— Ка-а-ар...ка-а-ар...ка-а-ар? — спросила ведьма у ворона.

—Карр... карр! — отрицательно ответил Грёша.

— Вот видите, Грёша ответил отрицанием. Это означает, что он никого из людей не видывал. Есть еще один полезный крик, предупреждающий об опасности.

Кар, кар, кар, кар, кар... кар, кар, кар, кар, кар!

Пятикратное карканье с постоянным повторением, разделенным на интервалы.

Это самый настоящий сигнал бедствия. Значит в лесу кто-то есть.

Еще есть беспорядочное карканье, когда воронки летят стаей по небу и сообщают друг другу о том, что видят на земле. Это вам девочки не просто карканье — это уже сложные предложения языка. Их мы будем изучать зимой. Ладно, пока что потолкуйте с Грёшей — поупражняйтесь, а мне надобно в лес глубоко сходить по важным делам.

Не балуйте мне здесь. Иначе всех накажу по возвращению! — строго пригрозила ведьма. — За мной не ходите — там леший живет. Бес знает, что от него ожидать.

Грета зашла в дом, взяла пустой мешочек, свою походную клюку тоже решила взять с собой и побрела прочь от поместья куда-то в лесную чащу на восток.

Девочки некоторое время упражнялись с Грёшей. Забавная птица все время отвечала то "да" то "нет" в не зависимости от того что ей говорили. Должно быть Грёша решил подшутить над еще неопытными в вороньей речи детьми. Лучше всего получалось у Веды. Девочке стало казаться, что она уже знает вороний язык. В ней теперь сидела могучая старая ведьма Марька и охотно делилась знаниями от времени к времени.

3

Вдоволь наигравшись с вороной, сестры решили поиграть в прятки. Грета покинула поместье надолго и теперь можно было дать волю воображению и наиграться всласть.

— Кто будет искать? — решали девочки.

— Давайте камень, колодец, пергамент?

Сестры собрались в кружок и стали гадать, кому жмуриться, а кому прятаться.

Искать выпал жребий Веде. Она внимательно посмотрела на сестер.

"Мы думаем, что Ворожба побежит за дом на пригорок, — вдруг зазвучал уже знакомый голос прямо из ниоткуда, — там, среди листьев есть большая кротовая нора. Если к ней хорошенько прижаться то по ее мнению ты ее ни за что не найдешь" — это был голос Апокрифезиса и исходил он прямо из головы Веды. — "А рыжая побежит к обрыву на юг и спрячется там за большим камнем. Она думает, что оттуда открывается замечательный вид на дорогу, где она сможет хоть на немного предаться мечтам и побыть в одиночестве — что ты ее там не станешь искать".

Веда чуть язык не проглотила от неожиданности. Но ничего никому не сказала.

— Давай, отвернись к дереву и зажмурь глаза! — Велели сестры ей.— Считай до ста и не подглядывай!

Веда встала к дереву и принялась считать.

"Как утомительно" — вновь послышался голос владыки.

— Мой господин? — робко спросила Веточка. — Почему я вас слышу?

"Потому что Мы говорим с тобой дитя... Не бойся Нас, доверься Нам... Следуй туда, куда Мы сказали, и без труда найдешь сестер... ты же этого хочешь?".

Веда решила не препираться долго и первым же делом побежала за дом, но тут же вспомнила про могилу неудачливого охотника — ей стало не по себе. Она решила оббежать злополучное место стороной. А после этого спокойно нашла Ворожбу за пригорком у кротовой норы. Та лежала, прижавшись к охапке листьев и даже не сразу заметила Веду, а когда заметила то слегка вздрогнула. Сидя на листьях, Ворожба была похожа на пухленького испуганного крола.

Все было так, как и сказал владыка.

— Так не честно! — возмутилась Ворожба. — Ты подглядывала.

— Клянусь матерью, я не подглядывала. Я просто почувствовала тебя.

— Как это ты меня почувствовала? — недоверчиво спросила Ворожба.

— Сердцем сестра! Ведь мы же дали клятву крови. Теперь мы как одно целое.

Веда слукавила в этот раз. Она хоть и любила сестер, но не спешила раскрывать перед ними все тайны. К тому же это могло не понравиться господину. Болтушки могли проболтаться Грете. Особенно Ворожба, ведь она больше всех старалась угодить матери. Так что лучше было помалкивать.

Взяв Ворожбу за руку, Веда без труда отвела ее к месту, где пряталась Проклятие. Зеленоглазка сидела за камнем у обрыва, с которого хорошо просматривалась дорога, бегущая из деревни лесорубов к Рудному.

—Вот видишь? Я же говорю что чувствую, — похвалилась Веда. Девочки конечно удивились. Они сказали, что ничего не чувствуют и что она наверняка подглядывала.

— Давайте дальше играть, — предложила Ворожба — теперь я проверю, насколько могу вас почувствовать.

Далеко внизу на дороге послышалось конное ржание. Дети тут же прильнули к камню, чтобы посмотреть на людей, стараясь себя не выдать. По дороге ехал конный отряд копьеносцев в белых туниках Белогории поверх доспехов, на гнедых лошадях. Мужественные воины восседали с выпрямленными ровными спинам, в своих остроконечных шлемах из-под которых развивались светлые пшеничные волосы, с пиками в руках, острия которых упирались в самое небо. Воины ехали на заставу.

— Должно быть, они едут на войну, — не отводя глаз, прошептала Веда.

— Какие краси-и-ивые... — затянула Проклятие мечтательным голосом. — Вот бы и мне покататься на лошади. Может однажды такой вот сияющий рыцарь спасет меня из этой берлоги. И увезет... далеко-далеко... в роскошный замок.

— Не называй маменькин дом берлогой, дура! — Ворожба стукнула сестру ладонью по макушке. Между ними завязалась борьба.

— Ай! Не дерись! — возмущалась Проклятие.

— Тихо вам, не то услышат, — прервала их Веда. — Пойдемте отсюда. Продолжим игру пока маменька не вернулась.

— Чур я буду искать, — прошептала Ворожба и стала тянуть их за одежду назад.

* * *

"На этот раз... — вновь заговорил Апокрифезис томным блуждающим голосом, — рыжая побежит к ручью, там, где вы встретили мальчика Ганса. Бедняжка влюблена в него тайно и надеется его снова увидеть. Ах... любовь! Единственное чувство, ради которого стоит жить на этом бренном свете! Единственное настоящее чувство в отличие от алчности, жадности и жажды власти. Помнится НАМ один жирный толстосум... гхм...гхэ...как он жарился спасая из дома собственные сбережения", — на этих словах Апокрифезис смолк.

Благодаря таинственному подсказчику в своей голове, Веда точно знала, о чем думают сестры. Ей казалось теперь, что у нее появился настоящий могущественный друг.

Вскоре девочки вновь разбежались по лесу.

Ворожба стояла у дерева и считала до ста, пока Проклятие с Ведой прятались. Зеленоглазка, как и собиралась ушла на запад, ближе к дороге, идущей на Рудный к ручью, а Веточка побежала на восток, в ту сторону, куда ушла мать. Она надеялась, что Ворожба не станет ее там искать. Тем более что мысли ее, сестра, читать не умела.

Сначала она просто хотела спрятаться где-нибудь за кустом или трухлявым пнем, но потом учуяла ведьмин запах — запах старой Греты. Словно лисенок Веда упала на четвереньки и стала рыскать следы под шуршащей листвой.

"Вижу, ты быстро нашла применение способностям Марьки... эта ведьма умела совать свой нос не в свои дела... рыжая... любопытная и носатая... она достойно справлялась со своими обязанностями. Пока твоя опекунша Грета не навела на нее порчу, чем Нас весьма опечалила. Марька творила столько зла, что с лихвой заменяла собой сразу трех ведьм."

Но тут Веда увидела образ бредущей старухи. Он, то появлялся, то пропадал. И теперь она точно знала, куда ушла мать.

Ей захотелось найти ее — выследить. Ведь новые способности так увлекали своей вседозволенностью, что она совершенно забыла про своих сестер. А бежать пришлось долго — около часа пути. Листва шуршала под валенками, пока девчонка не выбилась из сил и не присела на пень отдохнуть. Всюду стоял сплошняком лес.

Внезапно откуда-то сверху послышался звонкий хруст, будто бы кто-то сильный ломал толстые ветки. Веда подняла голову и о ужас — увидела склонившегося над ней лешего, подобно пауку расставившего свои длинные лапища между крон раскидистого облысевшего дуба. Он смотрел прямо на нее, в упор, буквально истекая слюной. Искривленное лицо, напоминающее пень, суженные зловещие глаза с зелеными зрачками, корявые рога, деревянные клыки и мшистая зеленая борода — просто настоящая страхолюдина! Увидев девочку, леший вывалил свой зеленый язык и облизал деревянную пасть. А затем спрыгнул на землю, вздымая в воздух осенние листья.