– Да что ты! Ваша мама будет рада получить немного времени для себя самой, – заявила Пэрис. – Она с вами и днём, и ночью. Готовить, печь, стирать, читать истории, проверять домашние задания, ремонтировать дом… Она заслужила немного отдыха.

Но мне не нужно было никакого отдыха. У меня всё было под контролем, более того, я охотно это делала.

Я поглядела на Нелли и Юлиуса, который уютно устроился у Пэрис на коленях, и внезапно почувствовала подступающие слёзы. Своего мужа я уступила Пэрис с известным великодушием, но с детьми мне это давалось значительно тяжелее. Меня же нельзя заставить провести каникулы без них, верно? Юлиусу всего четыре. Я не могла заснуть без того, чтобы он перед этим не обвил мою шею руками и не сказал мне: «Я люблю тебя, мамочка».

– Пожалуйста, мама, – снова сказала Нелли.

– Младшая дочка моей сестры в возрасте Юлиуса, – сказала Пэрис соблазнительным голосом сирены (одной из сирен Одиссея, а не той, что установлена на крыше школы и ужасно завывает). – То есть у Юлиуса будет с кем поиграть. А Нелли определённо найдёт общий язык с обоими старшими. Мои родители пару недель тоже будут там, и тогда мой отец будет каждый день готовить. Рыба и морепродукты – он выдающийся повар. Он также астроном-любитель, у нас там есть классный телескоп, и никто так не объясняет про звёздное небо, как мой отец. А моя мать любит рассказывать детям истории. Они часами сидят в тени оливкового дерева и слушают про приключения синей кошки.

Мать Пэрис была успешной детской писательницей. Поэтому можно было предположить, что она умеет рассказывать чудесные истории. Я откашлялась.

– И как надолго?

– Три-четыре недели, – ответила Пэрис.

– Четыре недели? – воскликнула я. Исключено, я этого не переживу.

– У друзей моих родителей там прекрасная яхта. Мы можем совершить путешествие на Майорку, – сказала Пэрис. – Иногда там попадаются дельфины. А однажды мы видели летучих рыб.

Дельфины меня добили. Я ведь не могла из чистого эгоизма лишить моих детей таких чудесных и полезных впечатлений, верно?

– Ну хорошо, ладно, – сказала я. – Хотя бабушка Бауэр будет очень разочарована, что вы в этом году не приедете на Пеллворм.

– Ты можешь сама туда поехать, – сказала Нелли.

Нет, я такого себе не устрою. Я и так буду достаточно наказана.

– Почему бы тебе не поехать с нами на пару дней на Менорку? – спросила Пэрис. – Дом огромный, десять спален, и дети в случае нужды могут спать в палатках в саду. Ты можешь этого, как его – Антона? – прихватить с собой. Это было бы здорово.

– Да, мама, – сказал Юлиус.

– Я же тебе говорила, что у Антона и мамы чисто платонические отношения, – сказала Нелли Пэрис. – Кроме того, у него самого есть дети.

– Но он может взять их с собой, – ответила Пэрис. – Мои родители любят, когда в хижине полно народу. А дети очень любят моих родителей.

Я иногда спрашивала себя, действительно ли Пэрис так наивна, как кажется.

– Я не думаю, что Лоренц этому обрадуется, – сказала я. Не говоря уже о том, что подумают Антон и Эмили об этом предложении.

Пэрис положила мне руку на плечо.

– Мы большая семья, – сказала она. – Лоренцу придётся к этому привыкнуть. – Затем она удобно откинулась назад и глотнула пунша. – И вежду вами действительно только платонические отношения, дорогая? В чём состоит проблема?

– Она зовётся Эмили, – ответила Нелли. – Кроме того, у мамы не такое сильное либидо, как у тебя, у папы и у Труди, знаешь ли.

У этого ребёнка действительно везде уши.

Мне было трудно представить себе, что дети уедут на четыре недели с Лоренцем и Пэрис на юг, но это была судьба всех разведённых матерей.

– Я бы всё отдала за то, чтобы провести пару недель одной, – сказала Анна, когда я начала ей жаловаться на судьбу. – По мне, так Хансъюрген со своей практиканткой могут ехать куда угодно, если они возьмут с собой детей. Что ты таращишься всё время на эти шахматы?

– Я думаю, – ответила я. В одном интернет-форуме (я целую ночь просидела в интернете на Неллином компьютере) я нашла парочку шахматных фриков, которым я описала мою с Йоханнесом партию. Два очень милых типа по имени каспаров34 и E4Д4 интенсивно занялись моим положением. К моему большому удивлению, они сочли, что партию вполне можно выиграть, и показали мне, как. Это было нелегко, мне надо было понять несколько вещей, но на самом деле моя V-комбинация не была такой уж глупой. Я стала надеяться ещё раз увидеться с Йоханнесом. В конце концов, он был братом Антона. И если я серьёзно отношусь к Антону, вряд ли я могу уклоняться от встреч с его братом. Даже если я проиграю, то благодаря каспарову34 и E4Д4 достойно. Каспаров34 даже предложил встречу в реале. Только когда я написала, что мне 75 лет и что у меня стоит катетер, он отозвал своё предложение.

– Угадай, кого я вчера встретила, – сказала Анна. Когда я не ответила, она продолжала: – Именно, милого Джо, папу Джоанны. Я провела всего три четверти часа в булочной, когда он пришёл и купил вчерашний хлеб. Бедный, он действительно на всём экономит.

– Ты провела три четверти часа в булочной, только чтобы снова увидеть этого типа? – спросила я. – Там даже нельзя попить кофе. Продавщица, наверное, очень удивлялась.

– О, у Чибо была парочка интересных предложений, и у них был огромный ассортимент булочек. Там можно долго выбирать, – ответила Анна. – Во всяком случае, Джо меня сразу узнал. И когда я ему рассказала про Джоанну и бассейн, он меня даже пригласил на кофе.

– Я думала, что он должен экономить, – сказала я.

– Он пригласил меня к себе домой, – ответила Анна. – Он же живёт прямо напротив. Жалкая маленькая квартирка, говорю тебе. Но Джо действительно милый. И его очень жаль. Эта Бьянка использует его, как рождественского гуся, и при этом ему приходится смотреть, как она обращается с бедным ребёнком. Я сказала, что мы поможем ему получить опеку.

– Кто это «мы»? – спросила я.

– Ну, мы, мамы-мафия, – ответила Анна. – Иначе для чего наше общество? Этот человек действительно нуждается в помощи. Я ему сказала, что мы решали и более сложные случаи.

– Какие случаи? – Она что, с ума сошла? Мы же не детективное бюро. Мы были своего рода кружком за чашечкой кофе, разве что мы в основном пили более крепкие напитки, чем кофе. Но, очевидно, Анна рассказала Джо что-то другое.

– Когда дети в беде, мамы-мафия берутся за дело. Эффективно, креативно и совершенно тайно, – сказала она. – И, разумеется, на общественных началах. Джо ведь совершенно разорён.

Я стукнула себя по лбу.

– Анна! Как это всё понимать? Мы не в состоянии помочь этому бедному человеку, это может лишь адвокат. Которому он не может заплатить.

– Я подумала, что ты можешь спросить Антона. Если ты его хорошо попросишь, то, может быть, он поможет Джо бесплатно, – сказала Анна. – Ты же крёстная мать, коварная, рафинированная и ужасно опасная. Джо очень надеется на тебя.

– Анна, что за ерунду ты рассказала бедному парню?

– Ничего, что бы не могло стать правдой. Мамы-мафия – это Зорро посёлка «Насекомые». Мы притянем Бьянку и Бернарда к ответу перед службой по делам молодёжи, тогда дело закрутится быстрее. И, может быть, мы подговорим детей нацарапать “Z” на Бернардовом порше. Мы можем подложить ему под дверь дохлого петуха, или что там ещё делает мафия.

Я вздохнула.

– Я спрошу Антона, что тут можно сделать.

– А я созову совещание, – воодушевлённо сказала Анна. – Мы должны мобилизовать все свои силы. Я уже позвонила Мими, но там на проводе только автоответчик.

– Наверное, он так громко ругаются, что не слышат телефона, – предположила я. – Я действительно о них беспокоюсь.

– Да ладно, – сказала Анна. – У них просто фаза переработки выкидыша. Фаза один была диванной фазой, а теперь пришло время взаимных обвинений и агрессии. Всё совершенно нормально. Ты увидишь, что наша гармоничная пара скоро вступит в фазу три: большое примирение со слезами.