— Мы обо всем позаботимся, — пообещал Гаррет, поглаживая ее руки.

— Ее… намеренно утопили?

Гаррет сжал губы и кивнул. После того, что случилось с Перри, он знал, как закончилась жизнь бедняжки Нелли. Доктор Гибсон должен осмотреть ее легкие, но припухлость на затылке указывала, что несчастную ударили, а потом она утонула, безвольно соскользнув в те темные воды.

Теперь Гаррет знал способ убийства, но не мотив и не виновника.

Роммель? Или Бекхэм?

Нет. Нет, это должен быть тот, кто достаточно хорошо знал театр, чтобы вспомнить о заполненных водой туннелях. Просто нелепо считать, будто Роммелю известно о стоках для сброса мусора.

На Нелли напали в гримерке, о чем свидетельствует кровавое пятно. Затем убийца как-то унес ее, не попадаясь никому на глаза, а потом бесцеремонно сбросил в люк.

— А есть ли другой вход в туннели из театра, кроме того люка?

Гаррет знал, где находился выход, так как вытащил Перри через канализационный люк на ближайшей улице.

Мисс Рэдклифф кивнула.

— Насколько я знаю, да, но мало кто интересовался туннелями. Вам придется опросить рабочих сцены или уборщиков.

Действительно. Теперь у них на руках тело Нелли. Ястребы узнали, что с ней сталось, и есть хорошая зацепка.

Задав еще несколько вопросов мисс Рэдклифф и посадив ее в пароэкипаж, Гаррет поспешил в лазарет. Он знал, что худшее позади, но сердце все равно было не на месте.

Гаррет проверил Перри в четырнадцатый раз за день, открыв дверь и просто посмотрев на нее. Она лежала на боку, свернувшись калачиком; по подушке рассыпались короткие шелковистые волосы, а полукружья ресниц беспокойно трепетали на бледных щеках.

Его успокаивало лишь ее тихое дыхание.

Перри была высокой для женщины, стройной и сильной, но в лазарете под простынями выглядела ужасно бледной и такой маленькой. Гаррет на цыпочках прошелся по палате. Он не знал, сколько так простоял, пока доктор Гибсон что-то недовольно не пробурчал и не кашлянул. Гаррет развернулся, поднял руки, а добрый доктор указал большим пальцем на дверь.

Гибсон в основном занимался вскрытиями, но в случае серьезного ранения часто врачевал Ночных ястребов. Голубокровные редко не могли оправиться от повреждений, хотя иногда Гибсону приходилось их латать, чтобы ускорить процесс. Затем вирус жажды исцелял тело больного.

В очередной раз увидев Гаррета, Гибсон вздохнул.

— Боже, парень, я же просил оставить ее в покое. Ей нужен покой и кровь, и она скоро выздоровеет.

Гаррет не мог объяснить настойчивого желания следить за Перри. Он большую часть дня бродил по коридору, отгоняя ужасную мысль, что напарница снова перестала дышать.

Гаррет все еще не знал, что потянуло его в тот туннель. Инстинкт? Какой-то знакомый, но непонятный звук или запах? Что если бы он ушел в другую сторону? Гаррет все не мог выкинуть эту мысль из головы.

Гибсон увидел это по его лицу.

— Ладно, парень. Только не разбуди ее, когда будешь заходить с проверками.

— Не разбужу, — с облегчением пообещал Гаррет.

Он оставил Перри одну и прошел на нижние уровни Гильдии. Там учуял химический запах. Подземелье Фитца. Гаррет прошел было мимо, затем остановился и резко постучал в дверь.

Она распахнулась, и Фитц уставился на посетителя сквозь увеличительные гогглы.

— Гаррет, заходи.

Ястреб принялся беспокойно расхаживать перед камином, потирая шею.

— Сделай для меня кое-что.

В комнате тут и там стояли столы, заваленные шестеренками и металлическими изделиями, а с крюков на стенах свисали инструменты.

— Конечно. Что именно?

Гаррет оглядел блестящий стеклянный глаз некоего механического существа, которого строил Фитц, и глубоко вздохнул.

— Мне надо, чтобы ты создал для меня прибор слежения. Маленький, чтобы дама не догадалась.

— Это для дела, или новый способ ухаживания за женщиной? — сухо спросил Фитц.

Конечно, он не знал, что произошло. Фитц редко выбирался из подвалов Гильдии подышать воздухом, а тем более с кем-то переговорить. Молодой голубокровный был так увлечен механикой, что редко общался с другими.

— Ни то, ни другое. Я подсуну его Перри.

Фитц поморщился.

— Черта с два!

Гаррет мысленно согласился. Перри пустит его кишки на подвязки. Без сомнения, решит, что он почему-то принижает ее способности.

Как ей объяснить, что он беспокоится совсем по другой причине? Прибор позволит ему снова работать с Перри, не переживая, что с ней опять что-то случится.

Он не мог ее потерять. Гаррет прежде не задумывался, но, оказалось, что их дружбу он ценил больше всего на свете.

— Просто создай его для меня, а об остальном я позабочусь.

Он придумает, как навесить на нее следящее устройство.

И тогда больше никогда ее не потеряет.

Его вызвали вечером.

Гаррет с тяжелым сердцем поднялся по лестнице на второй этаж в кабинет Линча и его личные комнаты. Глубоко вздохнув, постучал в дверь.

— Входи.

Огонь потрескивал в камине, а Линч полностью сосредоточился на документах, в которых делал пометки. Гаррет ждал у стола, сложив руки за спиной.

Линч закончил, отложил ручку и откинулся в кресле. Сложил руки на груди.

— Так что случилось?

— Как я понимаю, вы видели краткий отчет?

— Видел, но хочу услышать все от тебя лично. Там есть неувязки, в которых я пока не разобрался.

Ад и преисподняя. Гаррет отвернулся и подошел к окну. Он точно знал, о чем спрашивает начальник. Гаррету совсем не нравилось, что он подвел Линча и Перри в таких обстоятельствах.

— Я сделал ошибку. — Огромную ошибку. Пальцы сжались в кулак. — И принимаю на себя полную ответственность за случившееся.

— А что именно случилось?

Махнув кулаком, Гаррет медленно разжал пальцы и опустил ладонь на подоконник.

— Мы с Перри… поссорились, когда проводили допрос в день исчезновения мисс Тейт. Потом снова поспорили… и еще раз. Все росло как снежный ком. Я позволил своему недовольству взять верх над здравым смыслом, и в тот день в театре я… я усомнился в ее интуиции, и мы снова разругались. — На плечи словно гора навалилась. — Я оставил ее, а зря. Позволил… — И тут Гаррет сделал самое тяжкое признание из всех. — Я позволил влечению к свидетельнице испортить дело и помешать исполнить обязанности по отношению к напарнице.

Линч лишь вздохнул с таким разочарованием, что Гаррету пришлось сглотнуть большой ком. Почему он, черт побери, был таким дураком? Гордыня и мелочный гнев едва не стоили Перри жизни.

— У меня никогда с вами не было проблем. Вы всегда превосходно работали вместе. Почему сейчас? Что стало причиной вашей ссоры? То, что ты связался со свидетельницей?

— Сначала, — Он говорил с неохотой, но ведь совершил ошибку, и теперь обязан исправить положение. С каждым словом Гаррет вновь вспоминал случившееся и видел его в новом свете. Интересно, почему его слова разъярили Перри? Он все никак не мог этого понять.

К концу рассказа часть ноши спала с его плеч. Но не вся.

— Я совершил ужасную ошибку, за которую чуть не поплатилась Перри. Я едва ее не убил. — Гаррет хрипло продолжил: — Этого больше никогда не повторится. Никогда.

Линч задумчиво посмотрел на подчиненного.

— Это объясняет твою точку зрения, но отношения между партнерами зависят от обоих. Насколько я понимаю, Перри позволила гордости и, бог знает чему еще, заставить ее искать потенциально опасного свидетеля в одиночку. Она должна была дождаться тебя, независимо от ваших разногласий. Как думаешь, что ее беспокоит? Что-то не относящееся к делу?

— Не знаю, — с беспокойством признался Гаррет. Его вообще все беспокоило. — Мы немного… подрались.

Совсем немного, ага.

— На Перри непохоже, — нахмурился Линч. Он делал записи по мере отчета Гаррета, что было весьма унизительно.

Гаррет знал, что Линч хранил досье на всех Ночных ястребов, но сейчас… Однако он ничего не сказал. Это все проклятая гордость. Он заслужил недовольство Линча.