Рэндалл покачал головой.

— Да, это мне явно ничего не даст!

— Прекрасно! Я отправился к Хадсону по делу совершенно ординарному. Совершенно ординарному, но конфиденциальному. И закон не обязывает меня разглашать существо моего расследования или имя клиента, поручившего это расследование, без его предварительного согласия.

— Не ваша забота просвещать меня, что предписывает закон, — проворчал Рэндалл. — Закон — это моя забота! Но есть и другая статья закона, которую вы, наверное, знаете. Статья об учинении препон полиции при проведении расследования и отказе от дачи свидетельских показаний.

— Вы не совсем точны в формулировке, сержант! Эта статья подчеркивает: если свидетельские показания могут быть полезными при проведении расследования!

Когда ему противоречат, Рэндалл никогда не злится. Наоборот, он демонстрирует олимпийское спокойствие. И это отнюдь не добрый признак для собеседника. Для меня в данном случае.

— Направляясь к вам, Престон, я не думал, что встречу с вашей стороны непонимание. Теперь вижу, что ошибался. Вы доставите мне несказанное удовольствие, если позвоните вашему конфиденциальному клиенту и испросите у него разрешения сообщить мне, как его зовут. В противном случае придется поставить вопрос, можете ли вы и дальше пользоваться доверием полиции. Я говорю серьезно, Престон!

В душе у меня все кипело от ярости. Я проклинал судьбу, что ниспослала мне такого клиента, как Рамон Эстебан Моралес, именно в тот день, когда этот юбочник Хадсон позволил кому-то себя прикончить. Передо мной вставала альтернатива, которая вряд ли стоила пару ломаных грошей. Или я должен похерить усилия многих лет, которые потребовались для установления добрых отношений и духа сотрудничества с местной полицией, или направиться прямиком за решетку. Право, я основательно влип. Пока ломал себе голову, как выкрутиться из беды, зазвонил телефон. Рэндалл повернулся мощным телом так, чтобы созерцать меня при разговоре.

— Престон у телефона!

Я услышал вздох, затем мягкий женский голос:

— Так что же, милый, мне казалось, вы должны были мне позвонить?

Говорила Дикси Уайтон; не знаю, что она хлестала сегодня утром, но на памяти ее это отнюдь не сказалось.

— Скажи, пожалуйста! Миссис Уайтон! Добрый вечер!

Я бросил быстрый взгляд на Рэндалла, чтобы проверить, засек ли он ее имя. Но с тех пор, как мы свели знакомство, убедился, что прочитать что-либо на физиономии сержанта было делом безнадежным. Я повернулся к нему спиной, нарочито понизил голос и постарался сыграть роль человека, который не очень удобно себя чувствует. Но вместе с тем сделал так, чтобы визитер из уголовки не пропустил ни слова.

— С чего это вдруг вы меня стали величать миссис Уайтон, а? — удивилась Дикси. — Или у вас с памятью нелады, или перебор с женскими телефонами в записной книжке? Ну как, нашли эту соплячку, о которой уши мне прожужжали сегодня утром?

— Прошу извинить, миссис Уайтон. Я собирался позвонить вам попозже. В данный момент боюсь, что не в состоянии обсуждать наше дело. У меня посетители. Офицер полиции.

— Ого! — сказала она и лениво засмеялась. — Улавливаю. И вы ломаете перед ним комедию. Что происходит, Престон? Какая-нибудь бедняжка нажаловалась на вас, что вы ей не звоните?

— Нет, — поспешил ответить ей. — Уверяю вас, к вашему делу это не имеет никакого отношения! Могу ли я позвонить вам попозже? Вы у себя?

— В такое-то время? С ума спятил! Я в клубе. Подождите минутку, скажу номер телефона. Ноль — ноль пять — двести девяносто один. Записали?

— Записал, миссис Уайтон! Как только смогу, тут же позвоню!

— Очень на это рассчитываю!

Она повесила трубку. Я удержался от желания потанцевать от радости и повернулся к Рэндаллу. Он смотрел на меня весьма нелюбезно.

— Миссис Уайтон? Она ваша клиентка?

— Не стану этого утверждать, Рэндалл, — ответил я осторожно.

— А я не глухой! — проворчал полицейский. — Это какая, старуха или одна из невесток?

Я сделал таинственный вид и ничего не ответил. Рэндалл, словно слон, поднялся с кресла. Обиженный слон.

— Вы меня разочаровываете, Престон! Я так рассчитывал на ваше содействие!

— Сожалею, Рэндалл! У меня руки связаны.

— А у меня нет. Да, я понимаю, вы можете укрыться на какое-то время за спиной семейства Уайтонов. Я не такой дурак, чтобы нарываться тут на неприятности. Но найду повод с вами поквитаться, запомните это хорошенько! Мы еще встретимся!

Больше сод не сказал ни слова. Не могу похвастать, что пользуюсь большой популярностью среди полицейских, но мне явно не улыбалось иметь Рэндалла в числе врагов. К тому же, по-ложа руку на сердце, надо было признать, что он прав. Но прежде всего следовало заняться Дикси Уайтон. Надо полагать, она звонила отнюдь не затем, чтобы справиться, как идут мои дела. К тому же, думал я, эта женщина из тех, что могут быть причиной всякого рода неприятностей. Но так же ясно было, что ей необходимо позвонить. И что любым способом надо сохранять контакт с ней, дабы парни из уголовки оставались пребывать в уверенности, что она моя клиентка. Я набрал номер, который она мне дала. Это был телефон клуба. Когда на другом конце провода сняли трубку, послышался обычный для такого рода заведений шумовой фон.

— Алло? — Безличный и безразличный мужской голос.

— Пожалуйста, миссис Уайтон!

— Кто просит?

— Скажите просто, что знакомый.

— Подождите у телефона!

В трубке слышались голоса: заведение, судя по всему, было переполнено. Смех, звяканье бокалов. Очевидно, бар. Наконец послышался голос Дикси Уайтон:

— Уайтон у телефона. Кто говорит?

— Мы с вами познакомились сегодня утром.

— Узнаю, мой красавец! Вы знаете, где находится «Устричный садок»?

— Приходилось бывать.

— Вот здесь я и нахожусь, любовь моя. Приезжайте скорей, а то можно умереть со скуки!

— Вы одна?

— А что мне делать одной в клубе? Нет, здесь со мной друзья. Но никаких мужчин, во всяком случае, в том смысле, в каком следует понимать. Надеюсь, вы догадываетесь?

— Да, я вас понял! Буду через четверть часа!

Есть люди, которые не в силах остановиться: чем больше им достается на орехи, тем больше нарываются. Дикси Уайтон отнюдь нельзя было отнести к числу обычных добропорядочных женщин. Во-первых, она замужем. Во-вторых, Уайтонам фактически принадлежал весь город. И в-третьих, наконец, Дикси представляла собой типичного сорванца и могла придумать черт знает что. В предстоящие часы следовало крепко поразмыслить, что делать и как поступить, дабы не попасть впросак.

«Устричный садок» представлял собой модный кабак. Много лет заведение прозябало и вдруг внезапно превратилось в место встречи полуночников, известное «всему Монктону». Владельцем кабака был Реубен Кранц, мой старый друг. Он стоял у входа в заведение и болтал с клиентами. Увидев меня, помахал рукой и извинился перед собеседником.

— Привет, Престон! Очень рад тебя видеть! Давно уж ты у нас не был!

Обменялись рукопожатием.

— Привет, Кранц! Вот уж не думал, что ты обрадуешься при виде такого клиента, как я! Тебя ведь штурмом берет весь высший свет!

Кранц втянул носом воздух в знак презрения и негромко сказал:

— Эта банда-то? Мне на них наплевать! Я лишь гребу монету! Но ты себе представить не можешь, что порой приходится терпеть из-за этих сволочей!

Я рассмеялся и провел пальцем по накрахмаленному отвороту его белоснежного смокинга.

— Зато можешь позволить себе носить роскошные шмотки!

— Очко в твою пользу!

Он потащил было меня за собой в кабак, но я воспротивился.

— Извини, но у меня здесь назначена встреча.

Жестом попрощался с ним и вошел в бар. Народу было предостаточно, я сразу же узнал с полдюжины городских знаменитостей. За одним из столиков восседала Дикси Уайтон в компании мужчин и женщин. Она оживленно разговаривала и даже не подняла головы при моем приближении.

— Вы мне, кажется, обещали танец, миссис Уайтон, — обратился я к ней.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: