Laurell K. Hamilton. «Jason», 2015

Л.К. Гамильтон, Анита Блейк 23 «Джейсон», 2015

Перевод: StavroS

Обложка: LNI

Всего глав: 13

Перевод сайта: www.laurellhamilton.ru

Джейсон Шуйлер, один из моих лучших друзей и любимых оборотней, стоял на кухне, освещенный утренним солнечным светом. Его желтые волосы мерцали, создавая вокруг его по-мальчишески симпатичного лица нимб из солнечного света, но так как я смотрела в его невинные, нежно-голубые глаза, я знала, что дьявольские рожки более в его стиле, и невинность была только способом описать глаза, а не его самого. Он был не по годам развитым парнем и его основной работой по-прежнему были помощник управляющего и стриптизер в Запретном плоде. Его безрукавка и шорты для бега демонстрировали, что он поддерживает тело в хорошей физической форме, необходимой для работы, но не это делало нимб неуместным. Он был безрассуден, черта характера, которая была настолько сильной, что он совсем не мог сопротивляться ее порывам... во всем. Если ситуация становилась напряженной, ему приходилось сопротивляться, чтобы не отпустить язвительную реплику в самый неподходящий момент; с тех пор как у меня стало также, в наших с ним отношениях это стало для нас одним из того, что нас сблизило. Он и я, оба имели склонность тыкать палкой барсука из пословицы, пока он не выскочит из норы и не попытается съесть нас. Мы оба научились за эти годы усмирять эти побуждения и стали намного счастливее, держа эту часть под контролем, но Джейсон все же сохранил нечто дьявольское в улыбке и озорной блеск в глазах цвета весеннего неба.

Я откинула густые черные локоны от лица; как правило они падали обратно на щеку, но иногда все-таки получалось. Я сидела за кухонным столом в длинном шелковом халате, потягивая кофе и наблюдая за его улыбкой. Либо он наслаждался тем, что вытащил нас из кровати в такую рань, либо прятался за улыбкой. У многих из нас была своя версия непроницаемого лица, у Джейсона же это была обычно ухмылка, но он постоянно то улыбался, то смеялся, то ухмылялся — все, что связано с улыбкой было его камуфляжем.

Я поправила полы пеньюара так, чтобы он больше прикрывал грудь, не потому, что Джейсон раньше не видел меня обнаженной, но потому, что я хотела с ним поговорить как друг, а не дежурный партнер по сексу, и так светить грудью казалось неуместным. Было немного сложновато спать с тем, кто всегда был просто твоим другом и никогда не был бойфрендом, тонкая линия баланса, проходящая между настоящей дружбой и «Эй, крошка».

— Мы все работаем по ночам, Джейсон; что было настолько важным, что ты заставил нас встать в такую рань?

Его ухмылка стала шире, он шагнул вперед и я смогла увидеть прямые светлые волосы без солнечных спецэффектов. Джейсон снова подстриг волосы коротко, в бизнесменском стиле. Он был одним из немногих мужчин, которых я знала, кому действительно лучше было с короткими волосами. Казалось, это делало его лицо более открытым и помогало увидеть, что он был вполне красивым малым, когда не паясничал или не заставлял тебя выходить из себя, хотя, если честно, последнее уже встречалось редко. Я встретила Джейсона, когда ему было девятнадцать лет; теперь в двадцать пять он был взрослым мужчиной. Я была старше него только на пять или шесть лет — в зависимости от времени года, наши дни рождения то добавляли, то убавляли год к разнице между нами. Двадцать пять и тридцать лет — разницы практически никакой, а вот когда девятнадцать и двадцать пять — она более значительна.

— Давай подождем всех остальных, — сказал он, отпив свой кофе.

На самом деле Джейсон много кофе не пьет; он потягивает его и в конечном счете поставит его на стол наполовину выпитым и холодным. Так как мы мололи наши собственные кофейные зерна и использовали для этого отличную кофеварку Френч-пресс — это была пустая трата хорошего, горячего кофеина. Я запихала в себя третью чашку кофе, заставляя себя мириться с необоснованным энтузиазмом Джейсона, когда в кухню вошла Зависть. Ее рост был пять футов одиннадцать дюймов и она была выше Джейсона и меня. Я была пять футов три дюйма, он — пять футов четыре дюйма. Она расчесала свои густые, длиной почти до плеч белокурые волосы, но косметики на ней было не больше, чем на мне. Ярко выраженные скулы лица казались незаконченными без макияжа, на мгновенье позволяя увидеть в ней пятнадцатилетнюю девушку, вместо рано повзрослевшей женщины в двадцать с небольшим. Она набросила на себя мужскую футболку на несколько размеров больше, на мне бы она висела до середины бедра или даже до колен; ей же она только едва прикрывала задницу, так что когда она неслышно вошла босиком в комнату, то казалось, что она состоит целиком из длинных золотистых ног.

Она была всем тем, чем я хотела быть, когда была маленькой девочкой: высокой блондинкой скандинавского типа, похожей на моего отца и мачеху, и сводную сестру, и единокровного брата, и... Но я примирилась с наследием моей матери — мексиканки, от которой мне достались черные локоны и темно-карие глаза, и даже смогла признать, что моя кожа бледнее, чем у Зависти и загар на нее ложиться лучше, что было несправедливо. Она моргала бледно-голубыми тигриными глазами в солнечном свете и выглядела не выспавшейся. Никто из нас не был ранней пташкой. Глаза были тигриными в буквальном смысле этого слова; она была частью клана золотого тигра, который был одним из немногих, которые наследуют ликантропию и одним из способов подтвердить чистоту линии — родиться с таким глазами. У большинства других оборотней звериные глаза в человеческой форме были у тех, кто провел слишком много времени в своей звериной форме. Если провести в ней слишком долго, то обычно глаза были первой вещью, которые изменялись.

— Кофе горячий, — сказала я.

— Чай, — пробормотала она.

Я начала было говорить, чтобы не стеснялась и сама занялась им, но потом вспомнила, что она не знает где здесь чай или что-либо другое. В этом доме в округе Джефферсона Зависть ночевала первый раз. Она жила в Цирке Проклятых, как и большинство наших людей, но сюда ее привез после свидания Ричард Зееман, царь волков, Ульфрик местных оборотней и профессор биологии в местном колледже. У него в этом же округе тоже был дом и ему удобнее было высадить ее здесь, чем везти всю дорогу обратно в город, в Цирк Проклятых, но я не хотела, чтобы это у него вошло в привычку. Ричард был вроде как моим бывшим; мы даже некоторое время были помолвлены. Мы все еще иногда занимались сексом, так что оставлять свою нынешнюю возлюбленную в моем доме на ночь было немного странно. Он предложил остаться здесь с нею, но и я и она наложили на это предложение вето. Мы все были полиамурны, а значит умели делиться, так что все знали кто с кем и что делает, но это не означало, что не было моментов, когда это переходит все границы. График работы Ричарда был практически полностью противоположным моему, что означало, что хотя мы и были любовниками, но встречались не часто. Секс с ним был замечательным, но мы оба нанесли друг другу множество эмоциональных травм за годы, и... потребности во встречах с ним в моей жизни теперь удовлетворялась другими людьми, которые ладили друг с другом, или любили друг друга и намного лучше делили меня между собой. Ричард старался стать лучше, но справился он со своими комплексами слишком поздно, чтобы действительно стать частью нашей маленькой счастливой поли-группы. Он находился на окраине моей жизни, также как и я на его.