(Я снова вздрогнула).

– Но только для эксгибиционистов. Там есть окошко в двери, – сказала Нелли. – И всякий, кто туда заглянет, может видеть голый зад этого типа. На нём вытатуирована голова монстра, точно как у Кевина.

– Момент, у него на заду вытатуирована голова собаки. Моя татуировка – это дракон, – ответил Кевин. – Точнее говоря, азиатский дракон. Ты можешь, пожалуйста, получше его разглядеть.

– Ах нет, спасибо, мне уже стало плохо от собачьего зада этого типа, – сказала Нелли. – Поэтому я не могла прыгнуть. Эй, разве ты не Джоанна?

– Верно, – ответила Джоанна.

– Она потеряла Бернарда и Бьянку, – объяснила я.

– А как они выглядят? – спросила Анна. Она снова закрыла глаза. – Какие-то особые приметы?

– У Бернарда всегда злой взгляд, – сказала Джоанна.

– Тогда это точно он, – заметила Нелли, показывая на пенсионера, который грёб нам навстречу.

– Нет, – ответила Джоанна.

Пенсионер тем не менее подошёл к нам и потребовал убрать из воды Самантину попу.

Анна открыла глаза и тихо застонала.

– Такого злобного пенсионера мне сегодня только и не хватало. У меня был тяжёлый день! Мой отец лежит в больнице. Я такая раздражённая. Со мной лучше не связываться.

Но пенсионер этого не слышал.

– Мы против кучек в воде, – сказал он, как будто мы были за.

– Тогда, пожалуйста, не делайте в штаны, – ответила Анна. – Надеюсь, что вы перекрыли ваш катетер, потому что мы против мочи в воде.

– Я бы сказала, что вода в этом корыте наполовину состоит из мочи, – заметила я, и мы вдруг все совершенно охладились и поспешили покинуть воду. Только пенсионер остался там и возмущённо хватал ртом воздух.

– И не пукать, – предупредил его Кевин, из-за чего Юлиус с Яспером весь день громко смеялись.

Мы прошли мимо всех лежаков и раздевалок в поисках Бернарда и Бьянки, но на кого бы мы ни показывали, Джоанна лишь качала головой.

– Вон тех я знаю, – сказал Кевин и показал на беременную женщину а окружении семьи, которая мне тоже показалась знакомой. Женщина была членом Общества матерей Фрауке и Сабины, маленькая Софи ходила с Юлиусом и Яспером в детский сад. – Это наши ненормальные соседи. Они постоянно грозят нам полицией и службой по делам молодёжи и изображают из себя друзей животных и детей! На самом деле у них на совести морская свинка.

Это, конечно, было только воображение, но мне показалось, что у Кевина выступили слёзы на глазах, когда он продолжил говорить.

– Они вообще не заботились о бедном животном, они его держали в полной изоляции в клетке. При этом каждый знает, что морским свинкам нужно общество. Ему каждый день давали еду и больше ничего. Мои братья иногда пробирались туда, чтобы немножко погладить свинку, но эти люди всякий раз устраивали ужасный театр, когда они их ловили. Днями эти мучители животных не замечали, что бедная свинка умерла! Только представить себе: они даже не удивлялись, что её еда стоит нетронутая! Мои братья наконец не выдержали и вытащили животное из клетки, чтобы устроить ему достойные похороны.

О Боже, теперь уже у меня в глазах стояли слёзы.

А у Нелли нет.

– Это интересно, – сказала она. – Не была ли это особенно толстая морская свинка?

Но этого Кевин не знал. Можно было только предположить, что братья Кевина не особенно глубоко её закопали…

Послеобеденное время текло быстро. Мы дали детям покататься на карусели, устроили пикник с персиками, абрикосами и сливами, которые я порезала небольшими кусками, и ещё раз сходили искупаться. Саманта наконец заснула в своей коляске, мы натянули ей шапочку на глаза, чтобы ей было потемней.

Бернард и Бьянка не появлялись.

– Это действительно небрежное отношение к детям, – тихо шепнула мне Анна, чтобы Джоанна нас не услышала. Она плескалась вместе с Юлиусом и Яспером в лягушатнике.

– Это верно! Тем более что она не умеет плавать, – ответила я. – Наверное, они давно отправились домой и совершенно про неё забыли.

– У меня большое желание отвести ребёнка к её отцу, – сказала Анна. – По крайней мере мы знаем, где он живёт.

– Да, но так не пойдёт. Это было бы похищение. И у бедного Джо будут неприятности.

– Точно, его зовут Джо, – сказала Анна. – А я всю прошлую неделю вспоминала имя.

– Почему? – спросила я.

– О, ну ты знаешь, – ответила Анна. – Я охотно представляю себе, что я во время секса не одна. И тогда по крайней мере неплохо знать имя.

– Что? Ты представляешь себе Джоанниного отца, когда ты…

– Констанца, я ненавижу, когда при разговорах о сексе ты говоришь только половину фразы, – ответила Анна. – Да, я представляла себе этого Джо, и что? Он был действительно милый. Иногда я представляю себе Брэда Питта, Вигго Мортенсена или нашего нового ассистента. А ты?

– Я? – Я покраснела, как рак.

Анна засмеялась.

– С тобой всегда одно и то же, милая.

Мы подождали ещё час, но когда мы уже собирались уйти, Джоанниных родственников по-прежнему не было. Нам не оставалось ничего другого, как вызвать их через информацию.

– Маленькая Джоанна Райтер ищет свою маму. Просьба к матери маленькой Джоанны Райтер подойти к окошку информации, – прогнусавил голос из громкоговорителя. Бассейн к тому времени заметно опустел, и мы напряжённо ждали, появятся ли Бернард и Бьянка. Даже Саманта снова проснулась и сняла с себя шапочку.

– Здесь воняет! – крикнул Яспер.

– Это… – сказал Кевин и понюхал Самантину пелёнку. – Саманта! Но она уже сегодня… странно…

– Это самое замечательное в детях, Кевин, – заметила Анна. – Всегда готовы к сюрпризам.

Кевин исчез с Самантой и озабоченно наморщенным лбом в комнате матери и ребёнка.

– До сегодняшнего дня я думала, что он самый пройдошистый мерзавец во всей школе, – сказала Нелли.

– А сейчас?

– А сейчас он всё ещё как-то мерзавец, – сказала Нелли. Я с беспокойством заметила, что это прозвучало почти нежно.

– Вот они! – шикнула Анна. Загорелая парочка завернула за угол. Она –блондинистая красотка в серебристом бикини, он маленький и тоже блондинистый, с огромными мускулами и в шортах.

– Никаких морщин, да, это она, – успела я прошептать в ответ.

Сердечных объятий, которых мы ожидали, не состоялось.

– Джоанна! – воскликнула мать. Вблизи было заметно, что она несколько излишне экспериментировала с перманентным макияжем, особенно вокруг губ. – Что это такое? Мы же сказали, что мы заберём тебя из лягушатника, когда мы будем уходить! – Она сделала нервную гримасу. – Дети! Стоит только оставить их на минутку…

– Извините, но вы оставили ребёнка на несколько часов, – сказала Анна. – А она не умеет плавать.

– Поэтому Джоанна была в лягушатнике, – ответил Бернард. Он носил золотую цепь, на которой висели золотые буквы, образующие слово «Тигер», что бы это ни значило. – И это должно так и оставаться!

– Оно так и было, – сказала Анна. – Вопрос в том, где были вы всё это время?

– Когда-нибудь слышали об уходе за телом? – спросил Бернард, оглядывая Анну с ног до головы. – Солярий – это, конечно, чуждое слово для такой, как вы, верно? Но я спрашиваю себя, почему вы вообще вмешиваетесь? Займитесь лучше своим собственным сервизом. Он такой большой, что вам будет чем заняться, я бы сказал.

Анна непонимающе смотрела на него.

– Какой такой сервиз… о! – Она возмущённо схватилась за свой зад.

– Мы уже собирались домой, – сказала мать Джоанны. – Фройляйн, мы ещё поговорим! Пойдём, Тигр, соберём вещи.

Джоанна сделала строптивую гримасу.

Нелли толкнула меня в рёбра и странно закатила глаза.

– Что? – спросила я.

– У вас есть обязанность следить за своим ребёнком, – заявила Анна. – Вы не можете оставить её часами бродить по бассейну. Подумайте только о возможностях, которые здесь есть у всяких извращенцев…

Бернард зашёлся тявкающим смехом.

– Ха-ха-ха! Я вижу здесь только одного извращенца, и на нём купальник, который он натянул на свой сервиз. Это купальник вашей бабушки, или для этого размера нет ничего более шикарного?