Клякса осушил пруд. Прибывали персонажи самых известных сказок: Кот в сапогах, Курочка ряба, Глупый медвежонок, Серенький козлик, Гуси-лебеди, Хитрая лиса, Журавль и Цапля, Кузнечик и Муравей. Русалка приехала в стеклянной карете-аквариуме, наполненном водой, а вокруг нее плескались Золотые рыбки.

Со всеми гостями пан Клякса был лично знаком. Даже самые знатные принцы почитали за честь приглашение пана Кляксы. Какое счастье, думал я, быть учеником такого знаменитого человека!

Школьный зал, после того как пан Клякса его расширил, стал таким просторным, что, если бы даже гостей было втрое, а то и вчетверо больше, всем хватило бы места. Нам было поручено ухаживать за гостями. Мы разносили на подносах и в вазах угощение, приготовленное паном Кляксой. Тут были торты, печенье, шоколад, цветы, дукаты, орехи, пряники, мороженое, варенье, виноград, специальные блюда, приготовленные для гостей из восточных сказок, и даже компот из цветных стеклышек, бабочек и герани.

Гурманов и тонких знатоков мы угощали таблетками для ращения волос, сонными пилюлями и зеленой настойкой. Лягушонок-Послушонок, сидя у меня за ухом, подсказывал, кого чем угощать.

Когда все гости собрались и заняли места, мы выстроились у стены. Ровно в одиннадцать часов пан Клякса взошел на кафедру. В коричневом фраке, с Матеушем на плече, с развевающимися волосами и множеством новых веснушек на лице он был прекрасен.

В зале наступила тишина.

Пан Клякса откашлялся и начал:

— За долиной, за рекой, между небом и землей, на Луну ведет тропинка, а тропинка — невидимка. С каждым шагом тропка круче, то бежит она по туче, то под радугой-дугой, то по глади голубой. И примерно через месяц всех приводит нас на Месяц. Правый глаз мой там бывал, очень многое видал, и о том, что видел глаз, поведу, друзья, рассказ…

Поверхность Луны покрыта горами из меди, серебра и железа. Горы пересечены внутри длинными извилистыми коридорами, ведущими в пещеры.

А в пещерах живут обитатели Луны, называемые луннами. На поверхности Луны царит страшный холод, поэтому лунны никогда не покидают своих пещер. По узким коридорам лунны спускаются в глубь планеты и долбят металлический грунт. Они упорны и трудолюбивы, как муравьи. Растительности на Луне нет, и нет никаких других существ, кроме луннов.

Тело у луннов состоит из мутной жидкости облачного цвета, покрытой тонкой эластичной кожицей, напоминающей желатин. Лунны могут придавать своему телу любые формы. У каждого лунна есть стеклянный сосуд, в котором он проводит все свое свободное время. Каждый сосуд имеет особую форму, благодаря этому лунны отличаются друг от друга.

Жилища луннов обставлены необычными предметами из меди и железа. Тут круги, квадраты, кубы, тарелки, миски, установленные на треногах или развешанные по стенам.

Огнем лунны не пользуются. Они сами излучают свет. Питаются они зелеными шариками, вырабатываемыми из меди, а переговариваются при помощи звуков, похожих на звон серебряного колокольчика.

Лунны не ходят, как мы, а плавают, как облака. Для работы они используют не инструменты, а лучи, исходящие из них самих.

В южном полушарии Луны, в Большой Серебряной Горе, живет грозный и могущественный повелитель луннов, король Неслух. Это единственный лунн, тело которого имеет определенную форму, и поэтому он не пользуется стеклянным сосудом. Король Неслух очень похож на человека. У него есть руки, ноги, но пока еще нет лица. Его голова представляет собой большой гладкий шар.

У короля Неслуха есть длинный узкий меч. Этим мечом он пронзает провинившихся подданных.

Однажды король Неслух нарушил обычай своего народа и вышел на поверхность Серебряной Горы. Тогда-то и случилось событие, которое никто не в силах был предвидеть… — Тут пан Клякса вдруг прервал рассказ и насторожился.

Тревога пана Кляксы мгновенно передалась всем остальным. Из парка донесся крик, треск ветвей, звон разбиваемого стекла. Там творилось что-то неладное.

Шум быстро приближался. Вдруг двери с треском распахнулись, и на пороге возник Алойзи.

Растрепанный, грязный, он в ярости размахивал толстой суковатой палкой.

Лицо его перекосилось от бешенства.

— Так вот вы где, пан Клякса! — закричал он таким голосом, что у меня мурашки по коже забегали. — Пируете без меня? А?! Меня, значит, отправили щеглов кормить, а сами сказочки рассказываете? Чтоб духу вашего тут не было!… — При этом он замахнулся палкой на гостей.

Пан Клякса нервно теребил бровь.

Не удерживаемый никем, Алойзи подскочил к пиршественному столу и что есть силы ударил по нему палкой. Раздался треск. Осколки стекла, фарфора, фаянса вместе с вареньем и кремом брызнули прямо в лицо сидящим поблизости гостям.

Анатоль пытался удержать Алойзи, но одним ударом кулака был опрокинут на пол.

В зале поднялся страшный переполох.

Одна королева и две юные принцессы упали в обморок, остальные гости вскочили с мест и бросились кто в дверь, кто в окно. Пан Клякса с ужасом глядел на Алойзи, он не мог выговорить ни слова и только стал чуточку ниже ростом.

— Эй вы, господа и дамы! — не унимался Алойзи. — Пошевеливайтесь! Ах ты, Гадкий утенок, ну-ка улепетывай, пока цел! А тебе, Муравей-музыкант, особое приглашение нужно, что ли? Ну, живо! Теперь я командую! Ха-ха-ха!

Вдруг из толпы взволнованных гостей вышла высокая красивая дама с гордой осанкой. Она приблизилась к Алойзи и сказала грозно:

— Я Повелительница кукол! Приказываю тебе убраться отсюда!

Но Алойзи ведь не был обычной куклой, и Повелительница кукол не имела над ним власти. Он рассмеялся прямо ей в лицо, повернулся спиной и, расталкивая гостей, закричал: