— В чем дело? Что такое? — растерянно обратился Сергеев к Дымову.

Тот успокоительно кивнул головой:

— Ничего, ничего, все в порядке. Вы, Алексей Федорович, через часик пройдете черным ходом и поедете на моей машине, а товарищ поедет вместо вас. Так нужно. Ну, отправляйтесь, товарищ Ратинов, и будьте как можно осторожнее, строго выполняйте инструкцию.

Человек, похожий на Сергеева, молча кивнул головой, низко нахлобучил шляпу, взял лежащий в углу портфель и вышел из комнаты.

Все произошло в течение нескольких секунд. Сергеев широко раскрытыми глазами проводил незнакомца и тяжело опустился в кресло.

Была ночь. Человек сидел в кабине машины и курил. Кончался город, впереди открылось прямое, гладкое шоссе. И внезапно машина свернула в сторону, к чернеющему лесу.

— Нам нужно в объезд, Алексей Федорович, — невнятно проговорил Платоныч не оборачиваясь: на заставе милиция закрыла все проезды.

Человек в машине не отвечал. Платоныч поглядел назад и увидел, что пассажир его спит.

— Устал за день, наработался Алексей Федорович. Эх, дела, дела! — сокрушенно вздохнул шофер.

Проехав еще с полкилометра, автомобиль остановился.

— Мотор… — глухо пробормотал Платоныч, — воды забыл налить.

Он вылез из машины и пошел к радиатору.

— Тут рядом железная дорога, пойду возьму ведерко воды.

Человек в машине спал.

Платоныч медленно, словно нехотя, ушел в темноту.

Машина стояла на темной дороге; неподалеку шелестели листьями деревья; в небе слабо мигали редкие звезды; где-то издалека слышался шум идущего, поезда.

Внезапно из темноты леса выступил высокий мужчина. Он подошел к машине, осторожно открыл дверь.

— Разрешите спичку, товарищ, — попросил он.

Человек в автомобиле спал.

Осторожно, боясь разбудить, подошедший наклонился и связал спящему ноги. Этого было достаточно, чтобы человек в машине проснулся. Он рванулся было вперед, но незнакомец быстро загнул ему назад руки, скрутил их, завязал рот. Все это было сделано в несколько минут. Человек, заменивший Сергеева, спеленатый, как младенец, был брошен назад на сиденье, в темную кабину машины.

— Идите сюда, — громким шопотом заговорил неизвестный в сторону леса. — Да потушите в фарах свет, чорт вас забери!

Платоныч неловко шагнул вперед, судорожно глотая воздух. Он боязливо косил глаза на закрытую кабину, где лежал человек.

— Вы что с ним сделали? — прошептал он. — Ведь такого уговора не было.

— Уговора с милицией сшибать детей у нас тоже не было, — злобно бросил неизвестный. — Ничего, все в порядке. Быстрее, старый чурбан! Не понимаете, что богатство само идет к вам в руки.

Он положил руку на плечо Платоныча и подбадривающе прибавил:

— А угрызения совести — для слабохарактерных девушек. Слышите: утром вас найдут в машине связанным по рукам и ногам, и никто не догадается подозревать в соучастии. Я сам свяжу вас. Сергееву вы скажете, что напали двое: один на него, другой на вас… и все…

Платоныч молча повиновался. Он послушно лег и позволил себе связать руки и ноги. Кривясь от боли в стянутых за спиной руках, он вдруг о чем-то вспомнил, завозился.

— А деньги?

— Вы с ума сошли! — сказал человек. — Деньги вас могут выдать с головой. Лежите спокойно и молчите, а как только выпутаетесь в НКВД, я немедленно принесу вам тысячи. Да, да, можете не беспокоиться.

Платоныч хотел что-то возразить, но незнакомец грубо втиснул ему в рот тряпку. Шофер с ужасом следил за движениями его быстрой темной фигуры. В тишине отчетливо загудел паровоз; проходил мимо поезд. Незнакомец в бешенстве стукнул кулаком, проворчал ругательство:

— Не успел!

Он сел за руль и включил мотор. Машина двинулась вперед, повернула за деревья, выехала на пустынный переезд железной дороги. Здесь она остановилась. Далеко в темноте мерцали красные огоньки уходящего поезда. Незнакомец выскочил из кабины и, зажав подмышкой портфель Сергеева, сбежал с насыпи. Добежав до деревьев, он оглянулся. На железнодорожном полотне темнела поставленная на рельсы машина.

— Так лучше. Через час все будет кончено, — криво усмехнулся человек.

Ночью инженер Осипов работал у себя дома. Он жил в маленькой квартире один. «Старый холостяк», шутливо называли его в институте. В комнате было тепло и уютно. Между двумя большими окнами — письменный стол. Настольная зеленая лампа поставлена на окно, и ровный, спокойный свет ее падал на стол, погружая в полумрак комнату.

Осипов — старый инженер. (На медной дощечке на двери квартиры «Инженеръ Осиповъ» написано с твердыми знаками — так осталось от старых времен.) До революции пятого года работал мастером на заводе Высоцкого. А к семнадцатому году на том же заводе был уже большим человеком, почти техническим директором.

После революции пришлось начинать снова…

Теперь Осипов — старший научный сотрудник военного научно-исследовательского института, член партии с 1932 года.

Время приближалось к часу ночи. Внизу по темному переулку проехала машина. Снова тихо. Осипов сидел за столом, писал и часто, нервно поглядывал на часы, словно кого-то поджидая.

В дверь квартиры тихо постучали. Осипов порывисто встал, поспешно подошел к двери, открыл — и в испуге отшатнулся. Ждал не этих.

В комнату вошли двое незнакомых, молодых.

Один из вошедших молча протянул бумагу. Осипов взял, глянул… Ордер на обыск и арест, и его фамилия. Пожал плечами:

— Пожалуйста.

Томительно тянулись минуты. Сидя в кресле в углу, Осипов наблюдал за обыском.

— Это ошибка, явная ошибка…

Люди не отвечали. Они просматривали книги, бумаги.

— Вам темно, — внезапно вспомнил Осипов. Он быстро встал с кресла, подошел к окну и взял лампу.

Один из пришедших улыбнулся.

— Ничего, не беспокойтесь, — и, бережно приняв из рук хозяина лампу, снова поставил ее на окно. — Пусть стоит здесь… отсюда виднее.

Осипов беспомощно опустился на стул. Лицо его побледнело, и мелко задрожали руки.

Долго бежал в темноте человек, прижимая локтем портфель. Лес кончился. Кривыми окраинными переулками добрался до конечной остановки трамвая. И почти тут же следом за ним, покачиваясь, подошли к остановке двое запоздалых гуляк.

— Опоздали, Петруша: все трамваи спать уехали. Где же мы спать будем? — сокрушенно сказал один.

— Не может быть. Еще один трамвай обязательно будет, — успокаивал его приятель: — движение кончается пол-второго, а сейчас двадцать минут второго.

И действительно, вскоре показались два разноцветных огонька: подходил трамвай.

Человек с портфелем вскочил в первый вагон. Пересмеиваясь и толкаясь, запоздалые гуляки забрались в прицепной. Пролетали остановки. На окраине города сошел с трамвая человек с портфелем. А через минуту спрыгнули на ходу и подгулявшие приятели.

Человек шел быстро, не оглядываясь. Свернул в один из переулков, остановился у серого двухэтажного особняка и посмотрел вверх. В окне второго этажа горела лампа. Человек оглянулся, осторожно открыл дверь и вошел в подъезд дома. В переулке опять стало тихо, пусто. И внезапно из темноты вышли, покачиваясь, две фигуры. Это опять были те же подгулявшие приятели. Они, видимо, устали и брели молча. Вот и парадное, куда вошел человек с портфелем. На двери медная дощечка: «Инженеръ Осиповъ».

Человек поднялся по темной лестнице уверенно, как в хорошо знакомом доме, и тихо постучал в дверь. Открыл кто-то незнакомый:

— Входите, входите, вас-то мы и ждем!

Сразу все стало ясно. Захлопнул дверь, бросился вниз по лестнице, к выходу. Рванул дверь на улицу, выскочил — и сразу лицом к лицу столкнулся с двумя приятелями, поднявшими наганы.