Как правило, Маркус являлся на эти вечеринки для виду, а затем уходил пораньше, чтобы вернуться в свою комнату изучать стратегию хищников или планировать следующие миссии.

— Да, пойду.

— Здорово, — улыбнулась Элл. — В таком случае, увидимся там, — она быстро ушла, сжимая в кулаке чип.

Маркус еще долго смотрел на туннель, в котором скрылась Элл, но, наконец, сорвал со своей груди броню. Ну, если подумать еще раз, пойти сегодня вечером в студию, наверное, не лучшая идея. Видеть милое лицо Элл и ее очаровательную улыбку сведет с ума. Маркус тихо выругался. Ему был очень нужен тот самый холодный душ.

Покидая посадочную площадку, он напомнил себе, что должен думать о миссии, о том, как разрушить пост связи и убить как можно больше захватчиков. После этого помыться и снова ринуться в бой. Смерть и убийство — все, что он знал.

Вдохнув, Маркус уловил слабое дуновение цветочного аромата Элл. Она была чистой, свежей и доброй, всегда за них волновалась, всегда улыбалась им, и была чертовски хорошим связным.

Элл стала той причиной, по которой он изо дня в день пробивался через всю эту грязь. Чтобы она могла жить и сберечь свою доброту. Она заслужила большего, чем кровь, смерть и убийство.

И Элл, безусловно, заслужила большего, чем солдат, покрытый боевыми шрамами, руки которого испачканы кровью. 

— То есть, как это ты ничего не извлек из чипа? — Элл уставилась на Ноа Кима, пытаясь осознать, что именно он сказал.

Ноа откинулся на спинку кресла, стоящего посреди разбросанных лишних запчастей в компьютерной лаборатории, которую считал своей собственной. Он что-то перекатывал в руке, и Элл знала, что это пара игральных костей из его коллекции.

— Я скопировал данные с чипа, Элл, но это просто нечитаемо.

«Нет». Она ухватилась за край стола. Маркус с командой будут очень НЕ рады новостям.

Ноа поправил на носу очки в темной оправе. Он был высоким и худощавым, а его лицо — красивым, с высокими скулами и темными глазами — наследием отца из Южной Кореи. Темные волосы Ноа отчаянно нуждались в стрижке и ниспадали до самых плеч.

— Слишком много новых букв и слов. Ты же работала с проектом по языку хищников и знаешь, что мы способны перевести лишь малую часть.

Элл выдохнула. Да, она знала, а Ноа никогда не лгал и всегда говорил людям абсолютную правду, хотят они того или нет.

— Черт возьми.

— Мне очень жаль, — он погладил ее по руке. — Знаю, это не то, что ты хотела услышать.

— Ты продолжишь над этим работать?

— Ты же знаешь, что да.

Отклонившись назад, Ноа поставил кости на полку позади себя. На ней, выстроившись в линию с предельной точностью, стояла его коллекция — кубики всевозможных форм, размеров и цветов. Некоторые были древними и выточенными из костей, другие же — современными металлическими. Этот мужчина был ими одержим и никому никогда не разрешал к ним прикасаться.

Вернувшись в прежнее положение за столом, Ноа взял то, что напоминало…ну, Элл понятия не имела, что это за масса микросхем и проводов.

— Сначала мне нужно сделать другую работу по части системы солнечных батарей, но потом я займусь чипом. Обещаю.

Столетие назад какой-то гений усовершенствовал ядерную энергию и сделал ее безопасной. Только в уменьшенном масштабе. Крошечные термоядерные реакторы могли завести что-нибудь вроде автомобиля или вертолета, но не осилили бы нечто настолько большое, как база «Блю Маунтин». Все просто-напросто закончилось бы бо̀льшим количеством отходов, чем можно нейтрализовать. Вместо этого «Блю Маунтин» снабжалась от высокотехнологичной системы солнечных батарей, которой управлял Ноа.

Элл кивнула.

— Тогда пойду и сообщу шестому отряду дурные вести.

Ноа вздрогнул.

— Не завидую, ведь тебе предстоит сказать Отряду Ада, что они напрасно рисковали своими задницами.

— Они привыкли рисковать жизнью, — даже слишком, по мнению Элл. — И это не напрасно. Мы найдем способ расшифровать карту, ведь иначе станем кормом для хищников.

Элл шагнула в туннель и направилась к комнате отдыха. За год она уже успела привыкнуть к голым бетонным стенам и извилистым тоннелям, а полированная древесина и роскошная мебель в огромном особняке родителей казалась лишь сном. Приблизившись к большому открытому пространству, служившему зоной отдыха, Элл услышала бренчание струн и гул разговоров, перемежающийся смехом.

В дверном проеме Элл остановилась. Сегодня вечером в комнате было людно и казалось, словно сюда пришли все жители базы — кто-то прислонился к стене, а кто-то развалился на стульях. Худой мужчина играл на гитаре и, склонившись к потрепанному инструменту, забылся в своей музыке. Несколько женщин в обтягивающих джинсах расчистили возле него небольшое пространство и танцевали.

Элл высмотрела возле дальней стены членов шестого. Шоу — только оправившийся — оседлал стоящий задом наперед стул, а в его золотистых волосах играл свет. Он смеялся над тем, что сказал эмоциональный, высокий и впечатляющий Гейб. Бритоголовый Гейб словно не замечал, как много людей обходят его стороной, дабы избежать излишнего внимания.

Клодия сидела на столе, скрестив ноги и попивая пиво, а ее темные волосы были по обыкновению заплетены в косу. Маркус и Круз прислонились к стене. Не было видно лишь Зика — брата-близнеца Гейба.

Маркус тут же притянул к себе взгляд Элл, словно магнит металл. У нее перехватило дыхание. Маркус помылся, и его короткие темные волосы были влажными. На нем были надеты поношенная черная футболка и еще более поношенные джинсы, потертые в местах наибольшего износа. Маркус не был самым высоким членом своей команды, но самым крупным из всех. Тело его было жестким и твердым — сплошной мышцей. Сжав пальцами кружку с пивом, он скрестил руки на груди, отчего обрисовались бицепсы. Маркус слушал, что говорил Круз.

Элл прикусила губу. Каждая клетка ее тела ныла от потребности. Элл никогда не желала ни одного мужчину так сильно и понятия не имела, чем Маркус ее затронул. Круз с его соблазнительными темными глазами, аппетитным лицом и сексуальным акцентом казался куда красивее. Большинство женщин базы были практически влюблены в сексуальную усмешку Круза и, хоть Элл и слышала, как одна из них говорила, что при виде него намокают трусики, на нее саму он не производил подобного эффекта.

Лицо Маркуса было грубым и жестоким, пересеченным большим шрамом от рваной раны, который шел по правой щеке и спускался к шее. Никто не знал, как Маркус получил его, но поговаривали, что во время диверсии хищников в самом начале вторжения. Будто бы он убил их всех голыми руками, а шрам остался в результате той борьбы.

Элл понятия не имела, правда ли это, но у нее не возникало сомнений, что Маркус на такое способен.

Она видела, как Клодия что-то ему сказала, а его губы слегка изогнулись в улыбке. Плечи Элл поникли. Клодия была его типом — сильная воинственная женщина. И через миллион лет Маркус не захочет такую, как Элл. От этой мысли у нее во рту остался горький привкус.

— Эй, Элл. Хочешь пива?

Она моргнула и сосредоточилась на мужчине возле импровизированного бара на входе.

— Ох, нет, спасибо, Зик.

Можно было легко перепутать Зика с обычным барменом вместо солдата, которым он являлся. На нем были надеты яркая пестрая гавайская рубашка и свободные шорты, а темная кожа и ленивая улыбка будто бы не принадлежали бойцу, способному со спокойствием и непринужденностью прорываться через полчища хищников.

Зик указал себе за спину.

— Лучшее самоваренное пиво в «Блю Маунтин». А если ты готова на всё, то на верхней полке стоит ликер, — он указал на полупустые бутылки крепкого алкоголя на полках позади него.

— В другой раз. Мне нужно поговорить с Маркусом.

— Дурные вести? — нахмурился Зик.

— Что-то вроде того, — Элл начала пробираться через толпу, по мере необходимости отвечая на приветствия и призывы присоединиться к группам пьющих людей.