Акира распахнул глаза, его щеки вспыхнули.

— Я бы предпочел, чтобы вы не...

Прежде чем он успел закончить, со стороны отца Матео раздался испуганный возглас.

Впереди из-под моста появилась мужская фигура. Голубое кимоно было испачкано в грязи. Из растрепанного самурайского узла на голове торчали трава и сломанные камыши, а лицо оказалось все в синяках и царапинах. Мужчина поднес руку к виску, как будто желая успокоить боль, но от этого, казалось, боль лишь усилилась, поэтому он опустил руку.

С губ потрясенного Хиро сорвалось имя.

— Казу? —  спросил он. —  Что ты здесь делаешь?

Глава 20

Грязь и трава налипли на кимоно Казу так, будто он скатился по откосу к берегу реки. Щеку и висок украшали синяки. Правый глаз стал фиолетовым и заплыл.

Казу открыл рот, поморщился и поднес руку к почерневшей кровяной корочке, запекшейся на нижней губе. Он аккуратно дотронулся до раны и взглянул на пальцы, чтобы проверить, не осталась ли на них кровь.

Хиро был уверен, что ему по-настоящему больно.

Отец Матео бросился вперед.

— Ито-сан, что случилось?

Казу, моргнув, посмотрел на небо.

— А который сейчас час?

— Далеко за полдень, —  ответил Акира. —  Где вы были все это утро?

Казу бросил взгляд через плечо.

— Под мостом, полагаю. —  Он снова моргнул и посмотрел вверх. —  Дождь идет.

— Вы спали под мостом? —  Лоб Акиры покрылся морщинками то ли от беспокойства, то ли от отвращения.

Хиро хотелось услышать ответ, даже несмотря на то, что он знал: Казу соврет.

— На меня напали грабители. —  Казу казался сбитым с толку, словно вспоминал сон. —  Я возвращался от Гиндзиро, когда увидел у моста тени. Я отбивался, но их было много. Дальше я помню, как очнулся... вот сейчас... и увидел вас на дороге.

Они, наверное, бросили меня под мостом.

Корочка на губе Казу треснула. Он смахнул кровь, выступившую на ране.

Распахнув глаза, Казу порылся в кимоно.

— Мой кошелек исчез! Пятьдесят серебряных чогинов!

У Акиры от удивления отвисла челюсть.

— Пятьдесят?

Сумма была больше, чем доход некоторых самураев за год, но все же она вполне соответствовала тому, что при себе мог иметь состоятельный человек в Киото. Хиро не знал, сколько Казу получает от Ига-рю, но деньги имели жизненно важное значение для прикрытия его легенды. Богатый старший сын знатного дворянина из Ига, который имеет в кармане достаточно монет.

— Это были самураи? —  спросил отец Матео. —  Грабители я имею в виду.

Акира посмотрел на священника сверху вниз —  непростая задача, учитывая восьмидюймовое преимущество иезуита в росте.

— Самураи не становятся ворами.

В очередной раз Хиро было что сказать, но как и прежде он оставил это ошибочное утверждение без комментария.

— Нет, —  сказал Казу, —  обычные разбойники.

— Видели их лица? —  спросил Акира. —  Мы должны сообщить в полицию.

Казу затряс головой, но остановился, словно от этого движения у него началось головокружение.

— Они скрывали лица и были в капюшонах. Даже если бы я их увидел, не узнал бы.

— Наглецы, —  сказал Акира, —  скорее всего тратят ваши деньги, пока мы разговариваем. Полиции платят за то, чтобы они патрулировали реку всю ночь. Скажу Хисахидэ, чтобы он переговорил с командиром.

— Мицунага-сан подчиняется вашим приказам? —  поинтересовался Хиро.

Акира вспыхнул.

— Я имею в виду, что попрошу его об этом. —  После неловкой паузы он продолжил: —  Хисахидэ захочет знать. Это нападение может быть связано с нападением на сегунат.

— Нападение на сегунат? —  повторил Казу. —  Сёгуна тоже ограбили?

Акира покачал головой.

— Мне очень неприятно нести плохие вести, но был убит Асикага Сабуро.

До Хиро донесся какой-то отвратительный запах, похожий на смесь сакэ и мочи.

— Убит? —  Казу шагнул к Акире. —  Как это случилось?

Запах усилился. Он шел от одежды Казу. Аромат дождя и реки первоначально перекрыл неприятную вонь, но чем дольше они стояли на берегу, тем больше запах пропитывал воздух.

Хиро поморщился. Казу явно перестарался.

— Он был убит вчера вечером в своем кабинете в сегунате. —  Акира, похоже, тоже учуял запах. Он отшатнулся от Казу, но прикрыл свое движение, махнув в сторону Хиро и отца Матео. —  Сёгун попросил этих людей помочь Хисахидэ найти убийцу.

— Хиро? —  Казу недоуменно прищурился. —  Почему?

— Он и прежде расследовал убийства, —  ответил Акира. Хиро видел, что самурай пытался дышать не глубоко. Вонь устойчиво висела в воздухе. Этикет запрещал Акире говорить об этом, но отделаться от резкого запаха не было никакой возможности.

— Сабуро был убит твоим кинжалом, —  сказал Хиро. —  Если это твоих рук дело, лучше признавайся прямо сейчас.

— Я? —  Казу отступил на шаг. Страх в его глазах выглядел настоящим.

— Вас нигде не могли найти, —  сказал отец Матео. —  Мицунага Хисахидэ попросил нас разыскать вас.

— Я не... —  Казу замолчал. —  Кому нужно убивать Сабуро? —  Он посмотрел куда-то на север. —  Я должен вернуться в сегунат. Нужно осмотреть кабинет и проверить, все ли на месте.

— Вам нужен врач, —  сказал отец Матео.

— Пострадала лишь моя гордость.

— В сложившихся обстоятельствах, я думаю, вам лучше отдохнуть... и, возможно, переодеться, —  сказал Акира. —  Я все расскажу Хисахидэ, а он проинформирует сёгуна о вашем местонахождении.

— При всем уважении, вынужден отказаться. Нужно защитить конфиденциальные бумаги Сабуро и доставить их сёгуну. —  Лицо Казу вытянулось. —  К тому же, я должен засвидетельствовать свое почтение Ичиро.

Слова прозвучали довольно искренне. Хиро изучающе посмотрел на юного синоби, однако его озабоченность никак не была связана с травмами Казу. Синоби всегда должен оставаться отстраненным от своей миссии в эмоциональном плане. Настоящие эмоции опасны и запрещены.

Дружба Хиро с отцом Матео тоже нарушала это правило, что в данной ситуации было простительно, поскольку задание Хиро было долговременным, а его жизнь была связана с жизнью священника. Назначение Казу постоянным не было, как и не угрожало ничьей жизни, кроме его собственной.

— Сегодня утром Ичиро выглядел вполне нормально, —  сказал Хиро. —  Он сопровождал мать, которая приехала в сегунат.

— Я должен засвидетельствовать свое почтение, —  повторил Казу. —  Это мой долг, как его наставника.

Хиро надеялся, что привязанность Казу к ребенку была лишь предлогом.

— Леди Асикага сегодня вас не примет, —  сказал отец Матео. —  Она считает вас убийцей своего мужа.

Казу выпятил подбородок и расправил плечи.

— Тогда я просто обязан убедить ее в обратном.

— Если я буду вас сопровождать, это получится сделать гораздо проще, —  сказал Акира.

Хиро не ожидал подобного предложения, особенно учитывая вид Казу и запах, исходящий от него. В глазах Хиро Акира поднялся выше.

— Вы пойдете со мной? —  переспросил Казу. —  Можем мы уже отправляться?

Акира кивнул.

— Я объясню, что вам нездоровилось, поэтому вы не могли убить Сабуро. —  Он помолчал. —  Но, возможно, сначала вы захотите сменить кимоно?

Разочарование Хиро по отношению к Казу не исчезло. Молодому человеку не стоило менять легенду. Его отсутствие у Гиндзиро разрушило первоначальный план Хиро. Однако Акира, похоже, поверил в россказни Казу, так что, может быть, самовольное изменение истории не будет иметь негативных последствий.

Хиро очень надеялся, что полиция не станет слишком рьяно расследовать это преступление.

— Прошу простить мне мою бесцеремонность, —  сказал отец Матео, —  но нам бы укрыться от дождя.

Вместе они дошли до моста, ведущего к дороге Марутамати. Там Акира с Казу повернули в сторону богатого жилого квартала, где располагался императорский дворец и сегунат, а Хиро с отцом Матео перешли мост и направились домой.

Когда они прошли мимо храма Окдзаси, отец Матео спросил: