Магию не изменить, у нее свои законы. А грязнокровки подтачивают саму суть взаимодействия людей и Магии. Мы знаем, во что превратится магия в руках маглов — в ещё один девайс для решения бытовых проблем, и нанесения вреда недругу. Вот их умишко, максимальный круг разумения жалких свиней. Равноправие… разбазаривание чистой крови на грязнокровок… ещё не хватает, лет эдак через двадцать ввести однополые браки магических родов! — Малфой конвульсивно содрогнулся, от жесточайшего омерзения. — Да сама Магия развеет только за попытку осуществить такое!

„Эх-эх, Драко-Драко, не хочу тебя огорчать суровой реальностью недалекого будущего, но, судя по магловскому миру, все намного печальнее, чем ты мыслишь!“

Колеса монотонно выстукивали дробь на железнодорожном покрытии, мимо проносились туманные овраги и заливные луга северной Англии, а возможно и Шотландии. Сквозь вагон проехала тележка со сладостями, но ни я, ни Драко с друзьями не обратили на яства внимания.

-Когда вирус поражает организм, ты с ним не цацкаешься, — подытожил поднимаясь с полки Малфой. — Ты всеми средствами пытаешься избавиться, вылечится. Уничтожаешь заразу. Когда две трети против тебя, если больше половины ноги омертвело, поздно пить таблетки. Надо отрезать ногу. Надо дать бой противнику: либо ты, либо они… Маглы -смерть для нас. А задача партии чистокровных — истребить её раз и навсегда. Пожрать смерть, усилится за её счет. Они — Пожиратели смерти…

Наступила звенящая тишина.

 — За сим позволь откланяться, из-за тебя я и так проигнорировал требование явиться в вагон старост… Подумай над сказанным, и выбери правильную сторону. Помнишь, я тебе предлагал дружбу, давно, на первом курсе, в этом же поезде? Быть с магами, а не с Грэйнджер, или Уизли, Предателями Крови, предателями Магии! Всех благ.

Коротко кивнув, Драко Малфой покинул купе. Двое громил присоединились к предводителю, оставив меня одного. Думать, сопоставлять, делать выводы. Менять Поттеровские представления о хорошем и плохом. Сколько всего навалилось за последние дни…

Дверь купе приоткрылась, и я, желавший побыть наедине, недовольно нахмурился: кого там опять принесла нелегкая? В дверях оказалось лицо той, кого я меньше всего ожидал увидеть.

-Привет, Гарри! — тоненьким, чудным голоском проворковала симпатичная девчушка китайской наружности. Черные волосы собраны в тугой хвост, очень смазливое восточное личико и длинные ноги, хотя общая плоскость серьезно портит картину. Чжоу Чанг — первая школьная любовь Поттера.

— Здравствуй, Чжоу, — уверенно киваю неловко жмущейся девушке, — проходи, садись.

Китаянка, умилительно заалев, шагнула в купе. Вначале, немного испугалась, оставшись наедине со мной, а затем, глубоко вздохнув, взяла себя в руки. Только она собралась присесть напротив, как я, моментально отреагировав, нежно ухватил тонкую ручку:

— Проходи, садись, как ты? — и нежно сажаю девушку рядом с собой, приобняв.

— Ой, Гарри, все путем… ты так изменился, — ещё больше покраснела Чжоу, оглядев-оценив пристальным взглядом, и пробормотала: — Вырос.

— Ты даже не представляешь, насколько, — ответил я, нахально подмигивая. Если мне не изменяет память, в каноне Чжоу довольно долго ныла, и страдала, переживая гибель дражайшего Седрика Диггори. Мой план прост: либо она принимает правила игры, и я рано или поздно раскручиваю её, благо времени в школе будет достаточно, либо пугается, и валит на все четыре стороны. После Стюарт, особенно проявлять нежность и чуткость к женскому полу не хочется совершенно, да и внезапное вторжение, прервавшее бесценное уединение, подействовало на нервы. Понимаю, что веду себя неадекватно, да и можно ли назвать адекватными мои предыдущие дни? Сколько всего навалилось, новый мир, новое тело с дурацким гормональным взрывом, когда все бесит, а думается как сквозь туман.

— Я не против выяснить это… потом, — с намеком произносит Чжоу. Затем, помедлив, исступленно восклицает:

— Гарри, прости, но мне нужно знать, как погиб Седрик!

— В смысле, как погиб? — недоуменно переспрашиваю.

-Ну, что им-менно, на турнире, — её голос прерывается, дрожит на осеннем ветру, — стало п-причиной… смерти…

Ах, вот как значит…

— Мне кажется, — довольно-таки холодно отвечаю, — в прошлом году директор Дамблдор дал вполне подробные объяснения произошедшего.

— Д-да, дал…, но в Пророке…

— Ты веришь мне, или этой дурацкой, лживой газетенке? — изображаю оскорбленную святость, — я столько пережил, той ночью… когда возродился Волан-де-Морт, — Чжоу содрогнулась — на моих глазах, погиб Седрик, затем он возродился… пытал меня… мне пришлось драться с ним на дуэли. С Темным Лордом. Один на один.

Её глаза пораженно расширились. Затаив дыхание, девушка не отрывая взгляда вслушивалась в прочувствованную исповедь. Благо, с её возрастной категорией — проще простого.

— Затем он чуть не убил меня. Такое везение, я притянул портал с Кубком, мне удалось уцелеть… знаешь, меня теперь почти каждую ночь мучают кошмары… мне снится злополучный Третий тур, вся та боль…, а ты говоришь, что не веришь мне?! — я склонил голову и спрятал лицо в ладонях.

— О Гарри! Нет, я совсем не это имела в виду! — раскаиваясь, пробормотала Чжоу, а затем попыталась отнять мои руки от лица. — Ну Гарри, прости, я не хотела…

Я поднял голову и заглянул прямо в зрачки тянущей мои руки девушки. Мгновение замерло. Рельсы перестали стучать, сердце билось слишком громко, стрелки часов остановились… лишь мои руки в её руках. А её глаза — в моих глазах. Она посмотрела на мои губы. Я поцеловал её.

Целовалась она неуверенно, будто впервые. Слегка влажные губы практически не проявляли активности, но девушка не отстранялась, предоставляя действовать мне. Скучно, я люблю поактивнее. Придется все брать в свои руки. Оторвавшись от неё, ещё раз взглянул в глаза. Повторил, смело ухватив за шею и талию, прижимаю к себе.

Теперь Чжоу смотрит на меня по другому. Симпатия симпатией, а чувствовать уверенность парня во всех аспектах отношений для девушки очень важно — одна из основ надежности. На подсознательном уровне. Абсурдно звучит, казалось, опытность парня должна наоборот настораживать, но нет… лишь в силу определенных причин, и то не всегда женский пол правильно трактует подобную „уверенность“.

— У тебя уже были девушки? — нетерпеливо выпытывает Чжоу.

— Давай на сегодня закроем тему бывших, идет? — уклонившись от прямой лжи, отвечаю неоднозначно. В коридоре, совсем рядом, прогрохотала тележка:

— Я закажу что-нибудь выпить, идет? Поднявшись под согласный кивок девушки, открываю дверь купе и сталкиваюсь нос к носу с каштановолосой гриффиндоркой.

— Где Рон? — спрашиваю злостно сцепившую зубы Гермиону.

— Сейчас подойдет.

— Хоть на людях, веди себя естественно, по рукам? — наклонившись к самому уху, негромко шепчу. — Ты ведь не хочешь вызвать подозрений?

— Возможно, к этому я и стремлюсь! — с вызовом, но все же шепчет в ответ Грэйнджер.

Тем временем Чжоу, оказывается, слегка наклонилась, высматривая, насколько близко я прислонился к гриффиндорке. А по моему возвращению с четырьмя банками магловской колы, стала чуть скованнее, и ушла в себя. Следя за пейзажем, между прочим кладу её ладонь в свою. В ответ Чжоу кладет голову мне на плечо. Так и едем, а Грэйнджер и бровью не повела.

Все стихло, пока дверь купе стремительно не распахнулась, и напротив нас с Чжоу бухнулся младший сын Уизли. Рон не преминул отметить свистом увиденную картину, от чего Чанг напряглась, а я предупреждающе покачал головой: Рон — не доводи. Рон понял.

— Что нового, Гермиона? — спустя пару минут молчания решился развеять тишину Уизли.

— Ничего важного! — раздраженно бросила Гермиона. — Хочешь знать — возьми свежий Пророк, и прочти, если тебе он глаза не мозолит!

Только сейчас я заметил лежащую рядом, напротив, принесенную Грэйнджер газету, так и не открытую.

— Ну и прочту! — насупившись, сказал Рон, цепко ухватил свежий номер, и пораженно уставился на первую страницу.