— Влюблен.

— Как ты можешь говорить, что они безжалостны, если любишь их?

— Может быть, мне это в них нравится.

— Да это просто чушь какая-то, — сказала она.

— Оскорбляя нас, ты себе очков не добавишь, — сказала я.

— Извиняюсь, я просто не могу понять. Что ты на самом деле чувствуешь, любя их и зная, что они безжалостны?

— Безопасность, — ответил Натаниэль.

Я сжала его руку и мы обменялись одним из наших влюбленных взглядов. То, что мы сделали это, обсуждая причину, по которой готовы убивать, защищая любимых людей, было одной из наших маленьких особенных снежинок любви.

— Вертигры дерутся между собой, но мы не убиваем друг друга за доминирование, — сказала она.

— Ты из золотого клана и это значит, что вас и так слишком мало, чтобы рисковать. Поэтому вам и не разрешается убивать друга друга, — сказала я.

— Да, нас недостаточно, чтобы мы убивали друг друга по таким глупым причинам.

— Ну а вервольфов и верлеопардов достаточно, — сказал Джейсон.

— Я все равно не понимаю, — сказала она.

— Это потому что между группами животных большая разница. Тигры матриархальны, значит лидеры не дерутся и не убивают друг друга за власть; у них есть для этого защитники или достаточно сверхъестественной силы, чтобы просто подавить ею всех в клане, — сказала я.

— Леопарды не так часто убивают друг друга, в отличие от волков, — сказал Натаниэль.

— Тогда почему Мика так легко убивает, ведь он верлеопард?

— Потому что Мика был в стае, где вместе жили львы, волки и гиены — три наиболее агрессивные субкультуры, — сказал Джейсон.

Я посмотрела на него.

— Ты говорил с ним об этом, да?

— Он был на дюйм ниже меня, когда пришел в город, а сейчас он доминант для всех стай. Мне захотелось узнать, как ему удалось это.

— Чтобы ты смог также? — спросила я.

Он пожал плечами, ухмыльнулся и когда улыбка погасла, его глаза выглядели не очень счастливыми.

— Мне не так сильно хотелось делать то, что делаете вы с Микой. Я признал это и двинулся дальше.

— Одним из исключений, по которому мы можем убить себе подобного, является случай, когда он затеял драку и убил другого золотого тигра, — сказала Зависть.

— У волков можно сдаться, пока тебя не убили, но все равно решать победителю, он может тебя как помиловать, так и убить, — сказал Джейсон.

— Как же ты выжил? — спросила Зависть.

— Большинство нашей стаи меня любит.

— Поэтому не хотят тебе навредить, — сказала она.

— И еще я не достаточно высоко нахожусь в нашей иерархии, так что драка со мной ничего им не даст.

— Никто не станет драться просто так, когда есть возможность умереть, — сказала она.

— Да или ты должен кого-то сильно ненавидеть, чтобы так рисковать.

Она вздрогнула.

— Боже, это так по-варварски.

— Ричард отдает предпочтение дракам без летального исхода и если ему покажется, что ты убил, когда мог этого и не делать — ты будешь наказан. Так что в нашей стае правила еще мягче, чем в остальных, — сказал Джейсон.

Еще он не сказал, что я Больверк стаи — тот, кто наказывает за преступления. Я была карателем Ричарда, угрозой для плохих маленьких волчат; ну и как бонус, держа его совесть и руки чистыми. Я стала им не ради того, чтобы помочь Ричарду. А для того, чтобы защитить моих друзей — Джейсона и остальных, от других волков и от волков, которые приходят в стаю извне, а все потому, что у Ричарда очень мягкотелая репутация.

Теперь уже это не проблема. Репутация Мики и моя прямо так и говорит другим стаям, помышляющим о захвате нашей территории — держитесь, блять, подальше от Сент-Луиса. Есть и более легкие пути, чтобы умереть и нет, я не чувствую из-за этого угрызений совести. Я видела очень много смертей из-за территориальных разногласий между стаями и даже вампирами. На нашей территории на входе стоял большой знак — «Здесь нет того, за что стоит умереть, но если вы настаиваете, мы к чертовой матери убьем вас».

Может быть жестко, зато наша пугающая репутация это то, что нужно в подобном обществе. На публике — мы цивилизованы; между собой же — не всегда, практически никогда.

Домино вошел в комнату, черно-белые волнистые волосы были еще влажными после душа. Волосы говорили о смешанном происхождении, он был наполовину черным, наполовину белым тигром, но глаза были черного клана, цвета огня — оранжевые, красные, яркие, горящие тигриные глаза, которые бы при всем желании невозможно было принять за человеческие. Они были такого пугающего цвета, что нужно было немного времени, чтобы свыкнуться с ними и заметить, что Домино был красив на свой лад и не только из-за двухцветных волос и огненных глаз. Ростом он был 5.10 — 5.11 футов, на нем была одежда, ставшая неофициальной формой телохранителя — черная футболка, черные штаны, черная обувь (обычно ботинки) и оружие. Так как мы находились в доме и не нужно было волноваться насчет чужаков, его наплечная кобура была укомплектована только 45 миллиметровыми, дополнительными патронами и запасным пистолетом; на нем оружие было немного закамуфлировано как черное на черном, будто опасный хамелеон старался остаться незамеченным на яркой, солнечной кухне.

Он подошел ко мне и поцеловал, потому что по нашим правилам если мы спим вместе, то поцелуй можно использовать в качестве приветствия. То, что с утра у нас уже был секс, Натаниэль тоже к нам присоединился, означало, что приветствие можно было пропустить, но я знала, что Домино не станет. Ему полагалось не так много времени со мной, так что он пытался получить как можно больше внимания, также как и дать. Я не останавливала его. Даже старалась не винить его, но часть меня ощущала давление от Домино и некоторых других вертигров. Почти постоянное давление взять по больше от меня — больше времени, любви, больше секса и вот я уже ничего никому дать не могу. Секс был хорош, но я не могла быть эмоциональной отдушиной для такого количества человек, поэтому я поощряла некоторых из них найти себе и других партнеров, с кем они могли бы встречаться. Домино еще ни с кем не встречался.

Он повернулся и посмотрел вниз на Зависть.

— Пожалуйста, пересядь, — сказал он.

— Зачем? — спросила она, отпивая чай, будто показывая как ей удобно.

— Затем, что пока сюда не войдет кто-нибудь, кто более близок к Аните, чем я, я буду сидеть рядом с ней — так у нас принято.

— Я понимаю, что она Королева Тигров и даже я чувствую зов ее силы, но серьезно вы так себя ведете, будто только у нее киска, — тут она сделала чересчур длинную паузу, — точнее будет сказать, только она одна кошечка во всем мире.

— Ты сидишь на моем месте — спокойно сказал Домино.

— Это не может быть твоим местом; ты здесь не намного больше меня оставался.

Ее голос был спокоен, но ментальный удар получился острым, потому что она тут осталась в первый раз и значит это подразумевало, что Домино присутствовал еще меньше в моей жизни, чем на самом деле, а ему и того, что было, было недостаточно.

Он застыл, напрягшееся тело непроизвольно привлекало внимание.

Я выглянула из-за Домино, посмотрела на Зависть и сказала:

— Ты на его месте. Пересядь.

Она нахмурилась, направив все раздражение на своем красивом лице на меня.

— Я думал, что вы с Домино друзья, — сказал Джейсон.

— Приятели, — сказала она.

— Приятели, — сказал он.

— Ну так и поступайте соответственно, — сказал Джейсон.

Зависть сильно вздохнула и закатила свои прелестные голубые глаза, но встала, так что теперь Домино мог сесть рядом со мной. Думала, что она пересядет к Джейсону, но она не стала. И начала обходить стол по кругу, вложив в походку мастерство Натаниэля. Она вообще не занималась стриптизом или танцами, но была оборотнем, а они знали как двигаться, так что любой мужчина или женщина хотели убедиться — так же хороши эти покачивающиеся бедра в реальности, как и в представлении.

У меня было достаточно воспоминаний, спасибо метафизически связанным со мной мужчинам, чтобы оценить эти бедра, а также едва прикрытые футболкой ягодицы, так что можно было почти кое-что увидеть, но не совсем. Если бы у меня был член, как в воспоминаниях, я бы наверное даже заинтересовалась, но женщины как сексуальный объект меня приводили в замешательство, и хотя я могла оценить физическую красоту Зависти, это совсем меня не трогало и не заставляло хотеть большего.