— Эй! Я делаю все возможное, — говорит Ацелот. — Может быть, если бы ты хоть раз сделал то, что я говорю, то мне бы не пришлось придираться к тебе.

— Я не обязан делать все, что ты скажешь, — отвечает Марсель. — Я не сопливый жополиз, как Элайджа.

— Не смей так говорить о нем, — рычит Ацелот.

— Почему ты всегда встаешь на его сторону? — спрашивает Марсель.

Себастьян смеется.

— Такая драма, — иронизирует он. Я дергаю веревки вокруг его запястий, и его зеленые глаза сверкают гневом. — Поосторожнее, кровосос.

— Хочешь, чтобы тебе заткнули пасть? — огрызаюсь я.

Он поглядывает вниз, на свои связанные запястья и холодно улыбается.

— Ты знаешь, Натали раньше нравилось, когда я связывал ее вот так. Она постанывала, когда я…

Я врезал Себастьяну по лицу. Его голова откинулась, и кровь стала брызгать из его разбитой губы. Он покачал головой, приводя себя обратно в чувство, а потом засмеялся.

— Задел за живое? — говорит он, облизывая кровь с губ.

Я отвернулся, досадуя на себя, что позволил ему задеть меня за живое. Я знаю, что Натали никогда не спала с Себастьяном, что он был подонком и изменил ей, но они встречались друг с другом целый год. И от этой мысли у меня мурашки пробежали по всему телу.

Марсель врывается в комнату и опускается на один из стульев рядом со столом. Ацелот приходит сразу за ним. Его взгляд метнулся к Себастьяну, разбитая губа которого начала раздуваться, и он удивленно поднимает бровь.

— Так-так, Эш, — произносит с издевкой Ацелот. — Что мы там говорили про избиение наших пленных?

— То, что это хорошее дело, и я должен делать это постоянно? — отвечаю я.

Себастьян хмурится. Ацелот хихикает и садится рядом с Марселем.

— Прости за ковер, — пробормотал Марсель.

Ацелот треплет волосы брата, и Марсель игриво ударяет его по руке — снова друзья.

Братья помогли мне сделать инвентаризацию припасов. Их достаточно, чтобы удержать нас на плаву, пока мы не доберемся до «Десятого». На полу валяется мой синий вещевой мешок. Я перебираю содержимое, убедившись, что Марсель ничего не взял  — он вечно сует нос в мои вещи.

Внутри немного одежды, испускающей довольно затхлый запах, черный платок, мамин дневник, подарочная коробка на память, и несколько вещей, которые мне удалось вытащить из сумок Натали и Элайджи, оставленных ими в Виридисе, в том числе лекарства для сердца Натали и лист бумаги, аккуратно сложенный ею квадратиком. Я открываю его —  любопытно узнать, что это такое, мы были так заняты, что я даже еще не успел взглянуть на него.

Я с удивлением обнаружил, что это лабораторный отчет о так называемом «Проекте Куколки», со всякими цифрами и уравнениями. Я в этом ничего не соображаю, наука — конёк Натали. В верхней части документа штамп со словами «ЛАБОРАТОРИЯ БЕСПЛОДНЫХ ЗЕМЕЛЬ», внизу логотип в виде бабочки с серебряными крыльями. Вряд ли я могу знать, о чем этот отчет, но очевидно, Натали подумала, что это достаточно важно, чтобы взять его с собой.

— Можешь разобрать что к чему здесь? — спрашиваю я, повернувшись к Ацелоту.

Он берет документ, рассматривает его. В конце концов, он качает головой.

— Прости.

Я запихиваю документ в задний карман штанов.

— Нет, что-то мне не сильно верится, что ты жаждешь помогать, — поворачиваюсь я к Марселю, который выдергивает ниточки из своего малинового сюртука, явно скучая. — Помоги мне загрузить эти припасы в Минипорт — а после мы можем выбираться отсюда.

Он нехотя поднимает одну банку бобов. Ацелот привлекает мое внимание, и я закатываю глаза. Я беру в охапку припасы, а Марсель следует за мной из комнаты, держа банку бобов. Мы направляемся по коридору, обвешанному портретами Пуриана Роуза, идя бок обок. Этот мальчик ростом мне где-то по грудь, но я знаю, что не стоит его недооценивать: Бастеты гораздо сильнее, чем Дарклинги.

— Ты знаешь, что будешь делать, если мой брат погибнет, да? — говорит Марсель, когда мы находимся за пределами слышимости. — Я знаю, ты ненавидишь меня за то, что произошло в Виридисе, и я сожалею, ладно, мне жаль, что они забрали твою подругу, но Эйс — это все, что у меня осталось, так что, если он умрет… — Марсель моргает и его золотисто-карие глаза блестят. — Пожалуйста, не дай его убить.

— Я не дам, — говорю я, но мое обещание не стоит и ломаного гроша. Я не могу гарантировать безопасность Ацелоту.

— Хорошо, — бормочет Марсель.

Мы продолжаем нашу прогулку к самолету в тишине. Это занимает добрых полчаса, чтобы перенести всю еду и оружие на самолет, благодаря «помощи» Марселя. Он старается изо всех сил, но физический труд — это явно не его стезя.

Мы загружаем последние припасы в самолет, запихивая их под кожаные сиденья. Марсель откидывается в кресле пилота, его пятнистый хвост дергается туда-сюда над металлическим полом.

— Как вы думаете, Элайджа и Натали мертвы? — спрашивает Марсель. — Себастьян считает, что так оно и есть.

Мои клыки наполняются ядом.

— Нет, не думаю.

Боже, только я начинаю тепло относиться к этому парню — он говорит что-то вроде этого. Волоски у основания моей шеи внезапно начинают покалывать, когда слабый, мускусный запах просачивается в Минипорт, ударяя в мои ноздри. Я нюхаю воздух снова. Марсель втягивает носом — он также учуял его.

— Это ты? — спрашивает он, и я рычу на него. — Что? Все вы Дарки воняете.

Я смотрю из открытого люка. На улице тишина, но что-то не так. Я не могу избавиться от ощущения, что за нами наблюдают.

— Давай вернемся, — бормочу я.

Марсель издает длинный вздох, как будто это самая тяжелая и муторная повинность в мире, и следует за мной на улицу. В то мгновение, когда мы выходим из самолета, я понимаю, что мы совершили ужасную ошибку. С крыши самолета раздается низкий гортанный рык. Я медленно поворачиваюсь, мой пульс ускоряется, заглядывая в холодные, стальные глаза мужчины-Люпина с серебристыми волосами, колышущимися на прохладном ветерке.

Позади нас, слышится зубосводящий звук от когтей, проведенных по кирпичу. Я опасливо бросаю взгляд через плечо и вижу женщину-Люпина медленно приближающуюся к нам. Она одета во все красное. Вокруг ее горла — колье, сделанное из клыков Дарклингов. Охотники за головами носили такие же во время первой войны. Я сглатываю. Стражи, должно быть, оставили Люпинов здесь, чтобы охранять город — или то, что от него осталось — и чтобы найти оставшихся.

— Я говорила тебе, что кто-то расположился на прежнем месте Эмиссара, Дольф, — говорит она мужчине Люпину. Затем обращается ко мне.  — Я увидела дым из окна. Вы должны были быть более осторожны, сладкие. Здесь есть очень опасные люди. — Она одаривает меня убийственной улыбкой.

— Беги, — шепчу я Марселю, который застыл рядом со мной. — Беги!

Моего повышенного тона достаточно, чтобы вывести Марселя из транса, и он удирает к двери на кухню, ведущую в штаб-квартиру Стражей, в то время как, самец-Люпин набрасывается на меня. Я успеваю метнуться в сторону, он щелкает челюстями, но его острые, как бритва когти, задевают мою рубашку, разрезая материю и мою плоть под ней. Я ворчу от жгучей боли, которая проносится вниз по моей руке, но у меня нет времени думать об этом тогда, когда Люпин поворачивается и бросается на меня снова. На этот раз он ловит меня, сбив с ног. Я жестко падаю на землю. Поблизости, самка Люпин воет, и у меня скверное чувство, что она вызывает оставшуюся стаю, разбросанную по городу. Я борюсь с самцом Люпином, используя всю свою силу, и стараюсь держать его на расстоянии вытянутой руки. С его клыков капает слюна, а его горячее дыхание воняет гниющим мясом.

— Не кусай его за лицо, Дольф, — проговорила самка. — Мы же хотим, чтобы он был узнаваемым, когда потребуем нашу награду.

Дольф презрительно фыркает и его лицо так близко к моему, что я вижу свое отражение в его серебристых глазах. В них нет света, только смерть и тьма. Вдалеке я слышу вой других Люпинов, когда они приближаются к Унылой улице. Мне бы следовало паниковать, но вместо этого на меня накатывает волна умиротворения. Так это оно и есть? После недель беготни, это все вот так закончится?