— Как я понимаю, у тебя есть несколько вопросов, — говорит он, тяжело хватая воздух ртом перед каждым последующим словом.

— Ты понимаешь правильно. Я хочу задать три вопроса.

— Только три, Святой Гор? Это означает, что потребуется только один комплект внутренностей. Неужели бог, такой мудрый, как ты, не имеет больше вопросов? Раз уж у нас есть необходимый материал, просто стыдно не использовать его. Прошло так много времени с тех пор…

— Тем не менее я желаю задать оракулу только три вопроса.

— Ну что ж, хорошо, — вздыхает Фрейдаг. — В таком случае, мы используем его. — Он указывает кинжалом в сторону седобородого человека, темные глаза которого неотрывно смотрят прямо в его глаза. — Его зовут Болтаг.

— Ты знаешь его?

— Он мой дальний родственник, к тому же он главный предсказатель Лорда Юскига, шарлатан, конечно. Мне повезло, что наконец-то он попал мне в руки.

Тот, кого зовут Болтаг, плюет на раздел «разное» в газете «Лигла таймс», когда произносятся эти слова.

— Ты жулик, о могущественный чтец по внутренностям! — говорит он.

— Лжец! — кричит Фрейдаг, подскакивая к нему и хватая за бороду. — Сейчас я покончу с твоей шарлатанской карьерой!

И он вспарывает ему живот. Сунув руку внутрь, он вытаскивает пригоршню кишок и разбрасывает их по полу. Болтаг кричит, стонет, лежа недвижно. Фрейдаг режет по изгибающейся длине кишок, перебирая их пальцами. Он приседает на корточки и наклоняется вперед.

— А теперь, что это за вопросы, сын Озириса? — спрашивает он.

— Во-первых, где мне найти Принца Имя Которому Тысяча? Во-вторых, кто посланник Анубиса? В-третьих, где он сейчас?

Фрейдаг бормочет и дует на дымящиеся на полу внутренности. Болтаг опять стонет и чуть шевелится.

Гор пытается прочитать мысли предсказателя, но они настолько туманны, что это все равно что смотреть из единственного окна этой комнаты.

Затем Фрейдаг начинает говорить.

— В Цитадели Марачек, в Центре Средних Миров, встретишься ты с тем, кто отведет тебя пред очи того, кого ты ищешь.

— Странно, — бормочет Болтаг, качая головой, — ты прочитал эту часть правильно. Но твое падающее зрение было затуманено… Этим кусочком ободочной кишки, которую ты по ошибке… положил вместе с другими…

Огромным усилием Болтаг перекатывается ближе, хватая ртом воздух.

— И ты… не сказал… Великому Гору… что ему грозят… страшные силы… и что в результате он будет побежден…

— Молчание! — вскрикнул Фрейдаг, — Я не приглашал тебя для консультаций!

— Это мои кишки, и я не желаю, чтобы над ними гадал жулик!

— Следующие два ответа неясны мне, дорогой Гор, — говорит Фрейдаг, рассекая еще одну кишку.

— Фальшивый колдун! — рыдает Болтаг. — Марачек также приведет его к посланнику Анубиса, имя которого написано моей кровью… там… на передовице журнала! Это имя… Оаким…

— Ах, лгун! — вскрикивает Фрейдаг, рассекая дальше.

— Подожди! — останавливает его Гор. Рука падает на плечо предсказателя. — Здесь твой коллега говорит правду, потому что я знаю, что в настоящее время его действительно зовут Оаким.

Фрейдаг замолкает, внимательно глядя на передовицу.

— Аминь, — соглашается он. — Даже любитель иногда может иметь прозрение.

— Значит, все-таки мне судьба встретиться с этим Оакимом, если я отправлюсь в это место — Марачек, — а я должен туда отправиться. Но как же все-таки насчет моего второго вопроса? Я хочу знать настоящее имя этого человека, которого называют Оакимом. Кем он был перед тем, как Повелитель Анубис дал ему это новое имя и послал его своим эмиссаром из Дома Мертвых?

Фрейдаг водит своей головой почти у самого пола, перемешивает кишки, лежащие перед ним, опять что-то режет.

— Это, Великолепный Гор, скрыто от меня. Оракул не желает открывать…

— Негодяй! — с трудом вскрикивает Болтаг. — …Это… здесь так ясно… видно…

Гор прослеживает за умирающей мыслью, и волосы поднимаются на его голове по мере того, как он прослеживает ее все глубже и глубже. Но имени он не может прочесть, потому что у колдуна кончились силы.

Гор закрывает глаза и дрожит, потому что имя это, которое он чуть было не уловил, внезапно исчезает совсем.

Когда Гор опускает руку, Фрейдаг опять стоит на ногах и, улыбаясь, смотрит на своего мертвого родственника.

— Шарлатан! — говорит он, фыркая и вытирая руки о передник.

Странная, маленькая, звериная тень шевелится на стене.

Бриллиантовые копыта бьют в землю, поднимаясь, падая. Поднимаясь…

Оаким и Железный Генерал стоят лицом друг к другу, не двигаясь.

Проходит минута, затем три, и теперь уже копыта зверя по имени Бронза бьют землю с грохотом грома в центре ярмарки на Блисе, потому что с каждым ударом их сила увеличивается в два раза.

Говорят, что битва фуги и ее исход в основном предрешаются в самые первые моменты концентрации внимания, перед началом самой темпоральной фуги, в те самые мгновения, которые будут стерты с лица Времени исходом самой битвы; как будто их никогда не существовало вовсе.

Земля теперь уже дрожит от ударов Бронзы, и голубой огонь вырывается из его ноздрей, прямо на Блис.

Оаким сейчас весь блестит от пота, а пальцы Железного Генерала дергаются, особенно тот, на котором он носит кольцо из человеческой кожи.

Проходит одиннадцать минут.

Оаким исчезает.

Железный Генерал исчезает.

Бронза опять ударяет о землю, и тенты падают, рушатся здания, в земле появляются трещины.

Тридцать секунд назад Оаким стоит позади Генерала, и Оаким стоит перед Генералом, и Оаким, который стоит позади, который только что появился в это самое мгновение, сжимает обе руки вместе и поднимает их высоко над головой, чтобы нанести мощный удар по металлическому шлему… В то время как тридцать пять секунд назад Железный Генерал появляется позади Оакима того момента времени, отводит назад руку, затем резко выбрасывает ее вперед…

… в то время как Оаким тридцати секунд назад, видя себя в фуге, с занесенными наверх руками для удара, освобождается для того, чтобы исчезнуть, что он и делает, на десять секунд назад, где он готовится подражать своему будущему образу, глядя… как Генерал Тридцатипяти секунд тому назад отводит свою руку для удара и исчезает еще на двенадцать секунд назад. И все это потому, что осторожность во времени необходима, чтобы сохранить свое будущее существование…

Когда идешь вперед во времени…

Или назад…

… В то время, как все это время где-то, вероятно, сейчас…

Бронза вздымается на задние ноги и бьет копытами по земле, и город дрожит до основания.

… И Оаким сорока секунд до начала атаки, видя его появление, отправляется на двадцать секунд назад — таким образом завершая одну минуту вероятного времени битвы фуги, которая, собственно, может быть подвержена изменениям.

… Генерал сорока секунд до начала атаки отступает еще на пятнадцать секунд, чтобы напасть, в то время как его образ этого момента смотрит на него и отступает на восемь секунд…

Оаким одной минуты тому назад отступает на десять секунд…

Фуга!

Оаким за спиной Железного Генерала, атакуя, в минус семьдесят секунд, видит Генерала за спиной Оакима, в то время, как оба они видят его, а он видит их обоих.

Все четверо исчезают, с разницей в одиннадцать, пятнадцать, девятнадцать и двадцать секунд.

… и все это время где-то, вероятно, сейчас, Бронза поднимается на дыбы и бьет копытами землю, а волны землетрясения идут все дальше и дальше.

Начало их поединка остается прежним, и Генерал перед Генералом, и Оаким перед Оакимом стоят в фуге.

Пять минут и девять секунд в будущем двенадцать Генералов и девять Оакимов глядят друг на друга, застыв как в трансе… Восемь минут и шестнадцать секунд до начала атаки, сто двадцать три Оакима и сто тридцать один Генерал напряглись, выбирая момент…

Чтобы атаковать всем вместе в пределах этого мгновения, оставив себя из прошлого защищаться, и возможно, если это мгновение выбрано неправильно, пасть и таким образом кончить поединок. Опираясь на свои моментальные решения и интуицию, каждый выбрал именно это мгновение, как самое выгодное для того, чтобы обеспечить себе будущее и держать его в фокусе. В то время как армии Оакимов и Генералов сталкиваются в битве, земля начинает дрожать под их ногами, а канва самого Времени протестует против такого грубого с ним обращения. Начинает дуть ветер, и все вокруг них становится нереальным, колеблясь между бытием, сознанием и после-бытием. А где-то Бронза бьет своими бриллиантовыми копытами в континент и сжигает его лавинами огня. Окровавленные, с переломанными позвоночниками, трупы Оакимов и куски уничтоженных Генералов несутся в местах, далеких от сражения, и сдуваются ветром. Это вероятностные мертвые, потому что и теперь они не могли быть убиты в прошлом, а будущее не переделывается. Фокус фуги определяется этим напряженным мгновением, и они сталкиваются с такой силой, что перемены происходят по всей Вселенной, поднимающейся, сжимающейся, проходящей мимо, в то время как Время обманывает Историю, обводя ее вокруг событий.