— Со своим собственным отцом! — Лицо Джули исказила гримаса отвращения.

— Уверяю тебя, сестренка, это было потрясающе. Ты-то никогда бы на это не пошла. Да и папе никогда не пришло бы в голову заниматься этим с тобой.

— И с Кеном тоже была ты?

— Твой мальчик не так уж плох. Если научить его, что к чему.

— Ты специально подложила дневник, чтобы я его нашла. Зачем?

Рослин пожала плечами:

— Подумала, пора тебе узнать, что на самом деле происходит. Как уже сказала, в эту чушь с потерей памяти я никогда не верила. Но на всякий случай решила, что, прочитав дневник, ты скорее все вспомнишь.

— А зачем тебе нужно, чтобы я вспомнила?

— Хочу, чтобы ты помучилась перед смертью, — сладким голосом ответила Рослин.

— Перед смертью?!

— Ну конечно. Меняемся местами, дорогая сестричка. Рослин мертва. Значит, теперь ты должна умереть.

Джули отшатнулась:

— Ты не в своем уме!

— Это почему же? Не потому ли, что рассказываю тебе все это? Может, ты сейчас выбежишь на улицу и завопишь: «Рослин жива!»? Кто тебе поверит! Как я поняла, здесь уже считают, что у тебя не все дома. Ну-ка пойди скажи им, что Рослин ожила. Сразу попадешь в психушку. Для того чтобы тебе кто-нибудь поверил, нужно, чтобы нас увидели вместе. А этого никогда не произойдет, уверяю.

Джули тряхнула головой. Все это слишком… невероятно. Она не могла это воспринять.

— Но почему, почему ты хочешь меня убить?

— Деньги, дорогая сестричка. Деньги семьи Деверо. Через восемь месяцев тебе исполняется двадцать пять. Нам исполняется двадцать пять. Деньги должны перейти к Сьюлин Деверо. Значит, я стану Сьюлин. Все очень просто.

Ужас охватил Джули. Она отступила, не понимая, что делает.

Рослин хрипло расхохоталась:

— Не волнуйся, я не собираюсь убивать тебя сегодня. И не в этом доме. У меня в запасе еще целых восемь месяцев. И я хочу, чтобы все отпущенное тебе время ты прожила в страхе, каждую минуту ожидая, что вот сейчас это случится. — Рослин сладко улыбнулась. — Я знаю, о чем ты думаешь. Хочешь пойти в полицию, не правда ли? Ну что ж, попробуй. Думаешь, тебе кто-нибудь поверит? Призрак восстал из мертвых, чтобы тебя убить…

— В этом нет никакой необходимости, — прошептала Джули. — Мне не нужны эти деньги. Можешь взять их себе.

— Ты что, действительно считаешь меня чокнутой?

— Если ты объявишься живой, тебе в любом случае достанется половина.

— Мне не нужна половина. Я хочу все. И объявлюсь только как Сьюлин. Я хочу, чтобы ты умерла, дорогая сестричка. Сколько себя помню, я всегда тебя ненавидела. Все приходилось делить с тобой. Кроме папы. Я хочу, чтобы ты мучилась и страдала. Мама умерла без мучений. В этом моя ошибка. Но с тобой я ее не совершу.

— Ты действительно не в своем уме!

— Вот когда ты проживешь несколько недель, опасаясь собственной тени, посмотрим, кто будет не в своем уме. — Рослин отступила в сторону с издевательским жестом. — Иди, сестренка. Беги, пока тебя здесь не замуровали.

Не спуская глаз с улыбающегося лица сестры, Джули побежала к выходу. Спустилась с чердака, чуть не падая на ходу.

Рослин, сидя в главной каюте «Авантюристки», подняла бокал с шампанским в ознаменование начала увлекательной игры.

Все планы осуществляются как нельзя лучше. Пожалуй, даже слишком хорошо, слишком легко. Жаль, что сестра не оказывает никакого сопротивления. Похоже, это будет чересчур легкая, практически односторонняя борьба.

С другой стороны, Сьюлин всю жизнь была мышкой, а она, Рослин, — кошкой. Всем известно, что кошки любят поиграть с мышами, прежде чем убить их. Ну-ка, посмотрим, дорогая сестричка, как тебе понравится игра в кошки-мышки.

Эта мысль показалась забавной, и Рослин громко расхохоталась. Налила еще шампанского. Да, все действительно идет, в точности как ей хотелось. Но это и неудивительно, так было всегда. Она из тех, к кому благоволит судьба. Конечно, дело здесь не только в везении. Она достаточно умна, и это немаловажный фактор.

Из окна комфортабельной каюты прогулочной лодки Рослин смотрела на спокойную голубую гладь воды. Ей нравилось жить на судне, а некоторые связанные с этим неудобства ее мало беспокоили.

На самом деле «Авантюристка» была перекрашенной «Двойной Эллен». А Рослин жила теперь под именем Беттины Пауэрс. Рослин Деверо, перекрашенная под Беттину Пауэрс, с усмешкой подумала она. Эта аналогия ее тоже немало позабавила.

Оба превращения не стоили больших усилий и прошли на удивление гладко. За неделю до своей гибели отец купил все необходимое для того, чтобы подновить «Двойную Эллен», в том числе и краску. И все это находилось на борту корабля в тот момент, когда Рослин исчезла из дома и направилась к заброшенной бухте, где они с отцом в первый раз занимались любовью.

Она достигла бухты сразу же после того, как миновал центр урагана, и за несколько минут до его возвращения. Бухта оказалась надежной защитой. «Двойная Эллен» вышла из шторма невредимой. Все это время Рослин пила шампанское и оплакивала погибшего отца. Напилась до того, что ее начало рвать и заболел желудок.

Наступило следующее утро, спокойное и ясное. Рослин приказала себе забыть о своем горе и начала перекрашивать корабль. Прежде всего закрасила название. Вся работа заняла десять дней.

Она поставила корабль на якорь в том месте, где его почти полностью скрывала листва деревьев. Несколько раз над ними пролетали самолеты, по-видимому, искали ее. Но так и не обнаружили. Она опасалась появления береговой охраны, боялась, что они могут сунуться к ней в бухту. Однако и этого не произошло.

По прошествии десяти дней закончилась еда. Она поняла, что пришло время покинуть гостеприимную бухту.

В деньгах она пока, к счастью, не испытывала недостатка. И ей, и Сьюлин родители всегда щедро давали на расходы, а Рослин к тому же отец время от времени давал дополнительно немалые суммы. После того как между ними завязались интимные отношения, он, кроме того, начал дарить драгоценности, небольшие, но достаточно ценные. Носить их Рослин не могла: в доме сразу бы заинтересовались, откуда они взялись. Поэтому она спрятала драгоценности в надежном месте. Это была ее тайная сокровищница. И в довершение ко всему она умудрилась унести несколько больших и очень дорогих украшений матери. Та довольно легкомысленно относилась к таким вещам. Часто оставляла их на туалетном столике. Все знали о ее рассеянности, и поэтому никто не заподозрил кражу.

Итак, в ту ночь Рослин покинула Ки-Уэст с тремя тысячами долларов наличными и драгоценностями на сумму не меньше десяти тысяч. Последние она намеревалась в случае необходимости тайно продать. Зная себя, она не сомневалась в том, что это удастся и что никто не сможет ее провести.

На одиннадцатый день после своего исчезновения Рослин на свежеперекрашенной «Авантюристке» вошла в гавань Ки-Ларго. Когда стемнело, она нашла аптечный магазин, купила там большой флакон египетской хны и наутро появилась красно-рыжей. На следующий день она обновила весь гардероб, стараясь выбирать такую одежду, в которой выглядела бы старше и более изысканной. Еще она пошла к офтальмологу и, назвавшись актрисой, сказала, что ей для новой роли нужны голубые контактные линзы. Это довершило превращение.

Но даже полностью преобразившись, Рослин первое время вела себя очень осторожно. В течение месяца жила затворницей на «Авантюристке», выходила в город лишь в случае самой крайней необходимости. А тем временем обдумывала план действий.

Нужно достать поддельные документы, и прежде всего свидетельство о рождении под новым именем, где бы значился возраст — двадцать один год. Однако для этого требовались деньги. Поэтому она отправилась в Майами, где, как говорили, все продается и покупается. Поторговавшись, она в конце концов продала драгоценности почти за десять тысяч долларов.