Значит, они как-то следят за ним на расстоянии. Если только марсиане не решили собирать информацию у всех, с кем земляне говорят. А визуальное наблюдение можно вести скрытыми камерами в потолке пещеры. В доме эту функцию мог взять на себя телевизор, даже в те моменты, когда он с виду выключен. А еще следящие мониторы можно было вставить прямо в тела пленников.

Тут Орм подумал: а не сказывается ли это побочный эффект пилюль быстрого обучения? Не паранойя ли у него?

Однажды, где-то примерно в час дня, Орму надоело читать учебник по дифференциальным механизмам с фотонным приводом. Он положил книгу на пол, чтобы она могла сама добраться до соответствующей ниши в библиотеке, и вышел в лингвистический отдел. Там он стал проглядывать каталог популярной литературы, где было много сборников стихов — и половина из них на религиозные темы. Орм решил, что даже знай он язык лучше, все равно с трудом понял бы стихи с их спрессованными идеями, неясностью ссылок и склонностью к иносказаниям. В крешийской поэзии, как в древнеримской или древнегреческой, размер определялся в большей степени числом слогов, чем расстановкой ударений, и большую роль играли аллитерации и параллелизмы. Последнее, как объяснял в предисловии профессор, пришло из поэзии на иврите.

Орм решил, что вернется домой и там продолжит читать «Завет Матфия». Но по дороге домой передумал. Почему не одолжить автомобиль и не поездить вокруг? Если власти будут возражать, ему это быстро дадут понять.

На муниципальных стоянках служителей не было. На двух каменных дорожках стояло около дюжины открытых машин. Орм влез в одну, нажал кнопку, и электродвигатель завелся. Ключей не было, поскольку не было индивидуальных автомобилей. Все они были собственностью либо общины, либо центрального правительства. Кому нужен был автомобиль, просто садился в него и ехал. Грузовиков было очень мало, поскольку фермеры пользовались фургонами на конной тяге, а для снабжения использовались пневматические капсулы, пересылаемые по подземным туннелям.

Дороги и мостовые были сделаны из плотного резиноподобного материала, по которому было приятно ехать и легко идти пешком. Автомобиль выехал на улицу под ручным управлением. Можно было словами указать место назначения компьютеру машины и спокойно сидеть, а тот сам выберет самый быстрый маршрут. Но этим мало кто пользовался — все любили водить сами.

Двигаясь со скоростью двадцать миль в час — пределом машины было тридцать пять, — Орм выруливал по улице к главной магистрали. Описав большую дугу вокруг центральной части города, он выехал в сельскую местность. Не было ни сигналов остановки, ни светофоров, ни даже дорожных знаков. Уличной разметки, и той не было. Считалось, что горожанин свою общину знает. А если он чужой, то может спросить у другого горожанина или у компьютера. Почты здесь не существовало. Для общения и передачи печатных документов использовались домашние телеприемники.

Орм уже знал, что пещера, в которой живет он, была построена первой. Выйдя на источник правительственной информации со своего телевизора, Орм получил на свой экран карту туннелей и пещер. Несомненно, его вызов был зарегистрирован и отслежен, но никто ему ничего не сказал и ни в какой информации ему не отказали. О входах в туннели, ведущие на поверхность, он не спрашивал. Это придется додумывать самому.

После пятнадцати минут приятной поездки — пыли нет, других автомобилей на дороге почти нет, никто не гудит и не сигналит — Орм повернул на дорогу, выводящую на магистраль, проложенную по периметру пещеры. Здесь пришлось замедлиться до десяти миль в час, поскольку дорога проходила через небольшой городок. В нем самым большим зданием был купол футов двадцать в высоту и диаметром в три сотни футов. Это была верхняя часть подземной станции, принимающей привезенное фермерами зерно.

Орм еще сбросил скорость, проезжая мимо группы детей, играющих во что-то вроде пятнашек. Они остановились, уставившись на черного человека. Он им улыбнулся, и многие ответили улыбкой. Тут к нему подбежала женщина с большой кожаной сумкой и попросила остановиться. Он послушался, интересуясь, что ей надо.

— Вы едете в Йишуб? — спросила она.

— Не знаю. А где это?

— В шести милях дальше по этой дороге. У меня там дело, а все машины разобрали. Я бы пешком пошла, но тогда опоздаю.

— Я в ту сторону. Садитесь.

Она забросила сумку на заднее сиденье и села рядом с ним.

— Меня зовут Гультхило Рибкхках бат-Йишаг. А вас я знаю. Вы Ричард Орм, землянин.

Она была миловидной, на несколько дюймов выше Орма, с большой грудью, тонкими лодыжками, имела вьющиеся соломенные волосы и темно-синие глаза. Орм не удивился ее готскому имени, означающему «золотая малышка», поскольку некоторые из привезенных сюда землян были подобраны в Северной Европе.

Отсюда и пошли такие имена, как Фаухо, Раута, Свиглия и Хаурния.

И то, что она блондинка, не было удивительно. Большинство людей-марсиан принадлежало к смуглокожему средиземноморскому типу, но встречались и голубоглазые, и зеленоглазые, светловолосые и рыжие. Это, правда, не было естественным. Может быть, предки этих людей и были блондинами, но их гены стерлись за двадцать поколений инбридинга. Но иногда родителям хотелось, чтобы у их детей была кожа посветлее — просто для разнообразия, и биоинженеры добивались этого коррекцией генов. И Гультхило была похожа на свою тезку — древнего предка.

Орм тронул машину и спросил:

— А чем вы занимаетесь?

— Я учу игре на флейте на фермах и немножко — в городе. Обычно, когда мне не достается автомобиля, я еду на велосипеде. Сегодня мой сломался, а каждому был нужен свой, и я не смогла одолжить ни у кого. И тут вы, к счастью, подвернулись. Так что мне повезло, а то бы я вряд ли имела случай с кем-нибудь из вас поговорить.

История звучала вполне правдоподобно, если не считать странным, что не нашлось свободного велосипеда Может быть, из-за чего-то необычного велосипеды вдруг понадобились всем. А может быть, ее сюда подослали нарочно. Власти могли рассчитывать, что он не будет держаться настороже, если встреча случайная.

«Нет, я не параноик, — сказал себе Орм. — Мои подозрения имеют реальную основу. Впрочем, может быть, я к ней несправедлив».

— А куда вы направляетесь? — спросила она с тем неприкрытым любопытством, которое было свойственно этому народу. Они, как дети, не боялись незнакомых, даже с другой планеты.

— Я просто езжу вокруг, любуюсь пейзажами и ищу впечатлений. Надоел мне университет, и хочется отдохнуть.

— Вы женаты?

Он уже привык к непосредственности марсиан, но все же дернулся.

— Был, но жена со мной развелась.

— Нам вчера показывали программу о вас — землянах. Вы ее видели? Нет? Да, там комментатор говорил, что у вас много разводов. Можно получить развод по любой причине и даже без причины. Нам это странно. Здесь, у нас, основание для развода — это неверие, прелюбодеяние, жестокое обращение или высочайшая степень несовместимости Раньше еще было бесплодие, но сейчас бесплодных просто нет А в Мессию, конечно, верит каждый Однако бывают изредка люди зла, что втайне ему противостоят.

Значит, и здесь есть диссиденты.

— Когда моя жена за меня выходила, она знала, что я хочу стать астронавтом — то есть космическим путешественником. Но когда я чуть не попал в катастрофу, она стала настоятельно требовать, чтобы я нашел работу поспокойнее. И мы расстались.

— Вы помолвлены?

Он улыбнулся, потом перевел разговор:

— А вы — замужем или сговорены?

— Нет. Моему мужу, когда я за него выходила, было двести сорок лет. И он умер вскоре после того, как наш младший сын поступил в университет — два года тому назад. Есть десяток претендентов на мою руку, но я еще не решила. И к тому же мне нравится свобода от брачных обязательств. Можно сказать, что я в отпуске.

Орм попытался себе представить, каково это — знать, что твоему отцу в момент твоего рождения было двести сорок лет. Что ж, если ты марсианин, тебе это было бы все равно.