Когда мы снова попали на самолет и остались наедине, я решился задать Пантелею вопрос.

— Почему Аза помогла нам на ужине?

— Это старая история. Самуил давно стоит у нее на пути, перечеркивая многие ее инициативы и начинания. Она уже использовала все свои запасные аргументы, — Пантелей выразительно показал руками округлости Азы, — но все оказалось бесполезно. Президент не хотел рисковать, назначать в ГО на этот пост ему просто некого. Самуил убрал всех толковых руководителей, окружив себя сплошным лизоблюдством. Азаит бы еще долго с ним боролась, если бы не наша рабочая группа с автоавариями. Самуил открыто не выступил против твоего предложения о запретах выплат виновникам автоаварий, но и не внедрил этот запрет в столице. Из‑за этого по Москве у нас минимальная смертность, но огромнейшая дыра в бюджете. Если бы не ваш запрет в остальных региональных филиалах, то можно было зачеркивать планы на прибыли в этом году.

— Вот Аза и воспользовалась нашей презентацией и аналитическими выводами финансистов, да и сейчас, похоже расплачивается с шефом за это решение всеми своими дополнительными и весьма внушительными аргументами, ты же видел, как они смотрели друг на друга?

— Это было не трудно заметить, Пантелей. Я уверен, что она была под столом в ту же секунду, как за нами закрылась дверь.

— Да и спасибо тебе, — я не забыл "помаслить" нового шефа, — можешь полностью на меня рассчитывать, как и прежде.

— Ну и славно. Тогда до свидания и будь завтра у меня в одиннадцать. Озвучу всем в офисе решение Варфоломея.

— До свидания господин директор Головного офиса!

Пантелей махнул рукой, и мы разошлись по ожидающим нас карам.

Я приехал домой, Эдоса дома пока не было, только на визарде мигало оставленное сообщение.

— "Арестовали Петрова, я уехал на работу."

— Что же, можно сказать, что прошедший день был суперудачным! — решил я про себя.

Я проснулся за час до будильника, несмотря на то, что лег спать глубоко под утро. Не став валяться в постели, а быстро пошел на утренний душ, эпиляцию волос, укладку прически и сушку. Моя карьера от простого инспектора до старшего шла долгих четыре года. А от старшего инспектора до директора страхового департамента Центра — всего месяц, и времени, для поддержания взятого темпа не осталось. Прыгая через голову своих руководителей сразу на одну ступень, я должен быть готовым к саботажным решениям со стороны некоторых из них. Но работу с уровнем дохода начальника отдела найти ох как не просто, и я предвкушал момент показательного увольнения недовольных, при первых же симптомах бунта или халтурного исполнения моих поручений. То, что я был самой подходящей кандидатурой на должность самого главного филиального боса, сомнений у меня не было.

В таком боевом расположении духа я сел в свой суперкар и направился в офис, где Пантелей представил меня всем, как нового директора филиала Центр. После моего представления и объявлении о своем переходе на должность директора ГО Пантелей, принимая поздравления (я подозреваю, что не все они были искренними), пригласил всех руководителей на бизнес обед, чтобы совместить приятное с полезным.

Во время обеда, коснулись темы развития новых тарифных линеек, и наш глава B2C Леня позволил себе шутку, что сейчас только, один выдыхаемый человеком воздух и остался не застрахованным и придумывать новое, нет никаких сил.

Я сразу отреагировал.

— Коллеги, время обессиленных импотентов эпохи Самуила Яковлевича ушло. Кто не чувствует в себе силы создать новое, тот может уйти вслед за старым директором ГО.

За столом воцарилась тишина, я привлек всеобщее внимание.

— Я и новый директор головного офиса, — я посмотрел на Пантелея, и он кивнул мне, подтверждая свою поддержку, — не позволим расхлябанности при оформлении страховых случаев и коммерческой профанации в создании новых предложений для граждан нашего социума. А вы, Леонид Аркадьевич, — я внимательно посмотрел на шутника, — не позднее конца этой неделе представите мне на рассмотрения предложения по двадцатипроцентному увеличению тарифных ставок.

— Но это невозможно, — побледнев, залепетал тот.

— Тот кто хочет — тот работает, а кто нет — ищет оправдания.

— Но это же не реально, Игорь Игоревич!

— Отсутствия тарифов у меня на почте, потеря работы у меня в департаменте, — я пристально разглядывал шутника, — это понятно?

— Но так можно ведь всех толковых работников потерять, — Ленька отвел взгляд в сторону.

— Толковые — это от слова болтать? — хлопком ладони по столу я показал, что тема закрыта, — идите и работайте!

Эрудит поднялся, и отправился в сторону выхода.

— Ну что же, коллеги, не буду больше никого задерживать, — взял слово Пантелей, — как сказал Игорь Игоревич, впереди у нас время большого труда, и нам всем не надо расслабляться. Мы, с Игорь Игоревичем, должны еще кое‑что обсудить друг с другом, так что я предлагаю считать обед законченным.

Остальная часть руководителей встала со своих мест и, стараясь не встречаться со мной взглядом, покинула трапезную.

— Совершенно правильно Игореша ты врезал Леньке, я с ним никак не мог справиться, он все время за спину Самуила прятался, давай освобождай его место, подберешь кого‑нибудь помоложе и по инициативнее.

— Да он совсем нюх потерял, да и эти его двое из ларца тоже. Посмотрим, кто из молодых побойчее, да выгоним старую рухлять взашей. Молодым дадим испытательный срок, чтобы наш концепт для президента был подготовлен в срок, а уже по результатам его внедрения, отправим на утверждение того, кто лучше всех себя покажет сейчас.

— Молодец, так и держи себя дальше и мы покажем всем, как надо работать!

— Не сомневайтесь Пантелемон Пантелеевич, — я понял, что пришло время вассальной клятве, — я для вас, все сделаю!

— Я знаю, Игореша, я знаю.

Мы заказали горячих стейков с подкопченным сыром и маринованными грибочками, запив его бутылочкой чуть резкого от своей старости кальвадоса, и я оплатил наш обед, Пантелеймон милостиво не стал со мной спорить.

Остатки дня мы провели в кабинете Пантелемона, вызывая к себе руководителей функций, ставя их у тачвизарда и выслушивая их мямливания о том, как они работают сейчас и как собираются работать дальше. По ходу беседы Пантелемон задавал вопросы, а я внимательно слушал, и если чувствовал не знания или оговорки, то требовал немедленных разъяснений.

Я посматривал на приглашенного Ващеева и просил докладчика назвать срок вывода, сокращал её до разумного, и Ващеев записывал задачу в мемопротокол, который мы сразу визировали оттиском биополя выступающего. К концу дня у меня был список вопросов и сроков, которыми я держал на крючках всех функциональных руководителей своего департамента.

Было уже поздно, когда я вернулся домой, но Эдоса снова там не было. Визард встретил меня сообщением от него.

— "Задерживаюсь, но обязательно буду сегодня ночевать дома."

Что же и у меня, и у Эдоса работа, социальная деятельность стоит на первом месте, даже семья для нас — это только убежище для отдыха и восстановления сил. Мы одновременно оказались серьезно загружены общественно значимым трудом, мы не видимся вторую ночь подряд, но это неудобство не плохо нам оплачивается, ведь у нас появилась хорошая возможность для улучшения своего быта.

Скоро у нас будет ребенок и пора начинать выбор женщины для его воспитания, в соответствии с современными рекомендациями психологов его развитие должно сопровождаться вниманием женщины.

Я достал салаты из холодильника и включил визард, задав на нем поиск объявлений, предлагающих услуги няни — экономки. Объявлений о поиски вакансий няни было много, но почему‑то весь интернет был завален приглашениями к сотрудничеству для виртуальных садовников.

Все‑таки что‑то пора в нашем обществе менять. Детей в реале мало, а желающих украсить свой виртуал гораздо больше. Мысль об общественном дисбалансе мелькнула у меня в голове, но вскоре я перенес свое внимание на предлагающих свои услуги нянь и вовсю чатился с женщинами, желающими наняться. За этим занятием меня и застал, вернувшийся домой Эдос и я быстро свернул диалоги о воспитании мальчиков.