Ноги Яна тряслись, он смутно осознавал, что за свои тридцать девять лет еще никогда не был так возбужден. Он был опасно близок к тому, чтобы кончить в ее сладкий ротик, но вытащил член из ее рта и сделал шаг назад.

Они быстро стянули одежду, он поднял ее на руки и понес к ближайшей стене. Тесса едва успела обернуть ноги вокруг его талии, как он одним быстрым, диким толчком погрузился в нее.

Кровь в его ушах ревела так громко, что он едва слышал маленькие вздохи, которые она издавала, пока он врывался в нее. Он с ума сошел от страсти, был настолько поглощен необходимостью овладеть ею, что у него в голове не осталось ни одной связной мысли. Будто со стороны, он услышал, как она закричала, а затем ее тугая, гладкая киска сжалась вокруг него словно кулак, пока она достигала апогея. Крик, который он издал, кончив через несколько секунд, больше был похож на рев, эхом разлетевшийся по комнате.

Тесса дрожала в его руках, когда он осторожно поставил ее на пол, крепко прижимая к себе.

— Боже, пожалуйста, скажи, что я не причинил тебе боль, — умолял он. — Я не хотел быть таким грубым, не хотел потерять контроль.

Она покачала головой, обнимая его за талию.

— Ты не сделал мне больно. И мне нравится, что ты был немного груб, что я заставляю тебя терять контроль.

— Думаю, если я позволю, дорогая, ты превратишь меня в дикое животное.

Она дрожала в его руках.

— Я замерзла. Можем мы, пожалуйста, пойти в горячий душ?

Он схватил два полотенца с полки в углу комнаты и завернул ее в одно.

— Конечно же, дорогая. Но что, если вместо этого мы примем горячую ванну? Таким образом, — прошептал он ей на ухо, — мы вычеркнем еще один пункт из твоего списка новинок.

Остальную часть дня и вечером Тесса была тихой и задумчивой, будто её что-то тревожило. Но Ян тактично не стал давить на неё и расспрашивать, чувствуя, что она ведет внутреннюю борьбу с самой собой.

Он снова взял ее, пока они были в ванной, но это было не похоже на тот бешеный секс, которым они занимались в спортзале. Он насладился временем в огромной ванной, ублажая её изысканными нежными ласками. Их занятие любовью было медленным и нежным, но она была настолько измотана, что он поднял её из ванной и вытер полотенцем, словно она была маленьким ребенком. Тесса была сонной, явно непривыкшей к таким частым занятиям любовью, и он осторожно уложил её в постель. Она быстро уснула, и он почти полчаса наблюдал за ней, прежде чем заставил себя выйти из комнаты.

Шторм, наконец, пошел на спад, и они вышли поужинать, ресторан был намного проще Le Mistral. Это был очаровательный итальянский ресторанчик не далеко от его дома, владельцы которого хорошо знали Яна. Он быстро поболтал с ними на итальянском и представил Тессу.

Они заказали салат Цезарь, свежую пасту и бутылку красного вина. Он с некоторым беспокойством изучал ее. Даже ее аппетит сегодня был каким-то скудным, она мало ела и пила больше воды, чем вина. Она была так красива, одев один из нарядов, которые он для нее купил – черные джинсы скинни, темно-синий свитер и черные ботильоны на высоком каблуке. Её щеки слегка раскраснелись после сна, и она выглядела чертовски соблазнительно. Ресторан был переполнен и проницательный взгляд Яна не пропустил ни одного заинтересованного мужского взгляда, направленного на Тессу. В какой-то момент он потянулся через стол и взял ее за руку, давая всем понять, что она принадлежит ему.

Ему хотелось спросить ее, что же случилось, мог ли он что-то сделать для нее, но он продолжал хранить молчание. Вместо этого, он бросил пару фраз, давая ей пространство, которое ей было так необходимо, и попытался скрыть свое беспокойство. Он боялся, что она задумалась обо всем этом – о нем, о них – поняла, что на самом деле он для нее слишком стар, или что она не готова к отношениям так скоро после развода. Вероятно, она мучилась над тем как сказать ему это, особенно учитывая, что он был её боссом, и она не хотела…

— Ян.

Он посмотрел на нее. Она взволнованно прикусила губу, стараясь не дрожать, и он увидел блеск слез в ее глазах. Он сделал глоток вина, собираясь с духом.

— Что, любимая?

Она взяла его руку и легонько сжала.

— Я хочу тебе все рассказать. О маме. О браке. Все обо мне. Я готова.

Он почувствовал колоссальное облегчение, услышав эти слова. Он ободряюще сжал её руку.

— Хорошо, дорогая. Давай вернемся домой, и ты расскажешь все, что хочешь.

 — Моя мать была биполярна. Лет до одиннадцати я не знала, как называется ее болезнь, но потом я повзрослела и стала задавать вопросы, да и сама поискала информацию. До этого я знала, что мама порой счастлива и любит делать всякие забавные вещи, а потому становится очень, очень грустной и не вылезает из постели. Когда я подросла, печальные периоды стали все чаще и дольше.

Тесса сделала паузу, чтобы сделать крошечный глоток коньяка, который налил ей Ян. Она никогда раньше не пробовала подобное, первые пару глотков заставили ее вздрогнуть, но потом согрели.

— Мама была писательницей, — продолжила она. — Несколько её книг были опубликованы, и деньги от продажи, которые она получала, помогли нам какое-то время. Потом она стала все глубже и глубже опускаться в депрессию и едва могла передвигаться, не говоря уже о том, чтобы писать. А когда она пыталась написать что-то во время своих маниакальных приступов, выходила какая-то ерунда, которую уж точно никто не опубликует.

Тесса с Яном сидели в библиотеке, одной из самых уютных комнат в его доме. Когда ей стало холодно, он развел огонь, и теперь сидел на другом конце дивана, давая ей так необходимое пространство, пока она рассказывала ему о своей жизни.

— Ты никогда не пыталась найти отца? — мягко спросил он.

Она покачала головой.

— Я даже не знала с чего начать. Однажды, когда мама была в нормальном состоянии, она призналась, что зачала меня в один из особенно маниакальных периодов своей жизни. Позже я узнала, что это называется гиперсексуальность. Другими словами, она спала с большим количеством мужчин за достаточно короткий период. Моим отцом мог быть любой из них.

Ян кивнул.

— Смею предположить, она даже не удосужилась узнать их имена?

— Да, ты прав. Так что не было никакой возможности узнать кто мой отец. Были только мы, моя мама и я, она потеряла контакт с остальными членами семьи.

Он мягко коснулся её щеки.

— И никто больше не мог помочь тебе, Тесса? Друзья, соседи, врачи?

— Нет. Мы часто переезжали. Когда у мамы был очередной маниакальный период, она начинала придумывать идеи для новой книги и сразу решала, что мы должны переехать, чтоб ее посетило вдохновение. Мы объехали весь Юго-Запад – Аризона, Нью-Мехико, юг Калифорнии, западный Техас. Мы переезжали раз в год, а иногда и три-четыре раза в год.

Он нахмурился.

— Это было не очень-то хорошо для твоей учебы.

Тесса горько усмехнулась.

— Это был настоящий ад. В классе я всегда была новенькой, пыталась догнать остальных. Мне постоянно приходилось привыкать к новым учителям, книгам, другим методам обучения. От этого страдали мои оценки. И, конечно же, мама не помогала мне с учебой. Когда у нее был хороший период, я могла пропустить школу, чтобы мы насладились прогулкой. А когда у нее была депрессия, ну, она не могла позаботиться о себе, не говоря уже обо мне.

Ян ободряющее сжал её руку.

— Предположу, что из-за постоянных переездов тебе с трудом удавалось заводить друзей. Поэтому никто и не мог тебе помочь?

— Отчасти, да. Я была застенчивой, и мне нужно было время, чтобы привыкнуть, приглядеться к новым людям. И только я начинала чувствовать себя нормально на новом месте, как мама снова срывалась с места, и я должна была начинать все с начала. Поэтому у меня не было друзей, людей на которых я могла бы рассчитывать. А потом, когда я стала старше, мне стали рассказывать ужасные истории о приемных семьях, которые берут детей моего возраста. Я боялась, что, если обращусь к учителям или врачам и расскажу о маме, они нас разлучат – меня отправят в приемную семью, а ее в какую-нибудь лечебницу. Поэтому, когда я достаточно выросла, я сама стала за ней ухаживать.