Глава 18

Адрес этого человека я нашла на магните, прилепленном к двери холодильника. Подобно сыщику из телесериала, догадалась, что он работодатель Джейми. Парню, который умеет всё делать сам, ни к чему реклама ремонтного бизнеса.

Кевин, мужик средних лет с обветренным недружелюбным лицом, разговаривал со мной из-за приоткрытой двери. Я не смогла дозвониться и примчалась прямо к нему домой, посреди семейного ужина. За его спиной, в полной тишине смотрели на меня четыре пары любопытных глаз. От волнения мне стало жарко в элегантном шерстяном пальто, таком неуместном в здешнем захолустье. Он не стал спрашивать, кто я, сказал только, что в пять вечера Джейми забрал деньги и уехал.

Влажный рыхлый снег начал скапливаться на обочинах, ложиться на ветви елей, растущих вдоль дороги. Я поехала на стройку, проваливаясь каблуками в грязь и подсвечивая себе телефонным фонариком, осмотрела следы. Здесь не так давно парковалась машина средних размеров, возможно, джип. Красноватый след колёс выворачивал на шоссе, ведущее в город.

Я слишком мало знала о человеке, которого любила и пыталась сейчас найти. Не имела представления, кто его друзья. Знала, не помню уже, откуда, что местные относились к семейству Монтгомери с предубеждением, но не верилось, чтобы они могли недолюбливать Джейми.

Вернувшись в центр, я остановилась у перекрёстка Мэйн стрит и Хилл роуд. Основатели не потрудились придумать улицам оригинальные названия. Хаттингтон был опрятным городком с парой ладных особняков в колониальном стиле, занятых местными властями и полицией, с церковью, увенчанной взмывающим ввысь острым шпилем, с рядом уютных магазинчиков и подмигивающим неоновой вывеской пабом. Чуть дальше, вдоль аккуратных улиц без тротуара тянулись деревянные дома с белоснежными наличниками, обитые одинаковой светло-серой дранкой.

Я вышла из машины на пустую, припорошенную снегом парковку. Полицейский участок, церковь и бар. Власть земная, власть небесная, власть порока.

Луиза не сразу заметила меня за спинами завсегдатаев, переполнявших заведение. Негромко играла музыка, что-то из классического рока. На видавшем виды экране, подвешенном под потолком, передавали бейсбольный матч. Я протиснулась к стойке и дождалась, когда она подойдёт, стараясь не замечать нетрезвые любопытные взгляды мужчин. Понимала, что выгляжу здесь, как павлин в курятнике, но это не самая серьёзная из моих сегодняшних забот.

Луиза сказала, что не видела Джейми дня три.

— Вообще-то, он редко заходит сюда и пьёт только минеральную воду. Такому парню нечего делать в баре.

— Куда он мог поехать? — спросила я, хоть и понимала, что вряд ли узнаю ответ.

— В такую погоду? — она поджала губы и покачала головой, — Мало ли, какая неприятность могла случиться на дороге. Говорят, выше на склонах уже лежит снег. Вы ходили в полицию?

А ведь придётся пойти. Я не могла сказать ей, что остерегаюсь отсвечивать своим европейским паспортом, в котором скоро истечёт виза.

— Хотите чего-нибудь выпить? — предложила она, — Вы выглядите замёрзшей и напуганной.

— Так и есть, — улыбнулась я.

Порция неразбавленного виски улучшила самочувствие, едва я смогла отдышаться. Руки перестали дрожать. Хотелось повторить, но я вспомнила, что возможно, уже беременна, и в душе назвала себя безответственной эгоисткой.

Луиза разнесла по столикам несколько пинт пива, собрала пустые кружки и перекинулась парой слов с хмурыми мужиками, сидевшими прямо под телевизором. Спортивная программа прервалась экстренным выпуском новостей. Двое осужденных сбежали из федеральной тюрьмы в Массачусетсе. Одного схватили сразу, второй ушёл, подстрелив охранника. Власти подозревали, что он попытается пересечь канадскую границу, и выставили заграждения на всех дорогах, ведущих на север.

Когда Луиза снова оказалась напротив меня, я спросила, не знает ли она, к кому в городе Джейми мог заехать.

— У него нет друзей, если вы об этом, — сказала она, — и врагов, пожалуй, тоже не найдётся.

Я сама знала как минимум трёх кандидатов в его враги. Отработав несколько лет в адвокатской конторе и имея дело с семейным правом, я прекрасно понимала, что в случае смерти Джейми (здесь меня прошибло холодным потом) его ближайшие родственники поделят состояние Рэндольфа на три соблазнительные части.

— Вы дальняя родственница Монтгомери, верно? — спросила Луиза.

— Не совсем.

Она подняла на меня внимательный взгляд. Я чувствовала, как слухи, цепляясь за промёрзшую землю тонкими коготками, расползаются по округе.

— Не знаю, стоит ли рассказывать вам об этом, — она понизила голос, — у Джейми не самая лучшая репутация. Он, несомненно, отличный парень, и у него золотые руки. Когда я была на мели после смерти мужа, он отремонтировал бар и попросил у меня смешные деньги. Но не удивлюсь, если он сейчас встречается с какой-нибудь девицей. Все Монтгомери одинаковы. Что Джейми, что его отец, что старик Рэндольф, лет до шестидесяти не пропускавший ни одной юбки.

Когда я попыталась расплатиться, Луиза, махнула рукой.

— За счёт заведения. И берегите себя.

По дороге к я выходу заметила того странного парня, Билли по кличке "Пивная банка". Он сидел в дальнем углу, за столиком, над которым не горела лампа. Одной рукой сжимал ручку поблескивающей в полумраке кружки, другой теребил бороду. Его немигающий взгляд прожигал насквозь, словно деревенщина читал мои мысли. Мне стало жутко, когда он поднял пухлую руку и указал на стул напротив. Я развернулась и выбежала на улицу.

Остроносая девица, сидевшая за стойкой в здании красного кирпича с надписью "Полиция" и двумя флагами на фасаде, подмешивала кленовый сироп в чашку с горячим молоком. Некоторое время я молча наблюдала за приготовлением этого странного напитка. За последнюю неделю пришлось слишком плотно общаться с представителями закона. Я посетила на два полицейских участка больше, чем за предыдущие десять лет. Рация на столе время от времени просыпалась, хрипя обрывками переговоров. Девица спросила номер социального страхования, и я поняла, что сезон неприятностей можно считать открытым.

Забрав мою карточку и паспорт, она скрылась за дверью, ведущей в кабинет детектива. Я слышала их разговор на повышенных тонах, но не могла разобрать слов.

— В графстве, к сожалению, известны несколько случаев, когда люди бесследно пропадали в лесу, — сказала она, — правда, последний произошёл сорок лет назад, тогда не было сегодняшних технологий...

Я перестала вышагивать по комнате, внезапно ощутив усталость, опустилась на предложенный стул. Хотелось ещё виски, и не унцию, а, как минимум, полбутылки. У них, видите ли, пропадают люди, собаки теряют след, древние индейские легенды переплетаются с суевериями первых поселенцев, а я не могу заставить любительницу молока с кленовым сиропом приподнять задницу с кресла.

— По правилам, — сказала девица, — мы не ищем пропавших без вести, если прошло меньше суток. Кроме того, как вы слышали в новостях, в округе чрезвычайное положение, и у нас просто нет свободного патруля. Приходите завтра, — она с едва заметной брезгливостью посмотрела в паспорт, — мисс Бланшар. И кстати, если вы намереваетесь задержаться у нас надолго, следует обзавестись полноценной рабочей визой.

"Или выйти замуж", — подумала я.

— Не беспокойтесь, уеду через пару дней.

Она не ответила, уткнувшись взглядом в стакан с молоком.

Когда я снова оказалась на улице, ветер утих. Хлопья снега бесшумно опускались на землю, укрывая городок белой туманной пеленой. Глядя в небо, я представила себе, что снежинки вовсе не падают вниз, что я сама взмываю им навстречу и парю над погрузившимся в сумрак городком, лесом и холмами, свободная от земной суеты.

Я зашла на заправку и купила в автомате пачку "Мальборо". Садясь в машину вспомнила, что, возможно, уже беременна, выругалась и не распечатывая, сунула сигареты в рюкзак.

Если он сейчас развлекается с местной девкой, клянусь, я найду её и оставлю на свеженькой мордашке следы своих ухоженных ногтей. Этот парень мой, только мой, и он — самое ценное, что у меня когда-либо было. Мысль об измене и простой женской мести успокаивала, но в глубине души я знала, что никакой девчонки нет, что Джейми попал в беду, а я теряю драгоценное время.

Машина не хотела заводиться, ни с первой, ни с пятитысячной попытки. Я не удивилась. Не позаботившись запереть дверь, вышла на промозглую улицу и побрела пешком.

Пара средних лет на опрятном тёмно-синем грузовичке подобрала меня на выезде из города, если так можно назвать место, где заканчивались редко стоящие деревянные дома и начиналось заснеженное поле. Они переглянулись, когда узнали, куда мне нужно добраться.

— Я слышала, там теперь новый хозяин, — сказала женщина.

— Так говорят.

— Вы родственница Монтгомери?

"Нет", — хотелось мне возразить, — "я просто заезжая овца, которой нравится спать с Джейми!".

— Дальняя, — произнесла я вслух.

Первым делом я вскипятила воду и выпила большую чашку чая. Сидя на кухне, слышала, как несколько раз хлопнула дверь, громко, но не оглушительно, как вчера вечером, когда он перенёс меня через порог. Мы даже не задумались о символическом смысле этого поступка. Кто-то или что-то в недрах особняка таило злость, заставляя меня дрожать от страха, обливаться холодным потом, включить весь свет и не отходить ни на шаг от подсоединённого к розетке телефона.

За окнами, в полном безветрии продолжал сыпать снег. Время утекало с необратимой неспешностью, пока я набирала один и тот же номер и мерила шагами пустую холодную кухню. Однажды Джейми сказал, что замёрзнуть в снегу — уютная смерть. И "уютная" здесь не ключевое слово.