хлопнув дверью. Анвил ссутулившись, сидела на сиденье с закрытыми глазами, откинувшись на

спинку, но я не мог не беспокоиться о ней сейчас. Вставляя ключ в замок зажигания, я возвратил

грузовик к жизни и увидел, что свет в окнах зажегся уже на кухне. Я вдавил педаль газа, дѐрнул на

себя переключатель скоростей, и грузовик рванул с места вверх по улице.

— Ну, — сказала Анвил, когда наше сердцебиение вернулось к нормальному ритму. — Это

было захватывающе.

Я поглядел на нее. Она сидела максимально далеко от двери моего грузовика, обхватив

своими руками живот и наклоняясь вперед. Она выглядела так, как будто страдала от худшего

похмелья в мире, и еѐ собиралось вывернуть на пол моего грузовика.

— Анвил, — сказал я быстро. — Ты сможешь это вытерпеть? С тобой точно всѐ будет в

порядке?

Летняя фейри устало кивнула.

— Я уже давно не испытывал железной болезни, — пробормотала она, не поднимая головы.

— Я и забыла… как это неприятно.

Она осторожно села, как бы проверяя, жива она всѐ ещѐ или нет.

— Со мной все в порядке, — выдохнула она, как будто пытаясь убедить саму себя. — Я еще

не исчезла.

Две минуты спустя зазвонил мой телефон. Я вытащил его из кармана и, посмотрев на экран,

содрогнулся.

— Молодой человек, у тебя большие проблемы. — Сказал папа вместо приветствия, как

только я ответил. Я поморщился.

— Да, я понимаю.

— Выходит, что ты врал нам прошлой ночью?

Я украдкой посмотрел на Aнвил. Она смотрела назад и выглядела извиняющейся, как если бы

она знала, кто был на линии и о чем мы говорили. Я думал о Худом Человеке, который слоняется по

моему двору и о том, как мама отреагировала бы на это

— Нет, — сказал я, чувствуя папино неодобрение. — Но я все объясню, когда вернусь домой.

— Итан! — мамин голос закричал в трубку. Казалось, будто она плачет. — Возвращайся

домой, ты меня слышишь? Сейчас же!

У меня в горле образовался комок.

— Я не могу, — прошептал я. — Я сожалею. Я вернусь через пару дней, обещаю.

Никакого ответа, только приглушенный всхлип, а потом папа взял трубку снова.

— Позвони нам, как только приедешь в Новый Орлеан, — приказал он, и его голос звучал

строго, даже не пытаясь скрыть гнев. — И постоянно через каждые несколько часов, ты понял?

— Да, сэр.

— Будь осторожнее, Итан. — Почти предупреждение.

Я сглотнул.

— Буду.

Я нажал отбой и убрал телефон. Как же мне хотелось, чтобы всѐ было по-другому. Я почти

жалел, что рассказал им правду, но нет, это было правильно, и они, наконец, поймут, с чем я имею

дело. По крайней мере, таким образом они будут знать, что со мной случилось... если я не вернусь

домой.

Всю дорогу мы молчали. Aнвил вжалась в сиденье и уставилась в боковое окно, в ее глазах

отражались дискомфорт и боль. Я включил радио и переключал каналы, пока не нашел станцию с

классической музыкой, стараясь сделать поездку более приятной для неѐ. Я постоянно поглядывал

на неѐ, чтобы убедится, что она не исчезает.

Через некоторое время мы остановились, чтобы передохнуть, и я последовал за ней,

беспокоясь о еѐ самочувствии, пока она, тяжело дыша, прислонилась к дереву.

— Ты точно будешь в порядке? — снова спросил я, просто чтобы заставить ее говорить,

слышать ее голос. Чем дальше мы ехали, тем больше мне казалось, что я сижу рядом с духом,

который исчезает, как солнечный свет вечером.

Анвил кивнула.

— Да, — прошептала она, глядя на меня с мужественной улыбкой. — Я смогу сделать это. Со

мной всѐ будет в порядке. Как далеко это находится… — На еѐ лбу образовалась складка. — Куда

мы едем?

Я проигнорировал укол страха.

— Новый Орлеан, — ответил я. — Гоблинский рынок.

— Хорошо, — Анвил оперлась плечом о дерево, и пряди ярко-зеленого плюща медленно

поползли в сторону веток, хорошо что в нашу сторону никто не смотрит. — Кейран, — Aнвил

задумалась, ее тихий голос был смешан с тоской. — Будет ли он там?

— Я не знаю, — признался я. — Надеюсь, что будет. Это наша единственная зацепка, и я до

сих пор ищу, где в этом месяце будет проходить гоблинский рынок.

К счастью, я имел довольно хорошее представление о том, к кому обратиться за этой

информацией. Среди местных дриад в Городском парке были, по слухам, и старейшие фейри, а они,

как правило, знали всѐ о тайной жизни. Я просто надеялся, что цена этой информации будет не

слишком высокой.

— Полная луна сегодня вечером, — продолжал я, глядя, как Aнвил рассеянно перебирала

мертвые ветви дерева. Они снова ожили под еѐ пальцами. — Как только мы узнаем, где находится

рынок, мы будем держать ухо востро и оглядываться вокруг. Даже если мы не увидим Кейрана,

должен быть там кто-то, кто может знать, где он, и где он будет.

Aнвил снова кивнула.

— Я надеюсь, что так, — прошептала она. — Я не знаю, сколько времени у меня осталось.

У меня появилось плохое предчувствие.

— Давай, — сказал я, двигаясь к своей машине. — Я расскажу тебе всю эту историю по

дороге. Мы должны ехать дальше.

И будем надеяться, что, когда мы найдем Кейрана, с Анвил всѐ будет в порядке, а он

наконец-то объяснит мне смысл этого пророчества.

Было еще утро, когда мы проехали мимо границы Нового Орлеана и въехали в пределы

города, одного из самых густонаселенных волшебным народцем в человеческом мире. Новый

Орлеан был местом для колдовства и магии, мистики и суеверий, и в нѐм обитало бессчѐтное

количество фей и приведений на каждом углу.

Я никогда не был в Новом Орлеане до этого: он был в пятѐрке самых лучших мест, где можно

было встретить фейри в моѐм списке. Конечно, ирония состоит в том, что теперь я вместе с фейри

приехал сюда и ищу гоблинский рынок, где обычно собирается огромное количество различных фей.

Шоссе шло прямо через Городской парк, и я попросил Анвил читать мне инструкции, которые

я нашел на навигаторе, пока, наконец, они не вывели нас на почти пустой участок на краю лужайки.

Парк встретил нас молчанием. Безмятежная тишина раннего утра объяснялась тем, что здесь ещѐ

никого не было. Когда мы вошли в парк, женщина и терьер пробежали мимо нас вниз по тротуару, и

пес воспользовался моментом, чтобы истерически полаять на Анвил, тем самым вызвав у женщины

смущение. Извинившись передо мной и, в это же время, отругав собаку, она потащила его прочь,

скрывшись за поворотом, а потом мы остались одни.

— Мне нравится здесь, — размышляла Анвил вслух, оглядывая парк в тихом благоговении.

После выхода из грузовика, она выглядела гораздо лучше, но она всѐ ещѐ была бледной и почти

нематериальной. — Я могу дышать более спокойно, мой разум уже не затуманен. Магия по-

прежнему сильна.

— Да. — Я не мог почувствовать магию и очарование в воздухе так же хорошо, как она, но я

мог, конечно, увидеть все доказательства вокруг нас. Пикси гудели в моей голове, словно мутанты

ОСА, и я постоянно слышал их смех. Бледно-голубая русалка с зубами как у пираньи глянула на

меня поверх края пруда, прежде чем бесшумно соскользнуть в воду. Огромная черная собака прошла

через плотный туман между деревьями. Она выглядела как какое-то домашнее животное до тех пор,

пока вы не замечали еѐ глаза, светящиеся синим огнем, и что она шла поверх травы своими лапами.

Она моргнула, торжественно развернулась и ушла обратно, как будто еѐ и не было, и всѐ тут.

Я вдруг пожалел, что оставил свои мечи для Кали под сиденьем, скрытые и спрятанные.

Бродить по общественному парку с парой мечей было рискованно и могло заставить попасть меня в

неприятности, но, если бы на меня набросился какой-нибудь зверь из Небывалого, они были бы как