- Что ж, я рада, что с тобой Нефтида. С тобой всё будет хорошо. Так?

- О, уверена, что так и будет. Я не хочу, чтобы ты волновалась из-за меня.

Она Богиня. С чего мне волноваться из-за неё? Мне не нравится её голос, он такой...

нормальный. И я не могу не вспоминать те вплетённые в мои сны воспоминания, то, что

происходило в них с ней. Но нет. Она бессмертна.

Я никогда не видела её беременной, вот и всё. Так, наверное, у неё всегда.

- Пусть Нефтида сделает тебе тот медовый чай. В кладовке есть всё, что нужно. Я напишу

тебе сегодня, хорошо?

- Хорошо. Пока, сердечко.

- Пока. - Я захлопываю телефон и вздыхаю. Мне не нужно беспокоиться за неё. Она же

Богиня. А её сестра – другая Богиня и помогает ей.

- Всё в порядке? - Спрашивает Рио.

- Всё прекрасно.

Он одаряет меня взглядом, в котором читается, что он знает, что это не так, и хочет узнать

почему. Потом выражение его лица меняется, и он откидывается назад, самоуверенно улыбаясь.

- Я знаю, что тебе нужно. Пошли. - Он берёт мой мусор, выбрасывает, и мы идём обратно. С

одного края гавань окаймлена старым, заросшим слизисто-зеленым бетоном, сдерживающим воду, а

с другого старыми, но не слизистыми, людьми, продающими всякие безделушки, преимущественно

связанные с идеей того, что разноцветная майка – это то, что всем необходимо купить на отдыхе.

Массивный авианосец возвышается над нами, словно плавающий небоскрёб. Ещё несколько

кораблей плавно подскакивают где-то вдали, они все теперь музеи. Мы подходим к ресторану из

тёмной, высушенной древесины, встроенный в пирс над водой. Вне сомнений, он кишит людьми.

- Хорошая еда? Я уже наелась.

- Жди здесь, - торжественно предупреждает Рио.

Складывая руки и награждая грозным взглядом, дающим ему понять, что я не собираюсь

ждать долго, я отворачиваюсь и смотрю на проезжавших мимо велорикш. Их водители

разговаривают между собой на восточных языках, в основном жалуясь на жару и на то, что люди не

оставляют им чаевые.

Мой телефон вибрирует в кармане и, задерживая дыхание, я вынимаю его, ожидая, что это

снова мама. Вместо мамы приходит сообщение от Тайлер. Она спрашивает, в силе ли просмотр

фильмов сегодня вечером. Я даже могу правильно расставлять знаки препинания в своём ответном

сообщении. Я отвечаю, что «да» и что я очень хочу её видеть. Мы всё ещё ждём одобрения плана для

зала, и наши смены частенько не совпадают. Я заканчиваю писать ответ, когда Рио выходит с двумя

стаканами.

71

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

- Итак, - говорит он, сияя, - с каким вкусом ты хочешь? Ярко-синий сахар или ярко-

оранжевый сахар? У них ещё есть розовый сахар, но мне думается, что это не в твоём стиле.

Я протягиваю руку к стакану с синей жидкостью. Мои пальцы касаются его руки, и у меня

появляется такое странное ощущение, что я чуть не переворачиваю стакан, одёргивая руку.

- Что это?

- Никогда не пила слуши?

- Неа.

- Пожалуй, самое лучшее из того, что создано. Пробуй. Давай!

Я делаю глоток, и мельчайшие частички сладкого льда бегут по моему языку и покрывают

горло замороженной сладостью, пока все они не оседают в желудке со странным, обжигающим

чувством холода. Я смеюсь от удовольствия. Я делала всё возможное, чтобы убедить Исиду в

необходимости покупки холодильника с морозилкой на кухню, когда я переделывала её. Она до сих

пор убеждена, что если есть что-то холоднее комнатной температуры, то обязательно заболеешь.

Лёд, даже не обсуждался.

- Это самый страшный кошмар моей матери! Я пью ледяной сахар в компании с греком!

Лицо Рио сияет. Так, общаясь и замораживая свои челюсти, мы идём в сторону парковки в

нескольких кварталах от гавани.

- А, эй! - Он останавливается и вытаскивает свой телефон, потом встаёт рядом со мной и

вытягивает его вперёд перед нами. - Высовывай язык.

-Что ты делаешь?

- Фотографирую!

- Зачем?

- Тебя точно нет в Фейсбуке. Это то, что тинэйджеры обычно делают. Мы фотографируемся.

- Это... прикольно?

Он смеётся.

- Просто высовывай язык.

Подозрительно поднимая на него бровь, я делаю то, о чём он просит, и вижу, что мой язык

становится не естественного синего цвета. Он прижимается ко мне, вытягивая камеру на расстояние

руки, и делает фото, на котором мы оба высовываем языки. Он подносит камеру ближе и показывает

мне фотографию, и...

Я выгляжу там такой счастливой. Просто поразительно! Я давно не видела своих фотографий,

но на этой, я выгляжу... о, потоп, Тайлер права. Я всегда выгляжу злой. И если я выгляжу счастливой

на этой фотке, то Рио сияет подобно целому созвездию радости.

- Хочешь, я тебе тоже пришлю? - Спрашивает он, и я киваю. Он живо водит пальцем по

телефону, и я могу сделать пару шагов, чтобы отдалиться от его плеча, которое трётся об меня.

- А, да, точно. Тайлер устраивает просмотр фильмов вечером. - Он смотрит на меня, ожидая

ответ, и его лицо такое открытое и счастливое, отчего мне становится не по себе.

Я так много времени провела в злобе. Я устала от этого. Я хочу всегда быть счастливой, как

Рио.

- Я приду.

- Здорово! Я не говорил тебе, но моя мама полностью переделала комнату по твоему совету. Я

записал всё, что ты говорила. Ей очень нравятся твои идеи. Поэтому ты должна прийти и увидеть

плоды своей гениальности.

- И машина для приготовления поп-корна есть?

72

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

- Появилась самой первой.

- Не стану и мечтать о другом месте.

Вот так, спустя три часа я устраиваюсь поудобнее на диване в тёмной комнате, для которой

планировала дизайн, абсолютно счастливая.

И вот так, спустя три часа и пятнадцать минут, я чувствую, как рука Рио скользит в мою.

Та секунда перед тем, как я отвожу руку в сторону, перед тем, как включается мой мозг, воля

и решительность – волшебная. Настоящее волшебство, не как эти тупые священные амулеты,

требующие специальных заклинаний, которые Айседоре, даже не известны. Это электричество, и

бабочки, и чувство, что вся вселенная вдруг выстраивается в нужном порядке, и открывается в новом

виде и качестве.

Я одёргиваю руку. Это слишком. Я не... Я не могу чувствовать этого. Я не могу делать это. Я

встаю и вылетаю из комнаты, прежде чем он может закончить говорить моё имя, выбегаю из дома и

пускаюсь в долгий путь домой со слезами в глазах.

Бабочки – это глупые, хрупкие существа, у которых прекрасная, но короткая жизнь.

Электричество убивает людей. Мне не нужен кто-то, кто вдруг забирается ко мне в душу и

выталкивает оттуда то, кем была я, того человека, которым я уже решила быть. Этим чувствам нет

места в моей жизни, и я не позволю себе влюбляться без памяти, любить и позволить любви

захватывать и разрушать меня.

Любовь – не волшебство. Как и моя семья, как моё место во вселенной – это что-то, что я не

могу сохранять, то, что не может длиться вечно.

Уж лучше я потеряю Рио до того, как когда-либо обрету.

Я стою напротив фрески, глядя на изображение матери, склонившейся над мёртвым телом

отца, со всей любовью собирающей его по кускам, чтобы снова оживить.

- Айседора, - говорит она из-за спины, но я не поворачиваюсь. И не буду. Она так и

продолжает попытки говорить со мной, объясняться, но я ей не позволяю. Я не хочу слышать, как

она притворяется, будто любит меня, будто я что-то большее, чем умное решение проблемы

пополнения рядов почитателей.