— Ты не дала мне ответ.

— У меня нет ответа.

— Это не очень хорошо.

Я пожала плечами.

— Это лучшее, что есть у меня на данный момент. Я не могу дать тебе то, чего у меня нет, а у меня нет никаких гарантий. Всё, что знаю, о чём с полной уверенностью могу утверждать: я здесь сейчас с тобой и больше нигде не хочу быть.

Престон не двигался в течение нескольких секунд, и я почувствовала, что мне становится тяжелее дышать из-за страха, что потеряла его, не согласившись на предложение. Паника, овладевшая мной, была ощутима, и я сразу захотела взять свои слова обратно, схватить их прямо из воздуха и засунуть обратно в рот. На самом деле я открыла рот, чтобы забрать их обратно, когда он наконец-то сдвинулся с места, только чтобы схватить свой стакан и вылить туда оставшийся скотч. Он вздрогнул, когда выпил его, но затем снова перевёл свой пристальный взгляд на меня.

— Лена, — его голос был резким и отстранённым. Обычно, когда он называл моё имя, внутри меня что-то расплавлялось. Но этот тон заставил всю меня напрячься, — я хочу, чтобы ты пошла в дамскую комнату, сняла свои трусики и, держа их в ладони, вернулась сюда.

Его слова потрясли меня и взволновали. В голове сразу промелькнул мой образ без трусиков в кладовой на благотворительном вечере, и я вспомнила, как волнующе это чувствовалось. Я встречалась с этим человеком, но не могла сказать, что знаю его, но кое-что понимала. Понимала, как он работает, как действует, и что он большую часть времени прямолинеен. Он всегда был честен со мной, всегда говорил мне именно то, что хотел, и хоть я не могла согласиться на особые отношения, где мы бы жили вместе, делая вид, что всё нормально, и не тратили бы напрасно время, я была в состоянии дать ему это.

Не говоря ни слова, я поспешно отодвинула свой стул, медленно встала и направилась в заднюю часть ресторана. С трудом я нашла уборную и поблагодарила богов за ванную комнату на одного с замком на двери. Не хотелось бы волноваться о том, что другая женщина увидит, как я стягиваю своё нижнее бельё вниз по ногам, сидя в соседней кабинке.

Держа чёрное кружево между пальцами, я опёрлась обеими руками на раковину и посмотрела на себя в зеркало, пытаясь узнать женщину, уставившуюся на меня. У неё было то же лицо, которое я знала, но глаза горели по-новому. Её кожа сияла как никогда раньше. Она была чем-то взволнована и отдалённо напоминала меня; я отказала единственному человеку, который мог заставить меня почувствовать себя вновь живой.

Глубоко вздохнув, обернула пальцы вокруг трусиков, убеждаясь, что никакая часть кружева не торчит и не кричит на весь ресторан, что я готова. Также я натянула пониже своё платье, которое теперь казалось немного короче, чем тогда, когда я покидала кондоминиум Престона. Подол, заканчивающийся чуть выше колена, теперь походил на скоростную автомагистраль, которая вела к моей самой интимной части.

Когда я возвращалась назад к нашему столику, мой взгляд порхал по всем в зале, ожидая, что кто-то заметит, что на мне нет нижнего белья, и укажет на это всем остальным. Подойдя, я заметила, что Престон передвинул мой стул к самому краю стола, прямо к углу, и сам сел так же. Я разгладила платье на заднице, пытаясь убедиться, что никто не попал на бесплатное шоу, и села, замечая, что наши локти теперь касаются: наши стулья были расположены очень близко друг к другу.

Престон наблюдал за мной, пока я садилась, и удовлетворённая улыбка осветила лицо, делая его ещё красивее. Я видела, как взлетели его брови, а улыбка стала ещё шире, когда мои руки расправили платье на заднице. Моё сердце затрепетало, когда я подумала о его взгляде на ней.

Он откашлялся и протянул руку, впиваясь в меня взглядом. Я подарила ему вопросительный взгляд, ведь было очевидно, что я не собираюсь передавать ему свои трусики открыто.

Он просто щёлкнул пальцами и снова положил раскрытую ладонь, ожидая, что я вложу в неё нижнее белье.

— Престон, — прошептала я с раздражением, наклонившись к нему чуть-чуть ближе.

— Милая, — ответил он, с надеждой глядя на меня.

Я быстро переложила трусики ему в руку и с силой сжала его пальцы вокруг них, надеясь, что никто поблизости не смог их разглядеть.

Его глаза загорелись, когда кружево коснулось кожи, и я увидела, как он зашевелил пальцами, ощупывая ткань. Затем я в ужасе наблюдала, как Престон положил их в передний карман своего пиджака, оставив крошечную часть чёрного кружева выглядывать, дразнить меня, будто грязный, эротический платок.

Именно в этот момент наш официант принёс заказ, и моё сердце остановилось, пока я ждала, что он заметит нижнее белье. Ждала, что он поймает нас, разоблачит наши грязные игры и выгонит нас со склонёнными от стыда головами. Но он не смотрел на нас. Ничего не заметил. Именно тогда я поняла, что была параноиком и, вероятно, придётся играть в эту игру вместе с Престоном.

— Успокойся, Лена. Ты практически дрожишь в своём кресле, и хоть мне нравится смотреть, как ты дрожишь, я больше люблю, когда это происходит из-за меня, а не потому, что ты на грани сердечного приступа. Никто не знает, что мы задумали.

Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. Он был прав. Я могла ужинать без трусиков. Ничего страшного.

Открыв глаза, я взяла свою вилку и поднесла немного ризотто ко рту. Съев половину, я остановилась, когда почувствовала тёплую руку Престона на прохладной коже моего бедра. Я напряглась, ожидая, что же будет дальше, задрожала от волнения, и мурашки побежали по моим рукам. Его прикосновения творили великолепные вещи со мной, чудесным образом заставляя нервы выходить из строя. Когда Престон положил руку мне между бёдер, я плотно сжала их, пытаясь сохранить какие-нибудь границы, и облегчённо вздохнула. Мне нравилось чувствовать его руку на себе, но вряд ли я смогла бы наслаждаться едой, если бы он забрёл туда, куда его не пускали.

Мы продолжили ужинать, поддерживая непринуждённый разговор. Мы разговаривали о проведённом дне и задавали вопросы, которые обычно спрашивают на свидании, когда пытаются получше узнать кого-то. В какой-то момент я засмеялась про себя, потому что мне было смешно, ведь мы делали всё наоборот. Я была замужем. Он только что попросил меня жить с ним, а я просто спрашивала у него, где его любимое место отдыха. Ещё я улыбнулась потому, что, даже если всё было наоборот, это не было неправильным. На самом деле это был самый правильный разговор, который у меня завязался с человеком за многие годы. Наша ситуация была странной, необычной и, возможно, немного напряжённой, но то, что я чувствовала к Престону, было совсем не неправильным.

У меня снова перехватило дыхание, когда он скользнул рукой дальше, вверх по ноге, теперь задевая край платья. Я схватила воду и сделала глоток, мышцы в ногах были напряжёнными из-из удерживания коленей вместе. Он сжал моё бедро и наклонился ко мне, держа лицо всего в нескольких дюймах от моего уха.

— Откройся для меня, Лена, — прошептал Престон.

Я не отвела взгляд от своей тарелки, потому что боялась, что если встречусь с ним взглядом, то сделаю это. Я хотела открыться, хотела почувствовать, как его руки скользят по ноге и во мне, но не здесь. Взволнованно прикусила нижнюю губу зубами и слегка покачала головой.

Моё тело начинало предавать меня: пульс громыхал по венам, кожа полыхала от волнения, а влагалище с каждой секундой — по мере приближения его руки — становилось всё влажнее. Моё тело хотело того, что он предлагал, не было никаких сомнений, но рациональная часть моего мозга находилась всё ещё под контролем.

Я выдохнула, даже не подозревая, что задерживала дыхание, и расслабилась, опуская плечи, когда почувствовала, как большим пальцем Престон выводит нежные и медленные круги на моей восприимчивой коже под кромкой платья, безмолвно прося меня сделать так, как он хотел, и впустить его.

Когда я наконец-то сдалась, уступила и раздвинула ноги, всхлип сорвался с моих губ. Мои мышцы были благодарны за то, что жгучая боль прекратилась, но новые, более мощные ощущения, затопили каждым дюйм моего тела, когда Престон скользнул выше по бедру.