Другая важная характеристика сознания — его селективность: в нем всегда имеет место отбор одних состояний и отклонение других. Джемс обращается к основным, по его мнению, определяющим процессам выбора — вниманию и привычке; он уделяет много места процессу категоризации информации, поступающей из внешнего мира. Для этих разделов книги как раз характерно соединение как бы устремленных в будущее тенденций и в то же время устаревших к настоящему сведений и представлений. Идеи Джемса о природе сознания, памяти, внимания отчасти можно обнаружить, например, в арсенале современной когнитивной психологии, в созвучном аспекте на новом экспериментальном уровне обратившейся к этим проблемам.
В главе, посвященной личности, Джемс выступает как сторонник ее широкого определения: не только через ее структуры и связи между структурными элементами. В этом отношении традиции нашей отечественной психологии в подходе к личности созвучны взглядам Джемса. Вот что пишет об этом, например, С. Л. Рубинштейн: «…У. Джемс отмечал, что личность человека составляет общая сумма всего того, что он может назвать своим. Иначе говоря: человек есть то, что он имеет… В известном смысле и мы можем, конечно, сказать, что трудно провести грань между тем, что человек называет самим собой, и кое-чем из того, что он считает своим. То, что человек считает своим, в значительной мере определяет и то, чем он сам является. Но только это положение приобретает у нас иной и в некотором отношении противоположный смысл. Своим человек считает не столько те веши, которые он себе присвоил, сколько то дело, которому он себя отдал, то общественное целое, в которое он себя включил» (Основы обшей психологии. Т. II. М., 1989. С. 243).
Развитые Джемсом положения о личности в целом оказали большое влияние на становление многих областей дальнейших персонологических исследований, например самосознания, самооценки, уровня притязаний и пр.
Одна из ярких и широкоизвестных страниц психологии Джемса — его теория эмоций. Эта теория была разработана в одно время независимо друг от друга двумя исследователями — У. Джемсом в 1884 г. и Н. И. Ланге в 1885 г. — и вошла в историю психологии под названием теории Джемса — Ланге. Вот ее краткая классическая формулировка, данная Джемсом: «…Мы опечалены, потому что плачем; приведены в ярость, потому что бьем другого; боимся, потому что дрожим…» Л. С. Выготский в историко-психологическом исследовании «Учение об эмоциях» подчеркивает парадоксальность этой теории по сравнению с классической. Парадокс в том, «что она выдвинула в качестве причины эмоций то, что прежде считалось ее следствием» (т. 6. С. 103). Органические изменения в ней рассматриваются как прямая причина, источник и самое существо эмоционального процесса. Кстати, с этим тезисом связан развернутый вариант названия теории — «органическая теория эмоций».
Мы остановимся кратко на основных моментах обстоятельного анализа Выготским теории Джемса — Ланге, поскольку, по существу, они весьма показательны и современны, хотя относятся к началу 30-х гг. нашего века. Внеся небольшие поправки, связанные с временем, отделяющим нас от возникновения этой теории, сегодня можно повторить слова Выготского в ее адрес: созданная более века назад теория дожила до наших дней, «несмотря на разрушительную критику, которой она подверглась с разных сторон» (там же. С. 95). Порожденная ею дискуссия продолжается до настоящего времени, причем сама теория стала «тем образцом, — отмечают Многие современные исследователи, — на который равнялись авторы в разработке альтернативных представлений» (Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976. С. 11).
Останавливаясь на вопросе о том, что обеспечило теории Джемса — Ланге долгое «исключительное господство», Выготский отмечает два обстоятельства. Первое связано с характером ее представления, в котором находит отражение общая манера изложения «душевного движения» у Джемса. Эта теория, пожалуй, единственная, которая с полной логической последовательностью, доходящей до парадоксальности, удовлетворительно разрешает вопрос о природе эмоций с такой видимой простотой, с такой убедительностью, с таким обилием повседневно подтверждающихся, доступных каждому фактических доказательств, что невольно создается иллюзия ее истинности и неопровержимости. Второе обстоятельство, по мнению Выготского, состоит в следующем: «…Эта теория при объяснении эмоций выдвигает на первый план их органическую основу и потому импонирует как строго физиологическая, объективная и даже единственно материалистическая концепция эмоций и чувствований. Здесь снова возникает удивительная иллюзия, которая продолжает существовать с поразительным упорством, несмотря на то что сам Джемс позаботился о том, чтобы с самого начала разъяснить свою теорию как теорию, не обязательно связанную с материализмом» (т. 6. С. 96).
С точки зрения Выготского, уязвимость рассматриваемой теории связана прежде всего с тем, что она сформулирована, «опираясь на повседневное наблюдение, интроспективный анализ и чисто спекулятивные построения» (там же. С. 102). Проведенный им углубленный анализ теории «с точки зрения ее фактической состоятельности» обнаружил, что она «не выдерживает критики фактов при первой же попытке ее экспериментального исследования» (там же. С. 113). Выготский также обращает внимание, что не достигнута основная цель устремлений этой теории — «преодоление интеллектуализма в учении об аффектах, нахождение того специфического признака, который отличает эмоциональное состояние от чисто познавательных, интеллектуальных состояний сознания» (там же. С. 154–155).
Многие исследователи Джемса обычно отмечают противоречивость его теоретических представлений. И это справедливо; причем сам Джемс считал, что состояние психологии его времени не располагало к полной определенности и однозначности. Например, Выготский отмечает «шатание Джемса в окончательном изложении собственной теории», рассматривая это как свидетельство «внутренней ограниченности и противоречивости классической формулировки его гипотезы…» (там же. С. 154). Однако, определяя важную грань значения подхода Джемса и Ланге, Выготский писал: «Их гипотеза уже по одному тому исторически оправдала себя, что породила ряд исследований и тем толкнула научную мысль на открытие не известных до того явлений действительности, которые сами уже предопределили направление для движения теоретической мысли» (там же. С. 132).
Мы не имеем возможности останавливаться здесь на современных достижениях активно развивающейся области психологического исследования эмоций. Подчеркнем лишь, что актуальной остается задача, сформулированная Выготским более полувека назад: «Мы встали перед необходимостью создать новую теорию для новых фактов, противопоставить ее старой теории и включить в нее все то истинное и выдержавшее фактическую проверку, что заключалось в гипотезе Джемса и Ланге» (там же).
Анализируя современное состояние этой области, можно присоединиться к приведенному высказыванию. Отметим лишь, что своеобразное «подкрепление» рассматриваемая теория эмоций получает в сфере широкой современной практики психокоррекционной работы. Мы имеем в виду тенденцию корригировать нарушенные душевные состояния посредством работы, в частности с конкретными их внешними, в том числе органическими, проявлениями. Можно упомянуть и соответствующие эффекты из области современной психофармакологии.
В своем Предисловии переводчика к «Психологии» Джемса на русском языке И. И. Лапшин замечает, что Джемс-психолог и Джемс-философ представляют две почти совершенно самостоятельные личности. Пожалуй, это справедливое замечание. Хотя Джемс не избегает обращений к философским проблемам в своих психологических работах, философское творчество — это уже другие годы и другие страницы его жизни. В истории философии Джемс не менее известная и значительная фигура, чем в истории психологии. Он один из родоначальников философской системы прагматизма. Собственно философский период его деятельности следует за психологическим и связан с выходом таких его известных философских работ, как «Философские концепции и практические результаты» (1898), «Прагматизм» (1907), «Значение истины» (1909) и др. Несомненно взаимное влияние этих двух периодов жизни и деятельности Джемса. С одной стороны, в его психологии можно обнаружить следы становления будущей философской системы взглядов, а с другой — в философии, возможно, показательно само обращение к теории познания, проблемам истины, субъективистский крен в их осмыслении.