— Знаешь,- предложил я Арминеку,- надо, чтобы Майра Михайловна узнала и про марала, и про пожар, и про Атока Павловича.

— Идет!

Он догнал вожатую и отозвал ее. Майра Михайловна внимательно слушала, не перебивая, и только головой кивнула. Арминек бегом вернулся к нам.

— Разрешила! Пошли с нами,- позвал он отставших вместе с нами мальчишек.

— Куда?

— После узнаете.

Хурун Иванович с Ачисом уже скрылись в лесу. Ясно, что они отправились проверять. Лесник был поблизости. Он медленно шел, ведя в поводу саврасого, и внимательно осматривал следы пожара.

— Дуй к Атоку, хозончы,- подтолкнул меня Арминек.- А мы лесника приведем.

Изыскатель уже заждался.

— Куда вы пропали?

Я рассказал. И про акт тоже.

— Это не беда,- успокоил меня Аток Павлович.

Он замахал руками, увидев приближающегося лесника. Василий Иванович привязал коня к березе и склонился над изыскателем. Как он сразу переменился! Словно и бородища его разулыбалась, и хмурые брови подобрели. Лесник гладил Атока Павловича по голове, расспрашивал и хмыкал.

Мальчишки таращили глаза, перешептывались и совсем по-другому смотрели на нас с Арминеком. До них начинало доходить, что главные события еще не начинались.

— Идите к коптильне,- сказал Аток Павлович.

Арминек с Василием Ивановичем пошли вперед.

Мы чуть поотстали. Амас с Кайсапом выпытывали, куда мы направляемся, а я только разжигал их любопытство гордым молчанием. Надо же было отыграться за недавно пережитый позор.

…Хурун Иванович торопливо снимал с проволоки салыглары — куски подкоптившейся маралятины — и запихивал в мешок, который держал Ачис. Рядом стоял уже полный мяса мешок. Возле него лежало ружье в чехле. Хурун Иванович так спешил, что даже не оглядывался. А мы стояли совсем рядом и смотрели. Вдруг он, должно быть, почувствовав это, замер и, не разгибая спины, уставился на нас. Шарахнулся было, но остановился, не выпуская из рук большой кусище мяса.

У Амаса задрожали губы.

— Вот тебе и честное пионерское,- сказал он Кайсапу.- Видишь, откуда огонь пошел?

— Это ваше хозяйство? — спросил лесник.

— Нет, что вы!.. Мы только сейчас…- запинаясь на каждом слове, стал оправдываться Хурун Иванович.

— Зачем тогда чужое берете?

— Пропадать ему, что ли?

— Значит, не ваше. Поверим. Прибрать, действительно, надо. Хозяин найдется. И ружье, стало быть, тоже не ваше?

— Ружье?.. Ружье мое…- сник Хурун.

Непослушными руками он столкал оставшиеся салыглары в мешок. Тот, что был полон, взвалил себе на спину. Другой, поменьше и полегче, велел взять Ачису. Потянулся за ружьем, но Василий Иванович отстранил его и поднял ружье сам.

— Идите за мной,- коротко бросил он.

Хурун Иванович сгибался не столько под тяжестью ноши, сколько, наверное, оттого, что следом шли мы — свидетели его преступления. Ачис едва волок груз, запинаясь на каждом шагу. Кобырса стал поддерживать снизу мешок, помогать. Вот уж зря! Я бы ни за что этого не сделал. Пусть сам мучается!

Но их ждало еще одно испытание. Ох и перепугался Хурун,. увидев под березой человека с перевязанной головой.

— Они, они,- сказал Аток Павлович.- Их я и видел.

Хурун Иванович хотел что-то возразить, но Аток Павлович вынул из-за пазухи… шапку.

— Ваша?

— Это Ачиса шапка. Он вчера без шапки вернулся,- Кобырса выпустил из рук угол мешка.

Я только теперь заметил, что Ачис простоволосый.

— Эх вы! — презрительно произнес лесник.- И говорить с вами неохота. Дайте сюда акт!

Хурун Иванович подал ему сложенный вчетверо листок, и бородач разорвал его в клочки.

— Другой придется составлять.- Он раскрыл свою полевую сумку.

Наш бравый физкультурник сразу слинял. Он больше не запирался. Он чуть не ползал перед стариком, упрашивал его «не заводить дело», не посылать бумагу в школу, клялся и божился, что никогда такого не допустит.

Борода у лесника сердито встопорщилась.

— Как вы понять не хотите! Не в марале дело. Вы куда больше зло совершили — своего ученика на неправильный путь поставили… А эти? — он показал на нас.- Им вы какой урок дали? Ни за что мальчишек оболгали. И перед остальные ми куда как себя показали… Давайте-ка делом займитесь. Изладьте носилки. Атока верхом везти нельзя. Вон его как побило. И в голове сотрясение.

Ни слова не возразив, Хурун Иванович принялся мастерить носилки. Сделал из жердей быстро — легкие, удобные. Что-что, а руки у него умелые.

— А хотел на нас свалить,- сказал я Арминеку.

— Ерунда,- отмахнулся он.- Вот что плохо, мой хозончы: как нам добыть небесный огонь? До Улгенника так и не дошли.

— Да,- согласился я.- В этом деле у нас неудача. Придется в другой раз попытаться.

Носилки, на которые положили изыскателя, подхватили лесник с Хуруном Ивановичем. Амас взобрался на саврасого. Мешки с мясом перекинули через седло.

Труднее всего было перейти с носилками речку, но и там, по тропе, приходилось идти осторожно, часто останавливаясь. Далеко нести Атока Павловича сил бы не хватило. Там, где тропа становилась шире, мы пытались помогать, но толку от нас…

В который уж раз сделали короткую передышку. Речка здесь делала большую петлю. Противоположный берег, низкий и ровный, просматривался далеко-далеко. Оттуда донесся крик. Аток Павлович сразу узнал: наши, говорит. А мы глядели во все глаза, и, хотя до леса за открытой поляной было порядочное расстояние, не сразу заметили одетых в такие же, как у Атока Павловича, полевые костюмы защитного цвета двух парней. Они бежали к нам.

— Это Петя и Миша,- сказал Аток Павлович.

Парни бросились к носилкам.

— Второй день тебя ищем,- басил плотный блондин с налипшими на лоб волосами.- С ног сбились: куда пропал!

Другой, бородатый, темноволосый,- Михаил, как мы узнали, обеспокоенно спросил:

— На медведя напоролся?

— С медведями я дружу,- отшутился изыскатель.- Несчастный случай… Так можно сказать. А выручили меня ребята. Видите, сколько у меня новых друзей.

— Спасибо вам! Пошли все к нам, а? — предложил Петр.- До нас недалеко. Поглядите, как живут изыскатели. В нашей юрте отдохнете. Мы вам мамонта покажем. С хоботом, с клыками. Нет, не настоящего. Рядом скала такая — точь-в-точь мамонт! ну, как? Идем?

Мы, не сговариваясь, уставились на Амаса. Ему, конечно, больше других хотелось бы пойти.

— Сильно походит? — спросил он.- Мы тоже интересную скалу нашли — белого богатырского коня.

Все бы пошли к ним. Не из-за каменного мамонта. Не хотелось расставаться с новыми знакомыми. Но ясно было, что нам не по пути.

Приподнявшись на носилках, Аток Павлович протянул нам руку.

— Молодцы! Не окажись вы рядом…

Мы распрощались с ним. Только Хурун Иванович с Ачисом, понурые, переминались поодаль.

Парни легко подхватили носилки.

Уходя, Василий Иванович сказал Хуруну:

— Небо благодари — дождь послало. Наделал бы пожар беды. А отвечать все равно придется. Суд за все спросит.

Лесник сел на саврасого и поспешил за изыскателями.

Почему-то раньше я не замечал, какая дряхлая усадьба у Постай ууча,- избушка, юрта, стайка для коровы, ворота..,. Состарились все постройки вместе с хозяйкой.

Особенно сильно обветшал домик. Иссохли и выцвели от солнца, дождей и ветра за долгие годы бревна, растрескались, стали светло-серыми, будто поседели. Домик этот дед Нартас рубил, когда в аале мало кто избы ставил. И плотников настоящих еще не было. Сделал он избушку, как сумел. Вот и торчат по углам сруба концы бревен — одно длиннее, другое короче. Сейчас бани и то лучше ладят. Окошечки — смех один! Их всего три, и каждое с тетрадный листок. Стекла из осколков, слепленных смолой. Крыша пластяная, сплошь заросла травой. Даже собачий лук на крыше растет! Нет у домика ни сеней, ни крыльца. Под дверью лежит вместо приступки плоский камень, а к нему приткнуты два трухлявых чурбана. Во всем аале нет, однако, древнее постройки.