Впрочем, Ветлицкая сгладила отвратное впечатление от своего присутствия хорошими новостями - Красная армия гонит немцев от Москвы. Полк практически не летает - морозы под сорок, патрубки системы охлаждения моторов текут, а запасы этиленгликоля** на складе почти кончились. Противник в воздухе наблюдается весьма редко - ему, оказывается, тоже холодно. Потом мне опять поплохело - вновь затрясло от озноба. Появившийся озабоченный Савушкин прямо при Вальке перевернул на живот - как мешок с картошкой кантует! - сдвинул исподнее и вогнал в задницу укол. Уже засыпая - веки как свинцом налились - подумал, что полковой Айболит мог бы младшего воентехника и выгнать, а не демонстрировать ей мои тощие ягодицы.

Проснулся слабый, потный и голодный от приятной прохлады на лбу. Открыл глаза и оторопел - Снежная королева снова здесь. Заботливая - это ее ладошка на моей голове. Вот ведь неймется комсомолке на ниве просвещения младшего сержанта Воскобойникова. Черт с ней - манная каша на молоке с малиновом вареньем оказалась достаточно сладкой. Ради такого изумительного вкуса можно не только потерпеть присутствие Ветлицкой, но и поесть с ложки из ее рук. Заботливая, мать ее итти! Явившийся военврач третьего ранга наконец-то отослал настырную комсомолку. Обследовал с помощью своего по-прежнему холодного медицинского прибора и констатировал завершение кризисного состояния с переходом к стадии явного выздоровления, отметив чуть ли не выдающиеся параметры моего сердца:

- Повезло вам молодой человек с наследственностью. Да-сс, повезло. Теперь можно заняться интенсивной терапией и оздоровительными процедурами.

Несколько дней валялся на койке, читая книги по школьной программе литературы, притащенные младшим воентехником. Пятнадцатого числа Снежная королева приперлась незадолго до ужина с большим тортом и радостным известием, что наши войска только что освободили Клин. Можно считать, что угроза взятия противником Советской столицы полностью ликвидирована. Наоборот - Красная армия перешла в контрнаступление и гонит фашистов в хвост и в гриву подальше от Москвы. Торт был продемонстрирован - бисквитный с кремом! - и унесен из палаты. Потом потянулась череда посетителей - всем вдруг захотелось проведать меня болезного. Елизарыч пришел с забинтованными руками - поморозил, затягивая хомуты на патрубках. Ленка явилась с коробкой шоколадных конфет - откуда, интересно, дефицит мирного времени взялся? Дядя Витя прибыл вместе с начальником штаба - у Борис Львовича огромный кулек с яблоками.

Злобный эскулап в приказном порядке велел напялить теплый больничный халат и незамедлительно явиться в маленькую столовую санчасти. Смысл? - в наличии единственный лежачий больной, остальные на амбулаторном лечении. А я не гордый - могу и в палате поесть. Но приказание, как известно, двоякого толкования не допускает. Направился в столовую. А там... с удивлением обнаружил празднично накрытый стол. И только в этот момент стукнуло - мне же сегодня пятнадцать лет исполнилось! А я-то думал, что торт в честь победы под Москвой. С этой войной все на свете забудешь. Понедельник - день тяжелый?

Первым поздравлял естественно командир полка:

- В это тяжелое время всенародной войны... - ну и так далее. Главное, вовремя напомнил в своей пафосной речи - а куда денешься при посторонних? - что с нынешнего дня считаюсь семнадцатилетним. Вручил текущую мечту - белый командирский полушубок. Елизарыч присовокупил теплые пилотские унты. И где достал? А вот подарок от Бориса Львовича был со значением - новенький зимний меховой летный шлем и отличные очки-крабы с беличьей опушкой. Дядя Витя, думая, что не замечу, показал майору Гольдштейну свой увесистый кулак. Но начальник штаба только отмахнулся с довольной улыбкой. Ленка целомудренно поцеловала в щеку, а потом метала из глаз молнии на Ветлицкую, аналогично ответившую с другой стороны. Во, а этой-то что надо? Удивила дура Копылова, придвинувшая вязанные двухслойные перчатки. Ну, можно, наверное, и вечно глупую рожу простить. Тем более что банки она ставит аккуратно, не жалея вазелина. Савушкин нахлобучил мне на голову шапку-ушанку - ненадеванная, тоже белого меха! - и разрешил со следующего дня выходить на улицу. Строго-настрого предупредил, что во всех сегодняшних подарках и не более чем на четверть часа.

Водку пить этот злобный эскулап мне запретил, сам пробавлявшийся с Красными командирами беленькой. Пришлось употреблять вместе с девчонками красное вино. Жуткая кислятина - и чего в нем ценители находят? Курочка, хоть и не такая как у бабы Сони, была вкусной. А вот торт - офигеть, младший воентехник сама пекла! - просто таял во рту...

* Самолетное переговорное устройство.

** Двухатомный спирт - основной компонент антифризов.

****

В казарме техсостава, пока я болел, почему-то теплее не стало. От дополнительно установленных буржуек толку никакого. Пока непрерывно топишь - терпимо, дрова прогорели - опять холодно. Сколько оконные рамы ни заклеивай аккуратно нарезанными полосами главной армейской газеты "Красная звезда", все равно тепло куда-то выдувается. Двое суток ночевал под несколькими одеялами и полушубком, с тоской вспоминая белые простыни в санчасти. Потом догадался, как горелку для отработанного моторного масла соорудить. Буржуйка гудит как паяльная лампа, вонь жуткая, но замерзать перестали. Пришел военинженер третьего ранга Мамонтов, недовольно поводил носом - от "божественных" ароматов или из-за того, что отработку положено сдавать? - но промолчал. Понимает, что промерзшие младшие авиаспециалисты много не наработают. Тем более что поселили, невзирая на устав, всех вместе. Девки меня особо не стесняются, отгородив брезентовой занавесью. В любом случае все спят одетыми, вопрос с переодеваниями тоже остро не стоит - просто спиной на этот момент поворачиваются, если занавеску лень задергивать. Вот натянуть сверху еще чего-нибудь - другой вопрос. Одна радость - баня по субботам. Елизарыч связкой мочалок - с вениками проблема - в парилке отхлестает, потом за ужином наркомовские сто грамм принимаются с особым удовольствием. И не мной одним принимаются. Наши девчонки пьют не хуже мужиков.

Младший сержант Нинка Скалозубова уж на что, по утверждениям подруг, трезвенницей раньше была, но теперь только так свои полстакана беленькой принимает. Закусит квашенной капусткой - начпрод, молодец, где-то четыре бочки раздобыл - и расцветает румяной улыбочкой, в доску пьяная. От горшка два вершка - полтора метра росту еле набрала - тоненькая, легенькая. Много ли ей надо? Но специалист при этом, незаменимый. Скидывает на лютом морозе ватник и лезет внутрь замасленного мотора с ключом подтягивать хомуты подтекающих патрубков, куда рука обычного человека теоретически не в состоянии подобраться - только с частичной разборкой арматуры. Потом командует своим писклявым голосом "Тащи!" - у самой сил выбираться уже не осталось. Старший сержант Кривошеина, то есть Ленка из нашего экипажа, прозванная за силу и выносливость "Кобылой", Скалозубову под свой большой полушубок запускает и бегом в хорошо протопленную техничку тащит. Там Нинку горячим сладким чаем кто-нибудь отпаивает. Начтех Мамонтов посмотрел на это дело и попробовал отругать самоотверженную девчонку за излишнее старание, могущее принести вред ее здоровью. Все-таки летает полк не так уж и много - полностью боеготовых машин хватает. В ответ военинженер третьего ранга получил такую забористую тираду на русском-народном, что даже я покраснел. И никак не от румянца при "легком морозце" под сорок - до войны дома мата вообще ни разу не слышал. Мамонтов благожелательно кивая, выслушал, повернулся через левое плечо и ушел. Ленка схватилась от ужаса за голову - дело-то подсудное, до трибунала за прилюдное оскорбление старшего по званию может дойти. Подхватилась и побежала догонять инженера - может, удастся еще уговорить, не подавать на подругу рапорт? Не уговорила, как на следующий день выяснилось. Бумагу военинженер третьего ранга Мамонтов все-таки написал - представление на младшего сержанта Скалозубову к медали "За боевые заслуги". Через день, с разрешения командира полка, сам и вручил перед строем. Вот отчего Нинка потом красная была, когда ее начтех, поздравляя, в обе щеки расцеловывал, я уже и не знаю...