Я налегла на грудь Джейд немного жестче и она вздрогнула. Такая реакция означала, что для нее это слишком. Я бы наверняка укусила грудь еще сильнее, если бы встретила женщину, которой бы это понравилось. Джей-Джей отвлеклась от моей груди и спросила:

— Тебе нравится, когда с грудью обращаются также жестко?

Мне пришлось выпустить грудь Джейд изо рта, чтобы ответить:

— Да.

Джей-Джей посмотрела на Джейсона.

— Насколько сильно я могу укусить?

Он ответил, по-прежнему держась за стойку. Голос казался намного спокойнее, чем выражение в его глазах.

— Укуси и постепенно усиливай давление. Анита даст знать, когда перейдешь черту.

Джей-Джей повернулась обратно с расширенными глазами.

— Правда?

— Да, — ответил Домино, стоя у самой границы кровати и обняв себя руками, будто пытался с помощью физической силы удержать себя на месте.

Трепет силы заставил меня посмотреть на Натаниэля, связанный всего в паре футов от нас. Цвет глаз сливался с глубоким серо-голубым оттенком его леопардовых глаз. Я больше ни у одного леопарда не видела голубых глаз, будто даже в животной форме цвет должен быть необычным. Джей-Джей рукой придала моей груди форму холма, чтобы можно была получше присосаться к ней и затем медленно начала кусать, но это было слишком легко.

— Сильнее, — сказала я.

Она посмотрела на меня неопределенным взглядом, но увеличила давление и после того, как я еще два раза сказала «сильнее», она достигла нужного диапазона, который меня устраивал, на данный момент. Иногда я не хотела, чтобы меня кусали, но сегодня ночью очень даже.

Я выдохнула:

— Сильнее!

Она снова взглянула на меня и в ее глазах наконец-то проступила та темнота, которую я никогда не видела в глазах другой женщины, будто львица наблюдает за газелью и затем она меня укусила. Я выгнулась, начала извиваться, руки цеплялись за покрывало, ища что-нибудь, за что можно было подержаться. Я нашла руку Джейд, но она ее отдернула, так что мне осталось только покрывало, пока моя грудь находилась во власти Джей-Джей.

Я вскрикнула и наконец сказала:

— Стоп-слово, стоп-слово, хватит, хватит!

Она отстранилась, оставив на моей правой груди следы от зубов в виде красного круга. До крови не прокусила, но отпечаток остался четким.

— Я тебя поранила? — спросила она с придыханием немного хриплым голосом.

— Нет, — ответила я и засмеялась, — нет.

Она приблизилась ко мне, внимательно изучила мое лицо и улыбнулась.

— Это было весело.

— Да, так и есть, — сказала я задыхающимся и счастливым голосом.

Негромкие звуки привлекли мое внимание. Домино отошел подальше от кровати; Натаниэль закрыл глаза, веревки натянулись, будто он пытался обрести контроль над ситуацией. Звуки исходили от Джейд, которая стояла на коленях на подушках у изголовья кровати, слезы блестели на лице.

Я вздохнула и просто полежала еще пару секунд, не желая ползти к ней, потому что уже были похожие ситуации с Домино или Натаниэлем, когда у нас были достаточно жесткие предварительные ласки, которые ее пугали. У нее было много триггеров, которые запускали воспоминания о бывшем долбанном мастере и большинство из них принадлежали к тому типу секса, который мне нравился. Джей-Джей сверху бросила на меня взгляд и я не пыталась спрятать свои мысли.

— Прости, — сказала я.

— Все хорошо, это не твоя вина.

— Нет, — сказала я, — не моя.

Я привстала и направилась успокаивать Джейд, но, честно говоря, этого не хотела. Не то, чтобы я относилась к бесчувственному типу людей. Я сочувствовала ей на протяжении многих месяцев. Она сказала, что не пойдет к психологу, если я не пойду с ней и я сказала ей, нет, к психологу нужно ходить одному, к тому же, ты не будешь честна, когда в комнате находятся посторонние. В конце концов, мне наконец-то удалось найти психолога, специализацией которого были оставшиеся в живых жертвы насилия и я пошла с ней, но она все свела к выяснениям отношений, будто мы парочка, пришедшая проконсультироваться. Я пыталась вывести на передний план то, что ее бывший мастер злоупотреблял своей властью, но Джейд хотела говорить только о том, что нам нужно делать, чтобы у нас все с ней получилось. И я, наконец, сказала психологу, что так как уже обручена с тремя мужчинами, то не вижу того, как моя подружка, которая не любит мужчин, сможет встроиться в мою жизнь. Не часто можно увидеть по-настоящему хорошего психолога озадаченным, но никаких претензий к нему из-за этого и быть не может.

Джейд плакала и пыталась вновь заставить меня пойти к психологу с ней, но я осталась непреклонна, так что с тех пор как я не хожу с ней и не держу ее за ручку, она у психолога не была. Она не была готова встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Она была полностью сломлена, но это была не моя проблема; Натаниэль тоже был сломан, когда я его встретила. Разница между ними в том, что у него было желание работать над собой, стараться стать лучше, Джейд же помочь себе сама не хотела. Она просто хотела вцепиться в меня и, в меньшую степень, в Домино и бояться. Если бы я была в нее влюблена, то была бы более терпелива, но это было не так, пока я ползла к ней вытирать ее слезы. Я старалась, чтобы мои мысли не отразились на лице.

Натаниэль издал слабый звук, пока я проползала мимо. Я посмотрела на него вниз и он прошептал:

— Люблю тебя.

— Люблю тебя больше.

— Люблю тебя еще больше, — сказал он.

Я улыбнулась и наклонилась для поцелуя. Его губы чувствовались на вкус такими правильными. Отстранившись, я была удивлена, что еще сохранилась помада на его губах, совсем немного, но она там была. По идее ее уже не должно было быть.

Я провела рукой по его волосам, по одной из сторон его лица и он прислонился к моей руке как кошка, которая помечает то, что принадлежит им, а я ему принадлежала, очень даже. Так же как и Джейд, или она хотела, чтобы так было. Я посмотрела на нее, съежившуюся у спинки кровати, плачущую и оставила своего восхитительного парня на потом, сначала нужно была справиться с текущим кризисом. Грудь болела, пока я двигалась по кровати и то, что при движении она раскачивалась, усиливало боль еще сильнее, вызывая потрясающие воспоминания о зубах Джей-Джей. Мне нравилась боль, но как только Джейд прильнула ко мне, обняв меня — эндорфины начали выветриваться. Мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не отпрянуть и не разозлиться на нее. Я разговаривала со своим психологом о Джейд, но естественно могла говорить о ее проблеме только за себя. Джейд ни с кем о себе не говорила, за исключением меня и немногих других, например с Завистью, но мы были ее друзьями, любовниками и ущерб, нанесенный ей был слишком велик, помочь ей было выше нашей компетенции. Здесь был нужен профессионал, а никто из нас им не был.

Джей-Джей подошла и помогла мне успокоить Джейд. У Джей-Джей получалось говорить и успокаивать лучше, чем у меня, потому что у нее не было того эмоционального багажа, с которым мне приходилось бороться, так что вдвоем мы успокоили ее быстрее. Я скорее всего сдалась бы и мы занялись сексом, как того хотела Джейд, хотя честно говоря, мне это совсем не нравилось, но Джей-Джей помогла нам достичь компромисса.

Мы использовали тело Натаниэля как подушку, чтобы уложить Джейд достаточно высоко для орального секса. Она снова одела свою красную ночнушку, но для нее то, что она лежала почти голой поперек паха Натаниэля — уже было очень смело. С другой стороны, ею займутся не одна женщина, а две — как я и сказала, компромисс. Джейд чувствовала себя комфортно только в том случае, когда ее гениталии были направлены в сторону Домино, но Джей-Джей тоже была голой и я думала, что из-за того, что Домино тоже может все рассмотреть могут возникнуть проблемы, но ничего подобного.

Она сказала:

— Иногда я танцую почти голой; ты или справляешься или это влияет на качество твоего выступления.

Пояснила она кристально ясным тоном, что не допустит, чтобы что-то повлияло на ее выступление.