Затаив дыхание я посмотрела на них. Нет. Это не то, что я думаю. Это не так. Этого не может быть.

Ничего не выражая, лицо Коула оставалось бесстрастным.

– Эй, я тебя знаю! – красный ноготь уткнулся в мое лицо. От удивления, я сделала шаг назад.

– Ты та телка, которая трахалась с парнем на вечеринке, на которую мы ходили пару лет назад! – Женщина отвела свои темные глаза на Коула. – Помнишь, детка? Она была одета в блестки и прочее.

Мне не надо было видеть себя, чтобы понять, что цвет сошел с моего лица. Мерзкое чувство скрутило мой желудок. Все это время он был с ней? Все это время? Позыв к рвоте поднялся от живота к моей груди.

– Конечно, помню, дорогая. Сейчас я владею этим клубом. Это Джулия. Она раньше там работала, – низкий и совершенный голос Коула как никогда, был таким беспечным, и я чуть не подумала, что это говорил не он. Дорогая?

– Это верно! Я забыла. – Она начала постукивать своими ногтями по прилавку и протянула мне руку. – Приятно познакомиться, Джулия. Я Элейн, невеста Коула.

Я уставилась на ее идеально-стройную руку с огромным сверкающим кольцом на ее пальце, и почувствовала приступ ужасной тошноты. Это не реально. Я ущипнула себя за запястье. Но не проснулась.

Да хрен с этим.

Я отвернулась и нагнулась над корзиной под прилавком. Гамбургер, который я ела пару часов назад, на вкус был еще дерьмовее, когда меня вырвало в контейнер. Мой желудок напрягся, а глаза поплыли. Кто-то отдернул меня за волосы, но я не успела увидеть кто. Я попыталась оттолкнуть их свободной рукой. Позади меня бормотали голоса, но я не могла разобрать, что они говорили, так как меня продолжало рвать.

Наконец, когда все закончилось, мне казалось, что меня рвало часами. Я сплюнула в урну и

на трясущихся ногах откинулась назад, глотая воздух. Теплые руки дотронулись до моего плеча.

– Ты в порядке? – голос Коула был так близко, что это заставило меня отдернуться от его прикосновения, натыкаясь на один из многочисленных шкафов за прилавком. В его глазах промелькнул намек на беспокойство и что-то еще, что-то, что заставило захотеть отстраниться снова. Он выглядел самодовольным. Как будто "я же тебе говорил" было написано на его лице.

– Ты идиот, – прохрипела я.

Его взгляд потемнел, грозный вид перекосил его лицо.

– Почему, Джулия? Ты только это поняла?

– Здесь! – позвал женский голос. Я повернулась и встретилась с взглядом Элейн, которая все еще стояла на другой стороне прилавка. Она протянула ему бумажное полотенце, которое, должно быть, взяла из туалета.

– Это просто отвратительно. Оно на твоем лице. – Она ткнула мне на щеку.

Смущение пожирало мои внутренности. Почему я вообще должна видеть Коула? Я никогда не представляла, что наша новая встреча так пройдет. Он со своей другой женщиной и я, страдающая приступами рвоты.

Я взяла бумажное полотенце и, сделав глубокий вдох, вытерла лицо. Я хотел закричать на Коула и

сказать ему, какой сволочью он был. Я хотела закричать ему в лицо. Я хотела рассказать этой сучке о его одержимости мной, о том, каким он был сумасшедшим, психом-преследователем, но не сделала это.

Я прочистила горло.

– Мне жаль, что вам пришлось это увидеть.

Коул вернулся за стойку. Я не смотрела на него, когда бросила бумажное полотенце в мусорное ведро.

– С какой колонкой у вас проблемы? – Я продолжила, как ни в чем не бывало. – Вы можете расплатиться здесь.

– С четвертой, – сказала Элейн. – Вы должны починить ее. Это идиотизм, тратить время на приход сюда, особенно, когда сотрудники болеют.

Я проигнорировала ее комментарий.

– Сколько бы вы хотели залить на четвертой колонке?

Я держала свои глаза опущенными на кассовый аппарат. Коул стоял прямо позади него. Боковым зрением я видела его крупное тело, и мне хотелось удержать его в памяти. Мои глаза начали гореть из-за поднимающихся слез. Я не стану делать этого перед ними. Не буду.

Несколько секунд прошло в молчании.

– Скажи ей, дорогой, – сказала женщина.

Я рискнула бросить взгляд на Коула, и пожалела об этом. Он смотрел на меня с раскрытыми губами, как будто не знал, что сказать. В течение нескольких дней он не брился, из-за чего его угловатая челюсть обросла щетиной, делая его болезненно красивым, что буквально причиняло мне боль. Его лицо было пустым, без эмоций, но он, казалось, сканировал меня, высматривая что-то. Я попыталась представить себе, что он видел, когда смотрел на меня, как я должна была выглядеть со своими голубыми волосами, завязанными в грязный хвост, со следами рвоты. Мой недоделанный рабочий макияж был, наверное, размазанным по лицу, и я знала, что мои корни отросли. Мне следовало покрасить волосы.

Он стоял рядом с этой безупречной темноволосой красоткой, с идеальным макияжем и невероятно изящным телом, которое я когда-либо видела. Почему он преследовал меня все эти годы? Зачем все усложнять, когда он имел такую женщину?

– Пятьдесят.

Он полез в карман и вытащил бумажник. После чего бросил черную кредитную карту на

прилавок. Не вручить ее мне лично, было маневром, который, конечно, был сделан специально. Я подняла ее и сильно ударила ею по маленькому автомату.

– В этом месте нет автомата, с которого мы сами смогли бы расплатиться? Это, кажется, довольно небезопасно – позволять сотрудникам пользоваться карточкой напрямую, – издевалась Элейн.

Во мне вспыхнула ярость. Кем, черт возьми, эта женщина себя возомнила? Она пришла ко мне, вешалась на Коула, моего Коула, и неоднократно оскорбила меня. Я бросила карту обратно на прилавок и подняла на нее глаза.

– Я не знаю, почему у нас нет дурацкого автомата, с которого Вы бы смогли расплатиться сами и мне, честно говоря, плевать.

Элейн задохнулась, и открыла рот, чтобы что-то сказать, но я не предоставила ей такого шанса.

– Я также не знаю, зачем Вы оскорбляете меня и ведете себя как сука, но Вы имеете право вернуться в машину и заткнуться.

Я вырвала распечатанную квитанцию из аппарата и сунула ее в лицо Коула.

– Ты тоже можешь присоединиться к ней.

– Да как ты смеешь, ты, маленькая сучка! Тебя уволят за это! Разве так можно обращаться со своим бывшим боссом? – Элейн положила руки на свои бедра, ее грудь вздымалась. – Ой, подожди. Тебя же уволили, не так ли? Вот почему ты ведешь себя как сука.

Незрелая, ревнивая личность внутри меня хотела схватить ближайшую стеклянную бутылку и ударить ею по голове сучки, но я так не сделала. Кое-как я сдержала позыв и повернулась лицом к Коулу, чьи брови были подняты, а лицо выражало веселье.

Он думал, что это смешно? Я помню, когда он разбил лицо, чтобы защитить мою честь. Эта мысль глубоко ранила меня, и я сразу оттолкнула ее.

Я заставила себя улыбнуться, но знала, что мои глаза метали молнии.

– Спокойной ночи.

Я не проводила его взглядом, а повернулась и схватила пакет из мусорной корзины.

– Эта сука не заденет меня! – позади меня заорала Элейн.

Я не повернулась, когда услышала, как Коул что-то шептал ей. Его голос был слишком тихим, хотя я и не слышала, о чем он говорил. Наверное, шептал какие-то нежности. Тошнота снова скрутила живот. Нет. Больше никакой рвоты. Я боролась с болезненностью в своем животе и направилась к двери для персонала, находящейся за прилавком. Я собиралась вынести пакет на улицу и выбросить в мусорный контейнер, но не добралась туда. Слезы начали капать, когда я прошла полпути по коридору, и к тому времени, когда достигла двери, я уже рыдала.

Я уронила пакет на ноги и скользнула вниз по облупившейся металлической двери. Над головой мерцали лампы дневного света, пока слезы текли по моим щекам, я распустила сопли и, как ребенок, разревелась сидя на полу на грязной плитке.

Образ руки Элейн, вцепившейся в его руку, не покидал мою голову. Сверкающий камень на

ее пальце. Мое сердце, глупый орган, ныл в груди. Что со мной не так? Почему так больно? Я прижалась к нему рукой, в надежде остановить боль.