родственница! Я Индендра, я жена Леция и мать этой... Но меня же как будто не существует,

ведь так?! Меня нет, я никто! Я ваша раковая опухоль, великолепные Прыгуны, которую надо

отрезать! Что ж, убейте меня, уничтожьте меня, очистите свое благородное семейство от

позора... только это не избавит вас от трупов. А эта - как была внучкой Тостры, так и

останется. Навсегда. Твоя Адела - только начало, Конс. И очень скоро ты в этом убедишься.

- Почему вы так настаиваете, - холодно спросила Риция, - что это я убила Аделу?

- Да потому что я тебя там видела! - прошипела Эния, - ты была в палате, ты ходила по

ней и мерила ее шагами, ты заглядывала во все шкафы, ты даже занавески рассматривала!

Зачем?!

- Затем, - спокойно ответила Риция, - что я собиралась туда ложиться.

- Ты?! - Эния рассмеялась, - ты здорова как слониха! Придумай что-нибудь получше!

Леций видел, что дочь едва сдерживается.

- Не кричите на меня, пожалуйста.

- Конечно! На тебя нельзя кричать. Тебя нельзя обвинять. За тебя тут все горой, и ты это

прекрасно знаешь. Можешь выдумывать любую чушь, тебе все поверят. Потому что есть я. И

им есть, кого обвинить!

- 65 -

Что-то нехорошо заныло у Леция в груди. Опять это жуткое подозрение. Риция,

действительно, была совершенно здорова. С чего бы ей ложиться в больницу? Нет-нет, так

можно и с ума сойти... Это Эния. Бьется в агонии и пытается все свалить на другого.

- Надеюсь, всем всё ясно? - спросил он, дождавшись паузы, - и все уже слышали, что

говорят сектанты Малвеза. Осталось решить, что делать с ними и с ней, - он кивнул на

Энию, - а потом решите, что делать со мной.

- Сектантов я убью сам, - заявил Конс, - сегодня же. И пусть кто-нибудь попробует мне

помешать... Тебя, - он хмуро взглянул на Леция, - надо отправить в санаторий на Землю.

Месяца на три или на полгода. Не представляю, как ты жил с такой присоской... А ее - он

повернулся к Энии, - отдайте Гектору. Земляне хорошо умеют узнавать правду. Под гипнозом

она сама всё расскажет.

- Так ты что, сомневаешься, что это она? - подал наконец голос усталый Азол Кера.

- Сомневаюсь, - сказал Конс.

- О! - завопила Эния! - я же говорила!

Ее черное облако метнулось к нему, принимая форму закрученной воронки, но у Конса

была мощная защита. Эния снова поникла, оставшись ни с чем.

- Значит ли это, что ты подозреваешь меня? - взглянула на Конса Риция.

- Это значит только, что надо быть уверенным наверняка, прежде чем выносить

приговор, - ответил ей Конс, - Эния - не Прыгун и вполне поддается гипнозу.

- Ясно, - усмехнулась Риция, - теперь мне всё ясно.

Она встала и быстро направилась к дверям.

- Риция, стой! - крикнул Леций, - вернись!

Она остановилась, оглянулась, сверкнув черными глазами.

- Внучке Тостры нечего делать в Директории, - холодно заявила она и скрылась за

дверью.

***************************************

Все разошлись. Леций стоял у окна, рассматривая огромные и наверняка мудрые ели,

которые что-то хотели подсказать ему, но не могли. И никто не мог. Все слишком запуталось.

Он избавился наконец от Энии и переложил все на Конса. Он получил его прощение и

сам его, кажется, простил. И он отравил тем самым Риции жизнь. Вот так. Как ни повернись,

обязательно кому-то будет больно.

Конс повез Энию к Гектору. Теперь о ней узнают в полпредстве. Скоро о ней узнают и

все аппиры. И как им объяснить, что она ему не жена, и Леций Лакон вовсе не собирался

родниться с Тострой? Что Леций Лакон просто не умеет убивать слабых и безумно любит

свою дочь.

Стемнело. От Гектора известий не было. Леций бродил по дворцу, не зажигая света, из

зала в зал, из коридора в коридор. В спальне он увидел себя в мерцающем зеркале. Красавец

Верховный Правитель загадочно смотрел на него из полумрака и казался жалким и

несчастным. Все его усилия превращались в прах. Аппиры не стали самостоятельным

народом, они неумолимо становились частью человечества, причем, далеко не лучшей его

частью. Оторванная от него Риция все равно узнала, кто ее мать, и вряд ли теперь станет

Верховной Правительницей. Эния, которой отдано столько сил и времени - убийца. Да еще в

подземелье завелась какая-то немыслимая тварь, из-за которой придется свернуть раскопки...

«Почему все так?» - думал он, печально глядя в зеркало, - «и почему я так устал от всего

этого? В чем я не прав, в чем?»

У него был Дворец и толпы подданных, у него была огромная сила, он уже давно не был

уродом, но у него не было того, что не возбраняется даже самому заурядному аппиру:

любимой женщины. Правда, и женщину он выбрал не самую обычную. Не ту, что надо бы, и

теперь за это расплачивается.

Он позвонил ей. Голос дрожал, поэтому говорил он тихо.

- Я тебя не разбудил?

- Нет, - сказала Ингерда.

- 66 -

Халат на ней был розовый, краска с лица смыта, волосы распущены, глаза сонные. На

большом экране она была как будто рядом, каждая складочка была видна на ночной рубашке

под халатом. Хотелось обнять ее, уткнуться лицом ей в волосы и не дышать.

- Ты еще хочешь меня видеть? - спросил он.

Ингерда посмотрела внимательно, потом сказала:

- Прилетай.

Через минуту он уже обнимал ее. Тратить время на перелеты не хватило бы терпения.

- Леций, я знаю, что у вас произошло, - сказала она, заглядывая ему в глаза.

- От Ольгерда?

- Нет. Я только что от Флоренсии.

- Все-все знаешь? - уточнил он.

- Не знаю только, чем тебе помочь.

- Не гони меня, вот и все.

Стены тускло мерцали серо-голубым, было жарко. Они лежали без одеяла, даже врозь,

только взявшись за руки. Он перебирал ее горячие влажные пальчики, по очереди поднося их

к губам.

- Хочешь, мы разведем с тобой костер на берегу? - спросил он, - и все будет, как ты

мечтала.

- Сейчас дождливо и ветрено, - грустно улыбнулась Ингерда, - и звезд не видно.

- А мы дождемся тепла и звездных ночей.

- К тому времени я уже улечу.

- Не улетишь, - покачал он головой, - я не выпущу твой корабль.

- Леций! - изумленно взглянула на него Ингерда, - так ты из-за меня задерживаешь

вылет?

- Могу я хоть раз использовать свое служебное положение! - усмехнулся он.

- Не понимаю!

Ингерда забрала свою руку и села. Ее волосы красиво струились по спине, Леций

дотянулся и поцеловал ее в спину.

- Чего ты не понимаешь?

- Почему не сказать просто: «Ингерда, я тебя люблю, останься со мной?» Неужели ты

думаешь, что некому меня заменить на «Гремучем?» Извини, что я так откровенна...

- Ингерда, я тебя люблю, - сказал он и остановился.

Она повернула к нему лицо, глаза были зеленые, с расширенными в тусклом свете

зрачками, рыжие волосы всколыхнулись вслед за головой, падая теперь на плечо. Она была

безумно хороша.

- Но я не могу сказать тебе: «Останься», - докончил он.

- Почему? - сдержанно спросила она.

- Ты видишь, что творится на планете? Половина аппиров за людей, половина - против.

Крен в любую сторону опасен. Уже и так начались ритуальные убийства. Представляешь, что

начнется, если Верховный Правитель женится на землянке?

- Теперь поняла, - кивнула Ингерда, - для тебя, как всегда, дело важнее какой-то любви.

Ты ничуть не изменился Леций. Ты отказался от меня тогда, на Наоле, отказываешься и

сейчас. И напрасно я затеяла этот разговор.

- Я люблю тебя, Ингерда.

- Возможно... но своих капризных и неблагодарных аппиров ты любишь сильнее. Я

никогда сюда больше не прилечу. Кажется, я начинаю их ненавидеть.

Выслушивать все это было больно. Но рано или поздно этот разговор должен был

состояться.

- Пойми, я не свободен, Герда. Я Верховный Правитель, я все это затеял, и я за все