ярости. Не на тебя. На себя. Я был вне себя за то, что был так неосторожен, за то, что был так

бестактен, за то, что был таким чертовски слабым. Мне не нужна была она, когда у меня была

ты.

Он снова смеется надо мной.

- Но старые привычки проходят с трудом. Помнишь пословицу про старую собаку? Старую

собаку новым трюкам не обучишь. Понадобится время, чтобы справиться с этим.

- Я знал, что это ты, когда услышал шум за окном. Кто еще это мог быть? А когда пришел в

твою комнату, ты лежала в кровати. Я знал, что ты пыталась меня обмануть.

Из его горла вырывается рычание. Я неловко двигаюсь под его неожиданно-тяжелым взглядом.

- Чему я не был рад. Я пытался сдержать ярость, но я знал, что если я притворюсь, что не знаю,

что ты сделала, мы бы оба выглядели дураками. Я был готов уйти из твоей комнаты, но вдруг

заметил следы на полу. В этот момент у меня не оставалось выбора, как наказать тебя. Я не мог

проигнорировать их.

- Но ты помнишь, что я сказал дальше? Что с этого момента, каждый раз, когда я вижу тебя, я

хочу тебя на руках и коленях? Я пожалел о тех словах. На следующее утро, когда я уехал, я весь

день мечтал забрать их обратно. Поэтому, когда я вернулся, у меня не вызвало сомнений твое

неподчинение.

- Ты игнорировал меня, - говорю я.

- Я пытался сохранить лицо, - вздыхает он. - Я не мог смотреть, как ты покачнешься от моих

требований. От этого я стал слабым. Больше всего я ненавижу слабость.

- Но так ты похож на человека, - шепчу я.

- Возможно. Но тогда я не был готов показать тебе ту сторону себя.

Он поворачивается, смотрит на меня и идет прямо вперед. При этом его глаза прикованы ко мне.

Я не прерываю контакт, как бы мне этого не хотелось.

То, что он делает дальше, застает меня врасплох. Он падает на колени и берет мою руку.

- Но сейчас я готов, - шепчет он.

Я моргаю сквозь слезы. Я плачу? Почему? Я никогда не была слишком сентиментальной.

Но от слов Стоунхарта во мне бушуют непонятные эмоции. Увидев его на коленях, меня

охватывает благоговением.

- Ты можешь спросить у меня всё, что захочешь, - говорит он мне. - Но сначала позволь мне

закончить мою историю.

Я молча киваю с трудом примирившись с тем, что происходит со Стоунхартом.

Он встает и снова начинает расхаживать по комнате.

- Две недели были самыми долгими в моей жизни. Чертова поездка обязательно должна была

случиться в тот момент, когда мы начали прогрессировать. Я волновался, что за это время мы

растеряем прогресс. Но не только это беспокоило меня. Не прошло и дня, как я начал скучать по

тебе. Ты стала моим наркотиком. Я пристрастился к тебе, Лилли. Всю поездку я был сам не свой.

Я принимал плохие решения. Даже мои коллеги заметили это. А всё потому, что я не мог

выкинуть тебя из головы. Сотни раз я боролся с тем, чтобы не сесть в самолет и не прилететь

домой к тебе. Сотни раз я хотел улететь обратно, чтобы просто обнять тебя. Ни одна женщина

никогда не производила на меня такого сильного влияния.

Я смотрю на него в недоумении. Я не знаю, что сказать.

- Приземлившись в тот день в Калифорнии, мое самообладание полетело ко всем чертям. Я так

долго ждал, чтобы увидеть тебя. Я помчался домой. Сердце при этом так бешено колотилось. Я

был готов извиниться за то, как я обращался с тобой, за то, что сделал с тобой, готов был

признаться в чувствах, но нашел тебя...

- Спящей, - шепчу я.

- Да, - говорит он. - Спящей.

Мы молчим. Через минуту Стоунхарт снова начинает говорить.

- Ты представить себе не можешь, как я был разочарован. Я понял, что те чувства, что я питал к

тебе, были односторонними. Я чувствовал себя бессильным. Всё это иллюзия. Никакой

взаимности. Ты не хотела видеть меня.

Я сглатываю. Таким ли я хотела видеть Стоунхарта?

- Я думал, может быть, ты проснешься. Я думал, может быть, мне стоит подождать. Но минуты

тянулись, и ярость съедала меня изнутри. Я злился на то, что был таким слабым. На те чувства,

что росли внутри меня.

- Я был неправ. Ничего не изменилось. Стало только еше хуже. После двух недель, как я и

боялся, мы растеряли весь прогресс.

- Я не хотел терять тебя. Но я чувствовал, что ты ускользаешь из моих пальцев. Поэтому я

сделал единственное, что я мог, Лилли. Наблюдал за тобой. Я должен был, Лилли, разве ты не

видишь? Я должен был сделать это. Должен. Ты не оставила мне выбора. Должен..., - он

отводит взгляд. - Я должен был оставить тебя в темноте.

Он откашливается. Дальше он говорит шепотом.

- Когда ты находишься в темноте с ошейником, я знаю, что ты в безопасности.

Он поднимает руку, чтобы остановить меня от возражений.

- Я знаю, как это звучит. Мне даже страшно подумать, каким монстром я выгляжу в твоих

глазах. Я знаю, что был менее, чем добр к тебе, Лилли. Ты заслуживаешь лучшего. Лучше, чем

то, что я давал тебе. Но некоторые вещи..., - он тяжело выдыхает. - Некоторые вещи

продвинулись настолько далеко, что ты даже не знаешь.

Он сидит и смотрит на меня.

- Знаю, извинения вышли ужасными, но это всё, что я могу дать тебе сейчас.

Наши глаза встречаются. За темнотой, что поглощает его, я вижу бурные эмоции. Интересно,

отражается ли тоже самое на моем лице. Потому что это признание вскружило мне голову.

Он поднимается.

- Рейс завтра в десять, - говорит он. - Роза разбудит тебя раньше восьми. Она упакует твои вещи.

Он подходит ко мне и протягивает руку, чтобы взять мою. Я не двигаюсь. Я как будто приросла

к месту.

Он целует мою руку.

- Спокойной ночи, Лилли-цветочек, - выдыхает он. - И с Рождеством. Я надеюсь с завтрашнего

дня мы сможем начать новую главу в нашей жизни.

Не говоря ни слова, он поворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня с ощущением,

будто меня переехал десятитонный грузовик.

Глава 6

Я не могу уснуть. Я снова и снова прокручиваю в голове разговор со Стоунхартом. Выделяются

три вещи.

Во-первых, его просьба не презирать его. Никогда бы не подумала, что услышу такое от

мужчины.

Во-вторых, упоминание о надежде. Он надеется, что я смогу доверять ему. Он надеется, что он

сможет доверять мне.

В-третьих, обещание о новой главе. Что он имеет в виду под этим? У нас правила уже отменили?

Он берет меня с собой без упоминания о подарках. Неужели это всего лишь пережиток

прошлого?

Он также сказал, что я могу задать ему вопросы. Какие хочу! Я не воспользовалась

возможностью, прежде чем он ушел.

Я поворачиваюсь на бок и закрываюсь одеялом. Смотрю на море. Интересно, что сподвигло

Стоунхарта рассказать мне всё это. На него это так не похоже.

Не думаю, что он деликатничал. Зачем ему это?

В его действиях слишком мало смысла. Он лишил меня свободы, чтобы тем самым уберечь? Он

запер меня, чтобы тем самым добиться доверия?

Не так эти вещи работают.

Одна вещь, которую он сказал перед тем, как выйти из комнаты, сбила меня с толку.

"Некоторые вещи продвинулись настолько далеко, что ты даже не знаешь".

Намекал ли он на причину, почему я нахожусь здесь? Почему именно меня он выбрал в качестве

своей пленницы?

Я не могу быть уверена. Но одно я знаю точно: что бы он не имел в виду, это важно. В тех

словах, где он объяснял свои действия, была искренность, а это значит, что я важна для него.

Почему? И как? Эти вопросы мучают меня, прежде чем я проваливаюсь в сон.

***

На следующее утро я просыпаюсь от того, что Роза трясет меня за руку.

- Мисс Райдер, пора вставать, - говорит она извиняющимся, мягким голосом.

Я стону и перекатываюсь на спину. Такое ощущение, будто я заснула всего пару минут назад.