Летели два голубя: Совет да Любовь. Внизу, под ними, плескалось лазурное Житейское море.

- Смотри, новый Семейный ковчег от берега отчаливает, - сказал один другому. - Полетели, поглядим.

Внизу, величаво расправив паруса, медленно плыл красивый корабль. Вслед ему с пристани неслись звуки марша Мендельсона.

- Та-да-да-дам, та-да-да-дам, та-да-да-да-а-ам! - стал радостно подпевать Любовь. Взмахнув белыми крыльями, он медленно спланировал на бушприт.

- Кто у нас тут? - полюбопытствовал Совет, приземляясь рядом.

- Знакомься, Коля и Оля, - ответил Любовь. - Молодые, красивые! Ах, они мне нравятся, оба!

- Погоди, не высовывайся пока, - охладил его пыл старший товарищ. - Первый день только. Давай понаблюдаем.

Оля проснулась в каюте, сладко потянулась. Посмотрела на спящего рядом Колю.

“Муж! - подумала она и сама себе улыбнулась. - А я - Жена!”

Оля встала, вышла на палубу. Она глянула на безоблачное синее небо и засмеялась от счастья. Золотистый луч восходящего солнца мягко освещал их ковчег. “Теперь так будет всегда, - сказала она самой себе. - Слава Богу!”

Настроение у Оли было радужное. Она наклонилась убрать забытые вчера на корме фужеры с шампанским.

- Умница, - прошептал Совет, прячась за бом-брамселем. - Канаты вон валяются, прибери. Потом на камбуз сходи. Муж скоро проснётся, завтрак пора делать.

Вдруг что-то в море привлекло Олин взор. Она пригляделась.  Вдали, у самого горизонта, темнело что-то сизое, непонятное.

- Туман, что ли? - пробормотала Оля. Потом пошла на мостик за подзорной трубой. Настроив линзы, стала пристально всматриваться в даль.

- Так, красавица, иди Мужа буди,- сказал Совет, присаживаясь на Олино плечо. - Пора ему за штурвал становиться.

- Погоди, - отмахнулась Оля. - Я, может, и сама справлюсь. В нашей семье, знаешь ли, равноправие.

Поплевав на руки, Оля взялась за штурвал. Попробовала повернуть, закряхтела от натуги. Штурвал с трудом сдвинулся.

- Тяжёлый, - пробормотала Оля.

Рядом, зевая, появился Коля. Чмокнул Олю в мягкую щёчку.

- Что делаешь?

- Да вот, рулю, - ответила Оля. Налегла на штурвал, тот со скрипом повернулся.

- Давай я, - нахмурившись, сказал Коля. - У меня руки сильнее, да и глаз зорче.

- Ладно, я уже начала, - Оля вытерла со лба выступивший пот. - Ты иди пока, поесть нам приготовь, что ли.

Коля кивнул, почесал в затылке. Потом медленно побрёл в кают-компанию. Удобно устроившись на диване, включил телевизор. Пощёлкал пультом, выбрал канал про рыбалку. Подложил под голову подушку, закинул ноги на столик и начал смотреть.

Вечером Оля, растрёпанная, с покрасневшей от солнца и ветра кожей, пришла к Мужу в кают-компанию. Она устала и была голодна, сбитые в кровь руки нестерпимо саднили. Но Оля была счастлива, она гордилась собой. Ведь сегодня она обошла три рифа, провела корабль через небольшую бурю и даже успела поймать на ужин одну вкусную треску.

Жена примостилась рядом с Мужем, положила голову ему на плечо. Муж, не глядя, поцеловал её в лоб.

- Фу, ты вся потная, - сморщился он и чуть отодвинулся. Оля вздохнула и пошла мыться.

- Оля, последнее предупреждение! - взволнованно заворковал Любовь, присев на шторку душа. -  Ты Жена, твоё дело - за ковчегом следить, лад и уют в семье создавать. Ты такой родилась, у тебя и ум, и тело для этого предназначены. Он Муж, он сильный, зоркий, выносливый. Его дело ковчегом править, семью кормить и от бурь защищать. Ты же всё испортишь, очнись, пока не поздно!

- Да ну вас, с вашими устаревшими патриархальными устоями, - презрительно фыркнула Оля, намыливая голову. - Всё бы вам из женщин рабынь сделать.     

Взмахнув крыльями, Совет да Любовь устремились ввысь, в звёздное небо. Тут им больше нечего было делать.

Проходили дни, месяцы и даже годы. Оля уверенно правила семейным ковчегом, Коля спал до обеда в  в каюте, а с обеда до вечера смотрел телевизор. Про рыбалку ему было уже неинтересно - рыбалкой на корабле занималась Оля. Поэтому Коля смотрел футбол и детективные сериалы; иногда один, а иногда на пару с бочонком пива.

Жена уже не ложилась с ним рядом, не клала голову на плечо. Она если и заходила в кают-компанию, то только для того, чтобы поворчать на Мужа, попенять его тем, какой он ленивый, никчёмный и ни на что не годный. Коля в ответ грустно вздыхал, пожимал плечами и делал телевизор чуть громче.

- Господи, как же я могла так в нём ошибиться! - горько рыдала как-то вечером Оля, устало бредя с капитанского мостика на камбуз. В камбузе, как и на всём корабле, было неуютно и грязно. Немытые тарелки грудой возвышались над столом, в углу висела мохнатая паутина. Оля смахнула на пол крошки, присела на краешек колченогого стула. - Я ведь думала, он настоящий мужик, а он не мужик, а тряпка! А я...  я ломовая лошадь! А ведь когда-то была красивая и нежная… Он меня холил, лелеял, на руках носил….

Оля горестно всхлипнула, глянула в мутное, покрытое грязными разводами зеркало. Красоты в ней совсем не осталось - кожа потрескалась и загрубела, от уголков глаз сеточкой разбегались морщинки. Волосы Оля завязывала на затылке в тугой пучок, чтобы не мешали рулить, когда она за штурвалом стоит. Из тех же соображений Оля давно стала носить удобные холщовые штаны и куртку - в них она могла очень быстро лазать по вантам. Кроме того, они были прочны и легко отстирывались от грязи.

Оля встала, устало потёрла виски. Повязала фартук и побрела к плите, варить ужин. Вдруг из угла послышалось шуршание - там копошились и дрались между собой три крысы, уже давно поселившиеся на корабле: Ссора, Раздор и Склока.

Оля, увидев их, взвизгнула и пулей вскочила на стул.

 - Всё, я не могу так больше! - завопила она. - Помогите мне кто-нибудь!

- Кто-нибудь, кто-нибудь, - проворчал Золотой луч, случайно заглянувший в это время в окно. - До чего бабы тёмные пошли, ужас. Совсем забыли, кого о помощи просить надо.

Он метнулся к Оле, легко прошелся по лбу, сверкнул в глаза. А потом раз! - и скрылся за мачтой.

Оля замолкла, медленно слезла со стула. Вдруг упала на колени и горячо замолилась: “Господи, Отец наш небесный, помоги! Ты великий, ты могучий, ты всё можешь! Научи меня, глупую, как все исправить, как семью сохранить, как счастливой стать…”

Проснулась наутро Оля, глядь в окно - небо низкое, серое, ненастьем набрякшее. Буря идёт! Подскочила она, натянула наспех куртку и бегом к штурвалу, рукава на ходу засучивая.

Только встала на мостик, вдруг, откуда ни возьмись, голубь. Замахал, захлопал крылами Оле в лицо.

- Брось штурвал, брось штурвал! Вон отсюда!

Оля воспротивилась было, но потом подумала, пожала плечами и пошла на палубу. Дел на палубе было полно - бардак прибрать, снасти починить. Блеск, уют и красоту навести.