====== Глава 16: Ритуал ======

— Какого дьявола опаздываешь, Поттер! — разъяренной фурией накинулась Анжелина, увидев меня, наспех переодевшегося в форму и трусцой бегущего к полю. В руках — крепко зажатая «Молния», в мозгу — давящее воспоминание о тяжелом перелете на Гриммо, после которого три дня болели мышцы.

— Обстоятельства, — бурчу в ответ недовольно. Команда уже в воздухе, отборы вовсю продвигаются.

— Давай, разминайся и взлетай, мы как раз заканчиваем, — бросила Джонсон, улетая прочь.

Эх. Ну вот и пробил час попробовать себя в квиддиче. Солнце весело поблескивает на травке, теплая погода навевает приятное настроение. Крики учеников, отбивающиеся эхом от пустых зрительских рядов, создают непередаваемую ностальгическую атмосферу. Будто снова вернулся в школу, и все хорошо. Никаких Темных Лордов, никаких опасностей и предстоящих ритуалов.

Перебрасываю ногу через метлу в надежде усесться поудобнее. Оказалось, форма метлы, действительно выгнутая, как в фильмах, а край изделия остро заточен, как нос у истребителя. Приятно удивило специальное седло, в форме полуметрового чехла одевающегося на метлу и способствующего более комфортному сидению. Жаль я не знал о нем в первый свой полет. Ещё одной удобной примочкой были двух суставные металлические стремена, крепящиеся у самых прутьев, и позволяющие как встать в метле на полный рост, так и распластаться вдоль древка, поджав ноги.

Но все же, несмотря на ухищрения, большая часть нагрузок приходилась на руки, именно на них возлагалась задача удерживать седока в положении равновесия. Для сравнения — попробуйте усидеть сверху на турнике, перилах или брусьях: в подобном положении приятного мало.

На скорую руку разобравшись с основным инвентарем, отталкиваюсь от земли, взлетая. Мое счастье, что команда занятая отборами не заметила странную заминку от легендарного ловца. Пролетаю круг над стадионом на небольшой скорости, затем ещё один и ускоряюсь.

И вдруг осознаю, что мне все это безумно нравится. Нравиться ощущать полет, управлять движениями метлы. Чувствовать некую свободу, как вольная птица. Совсем как… тогда. Как в тот миг падения с высоты Астрономической башни.

И последний испуг отступает. Приходит знание, что просто не могу упасть и разбиться. Всегда есть крылья, всегда есть полет. Моя стихия — воздух, и я в ней свой. Я словно рожден для этого, и нет ничего невозможного. От радости и необъяснимой эйфории выделываю сальто через голову. Затем направляю метлу строго вниз, улегшись на древко. Метла совершает стремительный рывок, набирая скорость. Ветер свистит в ушах. Рву рукоять на себя, по инерции проносясь ещё несколько метров. Носки кроссовок задевают кончик газона, но я уже выровнял полет, и лечу навстречу разинувшим рты гриффиндорцам. Губы растягивает счастливая ухмылка. Словно наркотическая эйфория.

— Ну ты даешь, — покачала головой Кети.

— Финт Вронского собственной персоной! — восторженно выпалил Рон. Я только сейчас заметил рыжего. Ах да, он же мечтает быть вратарем…

— Только попробуй угробить себя до матча, Поттер, и я убью тебя, — угрожающе предупредила капитан.

— Есть, сэр! — выпячиваю вперед грудь, шутливо отдавая честь. Джонсон скривилась, но ничего не сказала. Повернулась к команде, и как заорет:

— А ну чего зависли? Вратаря я сама нарабатывать буду? Спиннет, Белл — разомните булки этому рыжему орангутангу, мне нужен спортсмен уже через три недели! А ты Поттер, берешь снитч и приступаешь! Работаем живо! Кому сказала!

Три часа спустя, донельзя вымотанный, но довольный, возвращаюсь в замок на пару с ползущим враскорячку Роном. Бедняга еле переставлял ноги, смертельно уставший и измученный. Поведя головой из стороны в сторону, выдохнул сквозь сжатые губы и прохрипел:

— Только бы дойти.

— Да брось, что ты как кисейная барышня? Никогда не летал?

— Летал, и не раз, но ещё никогда так много. Завтра наверное, вообще встать не смогу… Да и там у меня все натерто, просто жуть как болит.

— Думаю, свои анатомические особенности Уизли расскажет вам наедине, Поттер, — едкий холодный голос прервал Роновы прощальные стоны. К нам, с развевающейся черной мантией за спиной стремительно шагал профессор Северус Снейп, напоминая летучую мышь. Остановился напротив, и впился в зеленые глаза черным немигающим взором поверх крючковатого носа.

— Свободны Уизли, а вы Поттер, идите за мной! — и пошел прочь, не оглядываясь.

— Куда мы идем, профессор? — осмеливаюсь прервать тишину, поравнявшись с деканом Слизерина.

— К директору, Поттер, к директору, — сказал Снейп, и окинул меня ненавидящим взором. — На этот раз вы серьезно нарвались.

— Что случилось? — спрашиваю недоуменно.

— Только не притворяйтесь, сами все знаете. Я хотел забить тревогу ещё на прошлой неделе, когда меня ранним утром поднял юный Малфой, кающимся голосом рассказывая о случившемся на Астрономической башне. Но, прибежав с пеной у рта к портрету Полной Дамы, успокаиваюсь, выясняя, что трое мелких оборванцев все же добрались до своих постелей под утро.

— Почему вы ничего не сделали? — действительно странно.

— Пожалел вас, — медленно выговаривает Снейп, поворачиваясь ко мне. — Пожалел пятерых придурков, которые грозили вылететь как пробки из школы, проведай об этом другие.

— Спасибо.

— Не ради вас старался, Поттер, — с отвращением скривился профессор.

Конечно не ради меня. Небось, дражайшего Драко прикрывал от статьи. Представляю заголовки: «Наследник древнейшего Рода и сын бывшего пожирателя в одночасье, совершает покушение на тройное убийство». А вылези история с Империо во время расследования — вою не оберешься.

— Но поразило меня другое, — продолжил говорить Снейп. — Представьте себе всю степень удивления, когда нынче утром, пожелав выведать подробности той самой злополучной ночи, выясняю, что ни мистер Крэбб, ни мистер Малфой ничегошеньки не помнят. Ни-че-го.

— Может, не хотят говорить, — невинно предполагаю.

— Балуетесь стиранием памяти, Поттер? — вкрадчиво спрашивает Снейп, наплевав на мои слова. — Это уже чересчур. Последняя капля. Рыться в головах студентов — насилие над личностью. Не Империо, конечно, но на минимальный срок в Азкабане потянет, если поспособствовать. Хотите в Азкабан, Поттер?

Ещё и пытается запугать пятнадцатилетнего забитого подростка, единственным домом которого всегда был Хогвартс. Не стыдно, принц-полукровка? Но губы мои покорно произносят:

— Нет, профессор.

— А ещё объясните, какими же именно чарами из школьной программы вы воспользовались, спасая своих дружков?

— Эти чары не из школьной программы.

— Неужели?! — саркастически хмыкнул Снейп. — Рождественский пряник!

Горгулья у входа в директорский кабинет, блеснув алмазами глаз, повернулась и впустила гостей в свое чрево.

— Так что же за тайные знания известны Герою магического мира?

— Чары Полета, — говорю в спину профессору, поднимающемуся по ступеням винтовой лестницы. Тот застыл, как вкопанный, и мы едва не столкнулись.

— Хотите мне сказать, — с расстановкой процедил Снейп, — что пятнадцатилетнему подростку известна подобная техника? И он умеет её применять?!

— Ну… летать у меня ещё не получалось, но вот планировать, — убеждаю с абсолютной уверенностью, —, а той ночью, состояние аффекта, опасность для жизни, сами понимаете… Вот и прыгнул выше головы, с кем не бывает.

— Вы лжец, Поттер, — спокойно сказал Снейп, продолжив подъем. — Все эти сказки расскажете Дамблдору, а тот решит вашу судьбу. И замолчал, как отрезало.

Кабинет директора изнутри напоминал то ли церковь, то ли лабораторию безумного ученого. По краям огромного овального помещения расположились тучи всяческих приборов и приспособлений непонятного назначения. А сразу за огромным письменным столом возвышался величественный иконостас бывших директоров и директрис. Сам же великий чародей, верховный глава Визенгамота, носился из угла в угол, сжимая в одной руке небольшой чемоданчик, а другой, выполняя сложнейшие пассы палочкой.