Мнение о невесте Лиама Хаммер оставил при себе. Она была не его поля ягода. И если бы он начал лезть в дела Лиама, его старый друг сделал бы то, что у него получалось лучше всего: перевел бы тему на проблемы Хаммера.

А Макен избегал этого любой ценой.

Шагая по подземелью, он сканировал пространство в поисках Рейн. Он чувствовал острую необходимость увидеть девушку и убедиться, что все в порядке. Три дня, вдали от черноволосой красавицы, это было слишком много.

Сердце забилось быстрее, пока он сканировал глазами толпу, выискивая ее. Конечно, их встреча произойдет не так, как в каком-то романтическом фильме – она не бросится бежать к нему в объятия. Нет, они даже не коснутся друг друга. Аккомпанементом к их воссоединению будет лишь несколько теплых слов и улыбка.

«Безопасно».

«Целомудренно».

«Чертовски пусто».

Хаммер не был точно уверен, в какой момент беспокойство о Рейн переросло во что-то большее. Это было настолько же неприятно, насколько отвратительно. Его жажда росла с каждым чертовым днем. Он старался держать себя в руках, но больше не мог сказать, что он не был в отчаянии, поскольку он страстно желал ощутить под собой и пометить ее податливое тело. Он знал многих женщин, которые были симпатичнее, искушеннее, образованнее ее. Черт, да он трахал их годами. Но ни одна из них не имела такой интригующей смеси острого ума, хрупкой души и доброго сердца, как Рейн.

«Как он мог желать защищать и растлить ее одновременно? Блять!»

Она была слишком невинной, чтобы испытать на себе все извращенные фантазии, рождавшиеся в его голове. Тем хуже, что последние пару месяцев девушка начала посылать ему кокетливые улыбочки и ходить по клубу в соблазнительных нарядах. Хаммер боялся, что если Рейн когда-нибудь узнает о его чувствах, то удвоит свои усилия, и ее соблазняющая тактика сокрушит его решимость. «Боже, помоги ему удержать ревущего внутри зверя. Иначе это уничтожит их обоих».

К сожалению, даже осознание этого не сдерживало болезненного желания накрыть губы девушки своими, ласкать ее нежную кожу, в процессе раздевания, а затем заняться с ней любовью, медленно и глубоко скользя в ее девственную киску.

Извергая проклятья, Макен пытался погасить разгорающееся желание, напоминая себе, что когда он встретит Рейн, то в действие вступит правило: «Держи член в штанах, а руки при себе».

Пятнадцать месяцев назад он подобрал Рейн на улице. Ей едва ли исполнилось семнадцать, именно этим он сдерживал растущее влечение – напоминанием, что она еще ребенок. Но теперь ей исполнилось восемнадцать. Совершеннолетняя. Девушка буквально расцвела: больше не было синяков, худобы и пугливости. Рейн всегда была сногсшибательной, но немного зрелости и уверенности в себе сделали ее чертовски привлекательной.

Боже, он ненавидел в себе эту потребность увидеть её прямо сейчас.

Пребывая в Большом яблоке (прим.: самое известное прозвище Нью-Йорка), Макен заставил себя не думать о своей прелестной девочке. Он оставил Пайка, смотрителя подземелья, ответственным за благополучие Рейн. Если хоть один Дом позволит себе хотя бы вдохнуть ее аромат, Пайк не только поддержит политику Хаммера в духе: убери-руки-или-я-кастрирую-тебя-ублюдок, но еще и будет наслаждаться этим. Все же, как только он вошел в самолет этим вечером, желание увидеть ее начало грызть Макена изнутри.

Пересекая подземелье, он замедлил шаг, но все еще не заметил Рейн. Мужчина нахмурился, пока среди ароматов кожи и секса, обычно витающих в воздухе, не уловил примесь яблок и корицы. Улыбка появилась на его лице. Ну конечно. Рейн знала, что он вернется сегодня. Маленькая лисичка была занята выпечкой его любимых пряных маффинов на кухне. Чувство предвкушения разлилось по телу, когда он направился прямиком к ней.

Сделав пару шагов, Хаммер почувствовал, как волосы на голове встали дыбом. Взгляды членов клуба впивались в него, словно иглы. Он так сосредоточился на поиске Рейн, что пропустил обеспокоенные разговоры вокруг него.

Притормозив, он оглянулся в поисках причины собственного беспокойства. Никто не посмел встретиться с ним взглядом, кроме самого известного садиста «Темницы» Бека. Выражение лица последнего было мрачным.

Макен замер. Тревожные колокольчики зазвучали в голове.

Бек перевел взгляд на кухню и Хаммер повернулся в том направлении. Рейн стояла в дверном проеме, длинные черные пряди обрамляли ее нежное лицо. На мгновение она встретила его взгляд. Вина промелькнула в ее голубых глазах. Развернувшись, девушка быстро рванула прочь.

Ни улыбки. Ни добро пожаловать. Ни словечка.

Волна опасений накрыла его: «Что, черт возьми, здесь произошло?»

Рейн обычно не скрывала своих чувств. Тот факт, что она даже не взглянула на него, говорил ему о том, что Хаммер был последним человеком, которого она хотела бы видеть. «Где та вспыльчивая малышка, которую он покинул три дня назад?» Казалось, что она давно исчезла.

Рейн исчезла в кухне, оставив Хаммера взирать на пустой дверной проем, в то время, как в его голове роился миллион вопросов, требующих ответов. Не успел он сорваться с места с желанием догнать и допросить девушку, как на его пути появился Бек.

— Нам нужно поговорить, — пробормотал низким, печальным голосом его мощный, татуированный друг. — И нет, это не может подождать.

Раздраженный, Хаммер вытянул шею, заглядывая за Бека и игнорируя его, чтобы посмотреть на Рейн. Вид ее ссутуленной спины заставил его нахмуриться. То, что она избегала его, волновало мужчину до чертиков.

— Слушаю.

— Не здесь, придурок, — покачал головой Бек.

Это заставило Хаммера перевести взгляд на друга. Да, похоже, это было очень серьезно.

— Мой кабинет. Пошли быстрее.

Не говоря больше ни слова, они пересекли холл в направление личных апартаментов Макена.

— Говори, — закрыв дверь, нетерпеливо прорычал Хаммер, впиваясь взглядом в Бека.

Запустив руку в свои темные волосы, его друг тяжело выдохнул:

— Я должен сказать тебе что-то, что никто больше не осмелится. Но перед этим, я хочу, чтобы ты пообещал мне, что будешь держать себя в руках.

— Начинай, пока я, нахрен, не выбил это из тебя, — цинично фыркнул Хаммер.

— Ты умрешь при попытке, — сострил Бек, качая головой. — Речь идет о Рейн.

Конечно, Макен подозревал это. Но желудок сжался, когда Бек подтвердил его предположения. Кое-как он натянул на лицо равнодушное выражение:

— Продолжай.

— Пока тебя не было, она и Зак... тусовались вместе.

Хаммер застыл, дюжина способов, которыми он мог бы совершить убийство, промелькнули перед глазами.

— Тусовались... как?

— Да ладно, ты что, хочешь, чтобы я рассказал тебе о пестиках и тычинках? У них был секс.

Хаммер качнулся на пятках назад так, как если бы ему врезали. Пока мозг осмысливал услышанное, горячая, ослепляющая вспышка ярости, взорвалась внутри него, словно атомная бомба.

Хаммеру следовало обратить внимание на то, как плотоядно Зак поглядывал на Рейн, он должен был предвидеть, что этот дерзкий прохвост однажды попробует подобраться к девушке. Как Макен желал не ездить в Нью-Йорк в этом году. Конечно, если бы он не появился, Лиам забил бы тревогу, появились бы ненужные вопросы. Его друг становился похожим на ищейку, когда думал, что с Хаммером что-то приключилось. Так что, для общего душевного спокойствия, Лиаму лучше оставаться в неведении, поэтому Хаммер поехал.

«Проклятье!»

— Где он? — прокричал Хаммер. — Я убью этого чертова ублюдка!

— Именно поэтому никто не хотел говорить тебе, — вздохнул Бек. — Тебе нужно успокоиться.

— Мне нужно только убить Зака, больше ничего.

— Перестань драматизировать. Как бы я ни хотел насладиться этим зрелищем, поддерживая тебя, потому что этот мудак явно заслужил, как никто другой, но ты не можешь убить его. Кроме того, ты отстойно будешь смотреться в оранжевом (прим: оранжевый – цвет робы заключенных в тюрьмах США).

— Тогда я кастрирую его. Медленно. Тупым, ржавым ножом.