Больше она о нем ничего не знала, но Шейла обнаружила, что ей нравятся тайны. Она была вполне довольна этим еще и потому, что она до сих пор не смогла связаться с родителями, и Амир был единственным человеком, который приходил навестить ее. Он заверил ее, что его работа, о которой она так переживала, была закончена, еще тогда, когда она лежала без сознания в своей постели. Когда она спросила его, почему он все еще навещает ее, он сказал ей, что хотел быть с ней так долго, как ни с кем другим.

Когда она вспоминала об этом, из ее глаз постоянно текли слезы.

В мире полно людей, которые привыкли заботиться только о себе, проходивших мимо нищих на улицах, поворачивая в другую сторону, когда видели страдания, существовали ли еще такие люди, как Амир? Он определенно не был похож ни на одного человека, которого она когда-либо знала.

Работа Амира была закончена. Шейла выкарабкалась из тьмы, ее ноги выздоравливали. Врач пришел, чтобы снять гипс и велел ей немедленно начать физиотерапию. Как только она сможет передвигаться без помощи трости или ходунков, то сможет вернуться домой. И что потом?

Отец не вызывал его, но он знал, что у него нет никаких новых заданий.

Амир был свободен и мог делать все что хочет, и поэтому каждое утро, он приходил в единственное место, где хотел быть - в больницу к Шейле.

В проведении этих дней вместе, было что-то успокаивающие: пить кофе с пирожными, смеяться над плохими "мыльными операми", читать газету, спускаться в спортзал, чтобы она могла восстановить свои силы.

Ему никогда не было скучно, он был счастлив каждое мгновение, проведенное с ней. Каждый день, несмотря на то, что после окончания приемных часов, Амиру приходилось уходить.

Взгляд Шейлы был такой же разочарованный, как и у него. По крайней мере до того дня, когда врач сообщил ей, что она может вернуться домой.

- Ваше восстановление подобно волшебству, - сказал он ей, - глядя на вас, действительно, начинаешь верить в Бога. Поскольку вы можете передвигаться с ходунками без посторонней помощи, я больше не вижу причин задерживать вас здесь. Вы можете идти домой.

Она с волнением повернулась к Амиру, ее улыбка была настолько заразительной, что он не мог не улыбнуться в ответ.

- Я не могу поверить, что наконец-то выберусь отсюда! - сказала она, ласково сжав его руку.

Амир не мог не чувствовать радость, которую она испытывала, как чувствовал и другие ее эмоции, которые она испытывала, но он так же почувствовал свою печаль.

Теперь, когда она выписывалась из больницы, Отец, конечно, хотел, чтобы он отправился на очередное задание. И он, наверное, больше никогда снова не увидит Шейлу.

Шейла осмотрела больничную палату, чтобы убедится, что она ни чего не забыла. Вещей у нее было немного - на ней была та же одежда, что и в день аварии. В сумке, которая была с ней в больнице, лежала только: зубная щетка, расческа, мобильник, ноутбук и балетные туфли. Когда ее выписали, она сгорала от нетерпения поскорее вернуться домой. Амир был необычно тих, потому что, придя утром, увидел ее с сумкой через плечо, подписывающую документы для выписки.

- Я вызову тебе такси, - придержав дверь, сказал он. Шейла посмотрела ему вслед, удивляясь его странному поведению. Она никогда не видела его таким, он всегда был веселым и спокойным. Такое его состояние было для нее неожиданностью.

Решив не показывать Амиру своего волнения по поводу возвращения домой, оперившись на костыли, Шейла медленно побрела к лифту, который находился в конце коридора. Амир пропустил ее вперед, заходя следом. Они ехали в молчании, между десятым и двадцатым этажом. Пока они опускались до девятого этажа, она не знала чем себя занять.

- Все в порядке? - посмотрев на него, спросила она.

Он смотрел в одну точку и до сих пор молчал. В конце концов, он посмотрел на нее, но без улыбки.

- Ты такой тихий, - неловко продолжила она.

Несмотря на то, что ее ноги были исцелены, но из-за долгого стояния она испытывала боль. Девушка не могла дождаться, когда выйдет из лифта и сядет в такси.

Казалось, он очень внимательно обдумал ее вопрос, прежде чем ответить.

- Прости, - сказал он, положив руку на ее спину. - Я просто беспокоюсь о твоем возвращении домой, там некому будет о тебе позаботиться.

Она улыбнулась, когда поняла причину его молчания. Ее сердце растаяло при мысли о том, что он беспокоиться о ней. По-прежнему держась за перила, она шагнула и взяла его за руку.

- Со мной все будет хорошо, - заверил она его. - Я сильнее, чем ты думаешь.

Он кивнул. - Я знаю, но все еще...

Он замолчал, так как двери лифта открылись в вестибюле больницы. Амир отошел в сторону, пропуская ее к выходу.

- По крайней мере, ты должна позволить мне довезти тебя до дома, так я буду знать, что ты в безопасности, - открывая перед ней дверцу ожидающего их такси, сказал он.

- Если от этого тебе станет легче, - согласилась Шейла, так спокойно, как будто не знала, что она для него значит.

Она не знала, что будет с ними, когда она окажется дома. У нее даже не было номера его мобильного. Что будет между ними сейчас? Спросит ли он ее об этом? Должна ли она спросить его? Нравится ли она ему?

Шейла знала, что все еще похожа на человека, которого сбила машина. На ее лице, все еще виднелись пара неприятных синяков, которые приобрели зеленоватый оттенок. Она опиралась на костыли, словно старушка из дома престарелых. «Конечно же, такая как я не могу привлечь его», - думала она, пока они вместе сидели в молчании на заднем сидении такси. Тот факт, что все это время он был рядом, держа ее за руку, говорил лишь о том, что он был очень добрым человеком, пожалевшим того, кто одинок. И факт того, что он сейчас держал ее за руку, выводя пальцам медленные круги на ее ладони... ничего не значил, ведь так?

Когда они подъехали к ее дому, она загнала эти мысли подальше и сосредоточилась на пути к лифту.

К тому времени, когда они добрались до ее квартиры на четвертом этаже, она была очень уставшей.

Ей не приятно было ощущать себя слабой, и ей не терпелось вернуться к реабилитации, после нескольких дней отдыха.

Амир помог Шейле расположиться на диване, отставив ее костыли на расстояние вытянутой руки. Потом он поставил ее сумку на журнальный столик и обернулся, чтобы оглядеться. Шейла пыталась скрыть свое смущение - в ее квартире был беспорядок. У нее никогда не было идеального порядка, и это было видно.

Журнальный столик был завален старыми газетами и журналами о танцах, а на диване лежали одеяло и книга, которую она читала. Рядом с ее любимым мягким креслом валялось пара кроссовок. Рядом со стереосистемой лежала стопка дисков, почти такая же высокая, как бабушкин патефон, вместе с кипой джазовых и классических пластинок.

Кухня была достаточно чистой, хотя обеденная зона была покрыта еще большим количеством коробочек из-под еды быстрого приготовления и танцевальных журналов.

Она была рада, что он не видел ее спальню, в которой была разбросана одежда.

- Хочешь побыть еще немного? - спросила она, с трудом сохраняя самообладание. Она еще не готова была попрощаться с ним. - Если ты голоден, у меня есть меню доставки еды и несколько дисков с фильмами, которые я еще не смотрела

- Да! - воскликнул он, чуть не перебив ее.

Захватив из кухни пару листков с меню, он сел рядом с ней на диван. Они вместе выбирали еду, пока не остановились на китайской кухне.

Они только устроились на диване перед телевизором, держа в руках белые картонные коробочки с китайской едой, когда звук домофона разнесся по темной комнате. Амир подошел к дисплею и нажал на кнопку, пока Шейла встала и медленно подошла к нему.

- Кто это? - спросила она, как только оказалась в зоне слышимости.

- Это твои родители, Шейла, - ответил голос с другого конца. - Мы пришли увидеть тебя и убедится, что все в порядке.