— Они вкусные. Похожи на курицу, — говорит он.

Я запихиваю окровавленную тушку животного в сумку, стараясь не обращать внимания на ноющую жажду, почувствовав запах крови. Я не люблю пить кровь животных, так как она очень кислая, но отчаянные времена требуют отчаянных мер, и я буду голоден после трех дней похода в лесу.

Мистер Лэнгдон остается со мной, пока остальные прокладывают путь вперед, мастерски передвигаясь через папоротники и заросшую растительность. Он пытается быть добрым, оставаясь со мной, но это последнее, что мне нужно. Я должен найти Ульрику и заставить ее замолчать. Моя рука обхватывает рукоять кинжала.

— А где точно находится поселение Люпинов? — спрашиваю я слишком громко, спугивая животных в подлеске. Патрик бросает на меня нетерпеливый взгляд через плечо.

— Мы не знаем, — отвечает мистер Лэнгдон. — Где-то на Когте. Берегись!

Мистер Лэнгдон пихает меня, и я падаю на землю с тяжелым грохотом. Харриет и Дрю смеются. Мистер Лэнгдон указывает в сторону проволочной ловушки на земле, частично скрытой под опавшими листьями. Я замечаю, что другой конец проволоки привязан к ветке, висящей на высоте около двенадцати футов над головой.

— Пружинная ловушка, — говорит он. — Если бы ты наступил на нее, то висел бы уже на дереве вверх ногами.

Патрик подходит к нам и помогает мне подняться на ноги. Нетипично дружеский жест.

— Люпины ставят силки, ловушки для оленей по всему лесу, так что смотри, куда ставишь ноги, идиот.

— Спасибо, — бормочу я, поглядывая на ветку над нами. — Кажется это немного экстремально, висящий олень на нескольких метрах над землей.

Патрик пожимает плечами.

— Это сохранит добычу от других хищников.

Я снова смотрю на силок, слегка содрогнувшись. Если бы я был здесь один, то был бы покойником. Основной источник питания Люпинов может быть оленина, но они будут рады и случайному человеку — как оказалось за последние шесть недель — особенно, если этот человек настолько глуп, чтобы идти прямо в их ловушки.

Харриет и Дрю ухмыляются мне прежде, чем поворачиваются спинами, и продолжают поход через лес. Я вздыхаю, отряхиваю себя, и следую за ними. Холодный ветер шелестит листьями, которые издают странный, шепчущий звук, когда ветер проходит по ним. Я беру один из оранжевых листьев с дерева, заметив поврежденный белый кокон на нем. Внутри - наполовину сформировавшийся Ночной Шепот, его тело деформировано, как и мое

Мистер Лэнгдон берет у меня лист и переворачивает его. На нижней стороне несколько очень тонких, подобных трубкам, вен. Мне кажется, что я никогда должным образом не осматривал листья дерева Кэрроу прежде, хотя они есть в нашем саду.

— Вот, что заставляет деревья говорить, — объясняет он, указывая на трубки. — Ветер дует сквозь них, создавая этот шепчущий шум. — Он отпускает лист и тот плавно опускается на влажную землю. — Твоя мать очень любила шум деревьев, когда мы приходили сюда.

Мои глаза расширяются.

— Вы приходили в лес с моей мамой?

Он кивает, и мы продолжаем идти по следу, отмеченному для нас Патриком и другими. Они в ста футах впереди нас, так что они не могут слышать наш разговор.

— Мы с Кэсси часто убегали сюда, когда твой дедушка ложился спать, — говорит он. Я помню, как Кэтрин рассказывала мне, что ее папа и моя мама встречались, когда были подростками, так что я могу представить, как это все случилось. Непристойность. — Она любила бывать здесь. Она считала, что жизнь в Янтарных Холмах удушающая, что она как в ловушке внутри этих каменных стен, но здесь была свобода и приключения. — Он вздыхает и смотрит на меня. — Хотя я никогда не разделял ее энтузиазма, когда мы приходили в лес. Еще в те времена, это место кишело Дарклингами.

Дрожь тонкой струей проходит по моей спине, когда он смотрит в мои глаза. Я смотрю в сторону, в ужасе, что он видит меня насквозь и откроет секрет, который таится в тишине пространства, где следует биться моему сердцу.

— То были опасные времена, Эдмунд. Хотя, твоя мать не боялась. — Он качает головой. — Она не считала Дарклингов демонами. Кэсси не последователь веры.

— Что? — Я касаюсь круглого кулона на шее — символа нашей веры. Моя мама не была верующим человеком? Но она была дочерью священника, как она могла не следовать вере? Я хмурюсь. Я слышал много страшных слухов о маме на этой неделе: что она сумасшедшая, что она повесилась и теперь это? Я не знаю, почему это беспокоит меня так сильно, но тот факт, что она не была верующей... ну, я разочарован. Моя религия дала мне столько сил, это держало меня на истинном пути все эти годы. Я думаю о Кэтрин и о сладком вкусе ее крови на языке, и сильнее сжимаю кулон. Такого больше не повторится.

— Я не мог жениться на девушке, которая не следовала вере, так что мы расстались, — говорит мистер Лэнгдон.

Ах. Так вот как он оказался с миссис Лэнгдон? Она была его вторым выбором.

— Мне жаль, — бормочу я.

Мистер Лэнгдон пожимает плечами.

— Сара прекрасная жена, и у нас есть... было… двое прекрасных детей. — Рыдание срывается с его губ и это застает меня врасплох.

Я отворачиваюсь, не в силах видеть его горе, когда я тому виной. Патрик смотрит через плечо и замечает, что его отец плачет. Патрик и отпрыски О'Мэлли мчаться к нам, их ноги крушат подлесок.

— Что, черт возьми, ты ему сказал? — кричит на меня Патрик.

— Ничего, — отвечаю я.

Патрик бросает на меня полный ненависти взгляд, а потом обнимает отца за пояс, чтобы поддержать его, поскольку мы продолжаем наш поход через лес в сторону Когтя. Это гораздо дальше, чем я предполагал, и к обеду мы все еще в нескольких милях от горы. Я не против. Деревья, которые я когда-то нашел зловещими, теперь кажутся своеобразно красивыми. Мои ноги легко передвигаются по неровной земле, едва ломая ветки. Скоро я иду впереди всех. Я оглядываюсь назад и ловлю взгляд Харриет, которая смотрит на меня с невольным восхищением.

Где-то справа от меня я слышу рокот водопада. Я проверяю свою флягу. Она пуста. Я иду на звук падающей воды, пока не нахожу естественный водоем, расположенный среди листвы. Я собираюсь окунуть флягу в воду, когда  улавливаю запах тухлых яиц. Я морщу нос. Мне, кажется, запах исходит от воды.

Дрю легким шагом подходит ко мне и зажимает свой нос.

— Господи, Эдмунд, это ты?

Я краснею.

— Это вода.

Дрю ухмыляется.

— Ну конечно.

— Наверное, в воду стекает серный газ, — бормочу я.

— Не напрягай, вулкан спал много веков, — говорит Дрю.

— Почему бы нам не отдохнуть? — говорит мистер Лэнгдон, присаживаясь на землю.

Я не протестую. У меня болят ноги, и я устал от похода. Остальные садятся рядом с водоемом, в то время как Патрик собирает дрова и начинается разводить огонь. Харриет греет несколько банок бобов над огнем, и все от души едят свой обед. Я черпаю бобы из банки, делая вид, что ем. Когда никто не смотрит, я выбрасываю еду в ближайшие кусты.

Я глажу мой живот, демонстрируя, что сыт. Патрик прищуривается, и сомнение начинает раздражать мои внутренности, как зуд, который я не могу почесать. Он подозревает, кто я? Он знает, что я ношу зубные протезы, он выяснил, почему?

— Я собираюсь вздремнуть часок, если все в порядке, — говорит Дрю.

— Я посторожу, — вызываюсь я.

Харриет фыркает, но мистер Лэнгдон сонно мне улыбается.

— Спасибо тебе, Эдмунд.

— На этот раз уж постарайся, чтобы никого не убили, — отвечает Харриет, напоминая о миссис Хоуп.

Я гневно смотрю на нее. Патрик садится и прислоняется к дереву, пока остальные ложатся на землю у костра, используя свои мешки в качестве подушек. Я присаживаюсь на скале возле водопада и проверяю свою винтовку, чтобы убедиться, что она заряжена. Патрик, молча, наблюдает за мной, когда другие спят.

— Твой дед сказал, что Люпин убил Кэтрин, — говорит Патрик.

Я крепче сжимаю винтовку. Я смотрю вверх, пытаясь не позволить моей панике проявиться.

— Это же он сказал и мне, — отвечаю я.