3

Давно уже они легли, давно отпели первые петухи, а сна все нет. Тяжело поворачивается на скрипящей раскладушке Василий, тихо, безмолвно лежит в постели Тася. На улице парни с гитарой прошли, и снова тишина, лишь только бойко постукивают на комоде старенькие ходики, да потрескивают бог знает от чего половицы.

— Василий, спишь, что ли? — шепотом спрашивает Тася и, не дожидаясь ответа, но чувствуя, что он не спит, грустно продолжает: — Я ведь только на год меньше Марийки тебя прождала. Да и то, у нее хоть надежда была; а у меня... сплошное расстройство, одним словом.

— Мария замужем? — глухо спрашивает Василий.

— Была. Тоже не везет бабе. Вышла за прощелыгу. Он, считай, полдома у нее пропил и был таков. — Тася глубоко вздыхает и шумно поворачивается в постели. — Ваш брат ведь знаешь как: вначале канючит, а потом — мучит...

Василий садится на раскладушке, спускает ноги на холодный пол и долго смотрит в тот угол, где смутно белеет Тасина кровать. Потом грузно поднимается и идет в угол, и хорошо слышно, как прилипают его босые ноги к недавно покрашенному полу.