Одним словом, Поль Гетти сторговался с королем Саудом. Переговоры продолжались много месяцев, и условия, на которых в 1949 году была получена концессия, заключались в следующем: хотя к моменту ее подписания было неизвестно, имеется ли там нефть, Гетти сразу же выплачивал 10 миллионов 500 тысяч долларов наличными королю Сауду. А затем в течение всего срока действия концессии, также независимо от того, будет найдена нефть или нет, он обязывался вносить в королевскую казну по миллиону долларов ежегодно.

Поль Гетти играл азартную игру. Он поставил на кон все свои богатства, рискуя их потерять и обанкротиться в случае неудачи или же сорвать огромный куш, если нефть будет найдена. О том, «то это был больше ход азартного игрока, нежели трезвая сделка предпринимателя, свидетельствует то, что он ринулся в эту игру, так и не получив надежной информации, не узнав сколь-нибудь достоверно, есть ли там нефть.

Гетти отверг даже предложение своих помощников поехать на побережье Персидского залива и на месте оценить ситуацию. Запершись на несколько дней в кабинете, он разглядывал географические атласы и карту Ближнего Востока и гадал над прогнозами геологов. Как? Никто не знает — быть может, на кофейной гуще или при помощи столоверчения. Прогнозы специалистов были противоречивы: одни говорили, что нефть есть, другие, что есть, но немного, третьи, что она отсутствует вовсе. «Информация — мать интуиции». На сей раз надежной информации не было. И следовательно, «интуиция» была ни при чем. Верх взяла алчность.

Четыре длинных года Поль Гетти провел в страхе и терзаниях. Месяц проходил за месяцем, а многочисленные поисковые партии, кочевавшие на верблюдах по раскаленной пустыне, нефти не находили. Люди болели и умирали. Но все новые и новые отряды бросались в пустыню. Туда сгонялось население из других районов. На пароходах и самолетах доставлялась техника. Текли сотни тысяч, миллионы долларов, состояние таяло. За четыре года Гетти выложил 30 миллионов долларов. Нефти не было...

Трудно сказать, какое слово произнесет Поль Гетти в свой смертный час. Мне, например, кажется, что этим словом будет «Вафра». Так называется местечко в пустыне, около которого в мае 1953 года была обнаружена нефть. В огромных количествах, удобно залегающая, высокого качества. В течение нескольких дней Гетти из находящегося на грани банкротства нефтепромышленник ка-одиночки превратился в обладателя одного из самых богатых в мире нефтепромыслов, самого крупного независимого поставщика нефти, действующего в районе Ближнего и Среднего Востока, а спустя 3—4 года и обладателя одного из крупнейших состояний в мире.

Поль Гетти играл. Играл азартно. Как за зеленым сукном в Монте-Карло. Мог проиграть. И тогда пошло-традиционный для зарвавшихся игроков выход — пуля в лоб. Нефть была найдена. Гетти выиграл. Так, как выигрывают в рулетку. Деловые способности в данном случае ни при чем.

Успех кружит голову, доллары, когда их очень много, делают человека самоуверенным, заставляют его забывать о бессонных ночах, о пробуждениях в липком от страха поту с мыслью о банкротстве. С высокомерием удачливости Поль Гетти любит сейчас пофилософствовать за рюмкой французского коньяка.

— Человек, занимающийся нефтью, — говорит он тихим голосом, растягивая слова и явно любуясь собой, — вскоре приучается мыслить большими масштабами и вести счет на миллионы. Миллионы лет потребовались природе на то, чтобы в темных недрах земли образовалась нефть; миллионы и миллионы денег ушли на развитие нефтяной промышленности и эксплуатацию нефти; ежегодно в мире производится 7 тысяч миллионов баррелей нефти; миллионы тонн различных нефтяных продуктов потребляются сотнями миллионов людей.

Все правильно. К этому остается лишь прибавить миллионы людей, из которых выжаты все соки, забраны все силы на нефтепромыслах, принадлежащих избранным единицам — Рокфеллерам и Детердингам, Меллонам и Гетти; сотни миллионов, миллиарды долларов, обогащающих эти единицы, при помощи чудовищной алхимии капиталиаической эксплуатации превращающих кровь, пот и слезы миллионов в золотой поток для себя.

И все-таки страх от азартной игры с судьбой, страх, порождаемый зыбкостью достигнутого, не прошел бесследно, он живет и сейчас, таимый от всех, но вполне реальный. Трудно забыть искру этого страха, мелькнувшего в глазах Гетти, когда я спросил, как идут дела в его бизнесе. Нет, то не была тень от неверного света свечей — дань весьма модному сейчас на Западе снобизму, ~ игравшего на белоснежных скатертях и тяжелом серебре ресторана лондонского фешенебельного клуба. Вполне реальный страх прозвучал в его суеверном пожелании самому себе, чтобы в будущем ничего не изменилось к худшему.

И пожалуй, дело не только и не столько в суеверии. Рискованная игра, которую ведет Гетти, не прекратилась в день, когда с берегов Персидского залива пришла депеша, сообщившая о мощном фонтане нефти. Она продолжается и сейчас. Во-первых, позднейшее и более внимательное обследование запасов в недрах земель, на которые Гетти наложил лапу, показало, что они не столь беспредельно богаты, как это казалось поначалу. В результате доходы нефтепромышленника в последнее время несколько сократились. А во-вторых, с острым беспокойством читает ежедневно нефтяной король телеграммы, поступающие с Ближнего востока.

И если для многих такие сообщения — это политика, отзвуки острой борьбы, происходящей в мире между угнетателями и угнетаемыми, то для Гетти это вещи сугубо личные — колеблется здание его бизнеса и богатств.

Человек неглупый, он понимает, что раскаленный ветер, проносящийся над его нефтяными вышками, несет из глубин Африки не только песок и зной. Этот ветер таит ту бурю, которая сдует всех гетти отовсюду, где они присосались. Воротила понимает, что счет ведется не на десятилетия и даже не на годы. Он торопится. Торопится выкачать как можно больше, хищнически и безжалостно, думая только о дне сегодняшнем.

Что же касается дня завтрашнего, то Гетти с теми, с кем связан нерасторжимыми узами богатства, фетишей и, главное, страхом, — делает все, чтобы задержать его приход. В английских бомбардировщиках, которые разрушали аденские деревни и расстреливали беззащитных людей, в отрядах белых наемников, терзавших многострадальное Конго — страну несметных богатств, — в подкупе продажных и убийстве честных африканцев — во всем том, что происходит в «слаборазвитых», по высокомерному наименованию Запада, странах, — усилия и миллионы Гетти и его сотрапезников по ресторанам фешенебельных клубов.

Тайны Даунинг-стрит и государственного департамента США хранятся за семью печатями. Не скоро станет известно, кто подталкивал вершителей судеб Великобритании в середине 60-х годов XX столетия с неописуемой жестокостью подавлять освободительную борьбу народов Ближнего и Среднего Востока, в чьих интересах раздувают военный пожар в этой «горячей точке» планеты вашингтонские политики. Но если на вопрос «кто?» ответит история, то вопрос «почему?» ясен и теперь. Статистика свидетельствует: чистые доходы компаний, извлекающих нефть в этом районе, составляют ежегодно многие миллиарды долларов.

Между этими «кто?» и «почему?» прямая связь. И разве, зная все это, столь уж невероятным покажется предположение о том, что обосновавшийся в нескольких десятках миль от Лондона американский миллиардер может иметь непосредственное отношение к действиям наемников империализма, убивающих арабов, терзающих их землю.

Думается, что не случайность, не прихоть, не желание пооригинальничать надоумили Поля Гетти в одной из его статей зачислить в разряд «наиболее замечательных людей прошлого» Бенито Муссолини. Единственный недостаток отвратительного дуче, который видит американский толстосум, в том, что этот фигляр и политический прохиндей, видите ли, не умел «отличать возможное от невозможного». Впрочем, нельзя отказать Гетти в последовательности: муссолиниевские самолеты, уничтожившие города и деревни Абиссинии, и напалм, которым во имя спасения его нефтепромыслов на берегах Персидского залива поливали несколько десятилетий спустя деревни Адена, — это, безусловно, явления одного порядка.