бы сейчас не помешал. Кантина смотрела в потолок с совершенно отрешенным видом. Судя

по всему, она осталась довольна.

Едва отдышавшись, они снова вцепились друг в друга, на этот раз по-человечески, а не

по-рыбьи. «Женщина», - думал он, раздвигая ее сильные, упругие бедра, - «непостижимое

существо, другая вселенная! Войти в эту вселенную, ворваться в нее, нарушить ее покой,

взорвать его к чертовой матери и самому взорваться...»

Он действительно как будто взорвался, даже не подозревая, что в нем заложен такой

источник сладострастия. Потрясенный, он целовал ее влажную шею и пылающее ухо,

Кантина, все еще тихо постанывая, впивалась ногтями в его спину.

- Ты невероятный любовник, Эд. Я только подумаю, а ты уже знаешь, что мне нужно.

Может, ты читаешь мысли?

- Я просто угадываю, - улыбнулся Эдгар.

- У тебя что, было много женщин?

- Нет, - честно признался он, - но будет.

- Не сомневаюсь. Но такой как я у тебя не будет никогда.

- Это уж точно!

- Так кто самая красивая женщина во вселенной? - спросила Кантина, глядя на него с

нескрываемым торжеством.

- Ты, - сказал он вдохновенно, - конечно, ты. Ты - самая красивая женщина во вселенной.

- Ты придешь завтра?

- Завтра? Я приду сегодня!

- Вечером зал будет занят. Нурвааль устраивает тут оргии со жрицами.

- И ты тоже пойдешь?

- Вряд ли. Ничего нового там не будет.

- Я приду завтра в это же время.

- Хорошо. Только как ты догадался, что нужно придти сегодня?

Эдгар наконец вспомнил, зачем пришел. Ему даже стало не по себе от своего

легкомыслия, но признаваться в том, что его намерения были весьма невинны, он не стал. Не

хотелось разрушать ее иллюзий.

- Ты так выразительно на меня смотрела! - сказал он.

- Положим, ты тоже, - улыбнулась Кантина.

- Ты меня просто заколдовала, - незаметно перешел он к интересующей теме, - ты часом

не колдунья?

- Ты почти угадал, - проговорила Кантина польщенно, - мой отец - колдун.

- Настоящий? - спросил Эдгар изумленно.

- Конечно.

- И много у вас тут колдунов?

- Много мелких знахарей и шарлатанов. Но настоящий - только он один. Он самый

сильный.

- А где он живет?

- В Ячменном поселке на Красных болотах.

- Почему же не в Порге?

- Ему там нравится.

- Но многие, я слышал, боятся Красных болот.

- 208 -

- Отец не боится. Он вообще не боится ничего.

- Должно быть, хорошо иметь такого отца?

- Да, конечно, только...

- Что только?

- Ничего.

У прекрасной жрицы вдруг пропала охота к откровенности.

- Ты начинаешь остывать, - сказала она.

Эдгар разомкнул объятья.

- Значит, мне пора, - вздохнул он.

- Не забудь, - соблазнительно улыбнулась она, - завтра в это же время.

********************************************

Элигвааль понуро брел через болото к скалам, похожим на чьи-то полусгнившие зубы.

Там, в Рыжей пещере, в огромном зале с колоннами сталактитов и глыбами горного хрусталя

он обычно возвращался к Магусте. Ему было еще не время, но его мучили вопросы: кто так

властно воспользовался его телом, как он посмел это сделать, чем провинилась бедная

девушка, и кого это они ждут?

Состояние было мерзкое. Он всегда знал, что не хозяин своему телу, но эллы никогда не

вели себя с ним так бесцеремонно, в конце концов, он был с ними одно целое и поставлял им

самое главное - информацию о внешнем плотном мире. Он был глазами, ушами и кожей

Магусты, он привык чувствовать от нее поддержку. Сейчас же у него было чувство, что он

сам себя высек.

Его встретил Тардб, правда прическа у него была от Оллори, высокая, как пирамида, а

костюм от Верма из зеленой чешуи. Случалось, путали и большее при матрикации: лицо,

конечности, черты характера...

- Оставь свою злость, Элиг, - сказал он по-лисвийски, - у нас и так нет равновесия.

- Снова смена лидера? - усмехнулся колдун.

- Нет.

- Тогда что случилось с Борфау? С чего это он так рассвирепел?

- Скоро сам узнаешь, - сказал Тардб, - идем.

Элл обнял его, обтек своим размягчевшим телом, Элиг почувствовал его тепло и

вибрации, изменение структуры в тонкую сторону было приятным, как освобождение из

плена, но он всегда помнил, что ему предстояла обратная материализация, весьма

мучительное и долгое занятие. Он потерял очертания, как кусок разогретого парафина. Оба

перемешались, обвились друг вокруг друга спиралями, пещера постепенно исчезла,

превращаясь в красный туман.

Мир, в который он попал, потряс его как и в первый раз. Этот странный мир все время

менялся и состоял из обрывков и чудовищных нагромождений воспоминаний всех эллов. На

зеленой лужайке с ромашками и колокольчиками вздымались огромные прозрачные грибы с

планеты Хормион, призмовидные железные конструкции подпирали зеленовато-желтое небо,

дома были совершенно немыслимых очертаний, в них один архитектурный стиль

настраивался на другой. И все это менялось в течение нескольких минут. Одно сознание

наползало на другое. И пока один элл выпускал на лужок родных его сердцу козочек и мурн,

другой по-своему выгибал крышу его дома.

Первое впечатление было одно - сон. Не кошмарный, скорее просто странный, просто

изменчивый и нелогичный, как все сны.

Элиг огляделся. Доминантом был старый аппир Борфау, поэтому пространство имело тот

урбанистический вид, какой сохранила его память: мосты над реками, очертания высотных

домов вдали, дороги с проносящимися мимо экипажами...

Смена Доминантов происходила постоянно, поэтому Магуста меняла свой нрав и

очертания, то впадала в спячку, то гонялась за новой информацией. Новички типа Элига

вступать в борьбу не решались, тренированное сознание ветеранов подавляло их сразу.

Правда, попадались иногда сильные и яркие личности, которые сразу все перестраивали по-

- 209 -

своему, но это были исключения. Большинство же первые несколько столетий пребывало в

безысходности и тоске по своим близким.

Увы, обратного пути из Магусты в плотный мир не было, Элиг был материализован

усилиями всех эллов и без связи с ними мгновенно растаял бы, как солнечный зайчик.

Тардб выглядел устало, он сошел с приемной платформы и позвал за собой Элига. Внизу

толпились эллы. Они умирали от скуки и жаждали новой информации. Все воспоминания и

фантазии были давно пережеваны и перемолоты. Ничего нового в замкнутом мире не

происходило. Магуста была голодна - ей требовалась новая информация, новая личность,

новая жизнь, новые эмоции.

На него смотрели самые разные лица, к нему тянулись разные руки, конечности и

щупальца.

- Сейчас, - сказал Элиг хмуро, - сейчас вы все узнаете.

Он лег на траву и закрыл глаза. Эллы тут же обступили его со всех сторон. Он

вспоминал, а они все поглощали его воспоминания. Они поглотили его красные закаты,

теплых пушистых мурн, пахнущих молоком, сладкий дым очага, они впитали его сомнения и

размышления на крыльце, боль его пациентов, они сожрали его любовь и надежды и даже не

подавились его отчаянием.

Потом он открыл глаза и сел. Ромашки вокруг смотрели на него своими желтыми

глазами. Эллы тоже не сводили с него глаз. Сейчас они все были колдуном Элигваалем.

- Это что же? - вдруг с изумлением спросил Цевсмевс, вставая на четыре лапы, - это мы

любим девушку, которой причинили зло?

- Хотел бы я знать, - хмуро сказал Элиг, кто из вас надел меня как перчатку? Кто посмел?

Борфау?

- Пойдем со мной, малыш, - услышал он за спиной властный голос Доминанта, - я

объясню тебе, что происходит.

- Бор! - послышались крики из толпы, - мы любим девушку! Мы не должны ее мучить!

- Молчать! - резко сказал Доминант, - вас не спрашивают.