Мне показалось, что занятие тянется дольше, чем предыдущие. То ли из-за того, что был уже конец учебного дня, то ли из-за моего напряженного ожидания, когда разожмется ее стиснутый кулак. Этого так и не случилось: девушка продолжала сидеть совершенно неподвижно – казалось, она даже не дышала. Что с ней такое? Всегда ли она так себя ведет? Я уже засомневался в том, что Джереми за ланчем говорил о ней так из-за ее недоступности. Возможно, причиной была не только досада.

Это наверняка не имело отношения ко мне. Ведь она совсем меня не знает.

Перед окончанием миссис Баннер возвращала ученикам проверенные тесты. Она протянула мне листок, чтобы я передал его своей соседке. Я машинально посмотрел на результат – сто процентов… и, оказывается, ее имя пишется не так, как я предполагал, а с немой «е» в конце, как в старинных романах. И это показалось мне очень подходящим для нее.

Двигая по столу листок в сторону Эдит, я исподтишка посмотрел на нее, и тут же пожалел об этом. Миндалевидные черные глаза смотрели на меня с отвращением. Инстинктивно отпрянув от излучаемой ею ненависти, я внезапно вспомнил выражение «испепелить взглядом».

В этот самый момент громко прозвенел звонок, и Эдит Каллен тут же вскочила. Она двигалась как танцовщица, все линии ее совершенного стройного тела гармонировали друг с другом. Девушка оказалась за дверью прежде, чем кто-нибудь успел встать.

Я застыл, смотря ей вслед невидящим взглядом. Она вела себя так грубо. Медленно я начал приходить в себя, пытаясь игнорировать чувства замешательства и вины, захлестнувшие меня. Почему я должен ощущать себя виноватым? Я ничего такого не сделал. Да и как бы мне это удалось? Я с ней даже не знаком.

– Ты ведь Бофор Свон? – услышал я чей-то голос.

Я поднял глаза и увидел, что мне дружелюбно улыбается миловидная девушка с кукольным личиком и аккуратно выпрямленными длинными светлыми волосами. Ей определенно не казалось, что от меня плохо пахнет.

 – Бо, – поправил я, улыбаясь в ответ.

 – А я МакКейла.

– Привет, МакКейла.

– Помочь тебе найти следующую аудиторию?

– Вообще-то, я собирался в спортзал. Думаю, что не заблужусь.

– У меня сейчас тоже физкультура. – Казалось, ее это взволновало, хотя в такой маленькой школе подобные совпадения, наверное, не редкость.

Мы пошли на урок вместе. МакКейла оказалась болтушкой – говорила, по большей части, она, и меня это вполне устраивало. До десяти лет она жила в Калифорнии, поэтому понимала, как я скучаю по солнцу. Потом оказалось, что у нас с ней и английский в одно и то же время. Она была самым милым человеком из всех, кого я сегодня встретил.

Но когда мы входили в спортзал, МакКейла вдруг спросила:

– Ты что, ткнул Эдит Каллен карандашом? Я никогда не видела ее такой.

Я вздрогнул. Значит, не я один это заметил. И, похоже, обычно Эдит Каллен себя так не ведет. Я решил прикинуться дураком.

– Ты о девушке, с которой я сидел на биологии?

– Ага. Она выглядела так, словно ей больно, ну, или что-то в этом роде.

– Не знаю, – ответил я. – Мы с ней даже не разговаривали.

– Она странная, — вместо того чтобы уйти переодеваться, МакКейла задержалась возле меня. – Если бы я сидела с тобой, то не отказалась бы пообщаться.

Я улыбнулся ей и открыл дверь в мужскую раздевалку. Эта девушка была доброй, и я вроде бы ей понравился. Но этого было недостаточно, чтобы отвлечь меня от мыслей о странном предыдущем уроке.

Учительница физкультуры, тренер Клэпп, нашла мне спортивную форму, но не стала заставлять меня переодеваться для этого занятия. В моей прежней школе полагалось посещать уроки физподготовки только два года. Здесь же она была обязательным предметом на протяжении всех четырех лет старшей школы. Мой персональный ад.

Я смотрел, как одновременно проходили четыре волейбольных матча, и вспоминал о том, сколько травм получил (и нанес), играя в волейбол; к горлу подкатывала легкая тошнота.

Наконец прозвенел звонок. Я медленно побрел в учебную часть, чтобы сдать формуляр с подписями. Дождь прекратился, но ветер усилился и стал холоднее. Я застегнул куртку и сунул свободную руку в карман.

Войдя в теплый офис, я чуть не развернулся, чтобы выскочить обратно.

У стойки, прямо передо мной, стояла Эдит Каллен. Было невозможно не узнать ее спутанные бронзовые волосы. Казалось, она не услышала, что я вошел. Я прижался к стене и стал ждать, пока администратор освободится.

Она что-то доказывала ему тихим бархатным голосом. Я быстро уловил смысл спора. Эдит пыталась добиться, чтобы ей перенесли урок биологии на другое время – на любое другое время.

Нет, это не из-за меня. Есть, наверное, какая-то другая причина. Что-нибудь могло произойти еще до того, как я вошел в кабинет биологии. И то выражение лица Эдит было связано с иной проблемой. Невероятно, чтобы какой-то незнакомец ни с того ни с сего смог вызвать к себе такую жгучую и мгновенную неприязнь. А я вообще недостаточно интересен, чтобы заслужить настолько сильную реакцию.

Дверь вновь открылась, и в комнату ворвался внезапный порыв ветра, прошелестев бумагами на столе и взъерошив мне волосы. Вошедшая девушка шагнула к стойке, бросила записку в проволочную корзину и вышла. Но спина Эдит Каллен напряглась, она медленно развернулась и впилась в меня пронзительным, полным ненависти взглядом. Ее лицо было до нелепости совершенным, ни единого маленького недостатка, который мог бы сделать ее похожей на человека.

На мгновение меня охватил необъяснимый ужас, настолько сильный, что руки покрылись мурашками. Словно сейчас она достанет пистолет и выстрелит в меня. Этот взгляд длился всего секунду, но был холоднее самого ледяного ветра. Эдит снова повернулась к администратору.

– Уже не важно, – быстро сказала она мягким как шелк голосом. – Я вижу, что это невозможно. Спасибо огромное за помощь, – и, больше не глядя на меня, повернулась на каблуках и исчезла за дверью.

Я подошел к стойке на негнущихся ногах и в кои-то веки с абсолютно белым, а не красным лицом, и подал администратору подписанный формуляр.

– Ну как твой первый день, сынок? – спросил он.

– Отлично, – солгал я срывающимся голосом. Видно было, что я его не убедил.

Когда я подошел к своему пикапу, на парковке уже почти не оставалось машин. Мой грузовик показался мне убежищем, почти кусочком дома в этом мокром зеленом аду. Довольно долго я сидел и бездумно смотрел в лобовое стекло. Но затем мне стало холодно, захотелось включить обогреватель; я повернул ключ в замке зажигания, и мотор взревел.

Я поехал к дому Чарли, стараясь вообще ни о чем не думать.

Глава вторая

2. Открытая книга

Следующий день прошел лучше… и хуже.

Лучше, ведь еще не начался дождь, хотя собрались темные плотные облака. И проще, потому что теперь я знал, чего ожидать.

МакКейла села со мной на английском и проводила на следующий урок под гневным взглядом «ботанички» Эрики, что льстило. На меня пялились уже не так сильно, как вчера. За ланчем я сидел с большой компанией, в которой были МакКейла, Эрика, Джереми, Аллен и другие, чьи имена и лица я теперь запомнил. Мне стало казаться, что я уже не тону, а начинаю держаться на воде.

Хуже этот день был из-за усталости: ночью мне снова не спалось под шум дождя. И из-за того, что на уроке тригонометрии миз Варнер вызвала меня, хотя я даже не поднимал руку, — и, конечно же, я ответил неверно. На физкультуре мне пришлось играть в волейбол, и, не успев увернуться от мяча, я одним неудачным ударом попал в голову сразу двум товарищам по команде. А еще этот день был хуже потому, что Эдит Каллен вообще не появилась в школе.

Все утро я старался не думать о ланче, не желая вспоминать ее полные ненависти взгляды. Отчасти мне хотелось подойти к ней и спросить, в чем дело. Лежа без сна, я даже придумал речь. Впрочем, слишком хорошо себя зная, понимал, что никогда не наберусь смелости для такого поступка. Возможно, если бы она не была так аномально красива...