быть настолько ужасной матерью! А вообще, знаешь что? Отдавай обе комнаты своей новой
жертве, потому что я никогда не вернусь домой. Никогда. НИКОГДА! - Прокричав последнее слово,
я бросаю телефон об землю в надежде, что так я могу ударить её, причинить физическую боль. Я
хочу, чтобы она поняла мои чувства, хочу показать ей, наконец, как болит моя душа.
Потом, не понятно как, моя ярость стала вытекать из глаз, я резко сажусь на корни, ударяясь
копчиком, и обнимаю ноги руками.
Я ненавижу своих родителей. Я ненавижу их. И я ненавижу ненавидеть их, потому что это
означает, что меня волнует это. Я хочу чувствовать то же, что, очевидно, они чувствуют ко мне, я
хочу, чтобы они ничего не значили для меня, как и я для них.
Неожиданно моё плечо обвивает рука Рио. Я всё ещё не могу привыкнуть к прикосновениям,
хоть это и приятно.
- Твой брат здесь? – Спрашивает он. - Кажется, я видел его.
Я пожимаю плечами, не поднимая головы.
- Может быть. В последнее время он ведёт себя как параноик. Не помню, говорила ли я ему,
что буду здесь сегодня или нет. Напишу ему и скажу, что собираюсь ехать домой.
- У меня есть идея получше. Пиши ему, что будешь дома поздно. Я знаю, куда нам нужно
ехать.
Млечный путь прямо надо мной, каждая звезда – идеальная точка на фоне чёрного ночного
неба. Я так привыкла к световому загрязнению Сан Диего, что даже забыла, как звёзды в
действительности должны выглядеть.
Но, даже пока я вдыхаю их, пока насыщаюсь ими, в то время как пустынный ночной воздух
щекочет мою кожу, я не могу избавиться от ощущения, что что-то не так. Они больше не
притягивают меня. Как и прежде, они мои и моя душа поёт при виде их, но... Не знаю. Что-то
невидимое, та душевная связь, которая всегда соединяет меня и мои путеводные звёзды, теперь
другая. Она сместилась, непонятно куда и почему. Может это из-за Ориона, звёзд Ориона, их не
было?
Я трясу ногами, пытаясь расслаблять спину, лежа на полу металлического кузова пикапа Рио.
- Мне следует принести подушки, - говорит он, лёжа на спине, рядом со мной.
- Нет, всё идеально.
Мы уезжаем строго на восток, где городские джунгли внезапно заканчиваются ничем.
Проезжаем сквозь это ничто, потом по горе с такими большими ветровыми турбинами, что кажется,
89
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
будто их там установили боги из одного из мифов Рио. Потом мы спускаемся с горы к волнам и
гребням песчаных дюн, и оставляем за собой долгие километры сровнявшихся с горизонтом
фермерских полей. Непонятно где.
Хоть у воздуха всё также другой запах, песок и звёзды окружают меня так, как если бы они
были домашним одеялом, клочком комфорта и родства в новом, странном, незнакомом для меня
месте. Рио находит его для меня, когда мне так это нужно.
Я поворачиваюсь и смотрю на его тёмный профиль, пока он изучает небо – его длинный
прямой нос, угловатый подбородок, полные губы. Он мог бы быть греческой статуей, сошедшей с
пьедестала. Я улыбаюсь, представляя, и маленькая ниточка в моей груди, ниточка, которая
притягивала меня, которая связывала меня с моим Орионом, вдруг натягивается.
Она тянется к этому Ориону.
Я закрываю глаза и совершенно не двигаюсь. И вот он, импульс, двигаться поближе, чтобы
заполнить пространство между нашими телами, чтобы класть голову в то место, между его плечом и
грудью, где я знаю, я знаю, ей будет так удобно, пропускать пальцы сквозь его ладонь...
Я не хочу этого. И не захочу. Я не могу принимать, что он важен для меня. Он мой друг. Я и
понятия не имела, насколько сильно нуждалась в друзьях, пока не встретила Тайлера и Рио. И я так
уязвима сейчас, когда я пытаюсь найти для себя это новое место, пытаюсь заполнить дыры в душе. Я
не смогу удержать своё сердце, если оно начнёт просачиваться через трещины, как песок, зажатый в
кулаке.
Но я не стану заполнять эти дыры им. Я не могу. Не могу делать то, что наносит новые удары
и создаёт другие дыры, рядом с теми, которые сделали мои родители.
Я наполняю себя этой пустыней и этим небом. Я стану камнем и звёздами, никогда не
меняющимися, сильными, непробиваемыми. Пустыня идеальна, она никем не занята, у неё нет
спутников, но она совершенна в своём одиночестве. Я стану пустыней.
Я открываю глаза и вижу Рио, пристально смотрящего на меня, и мою пустынную душу
прорывает бирюзовая вода, волны, каскады и водопады, омывающие мой камень, закручиваясь и
кружась вокруг моих скалистых берегов, толкая, и перекраивая, и заполняя собой каждый скрытый и
тёмный уголок.
- Прекрати это! - У меня перехватывает дыхание.
- Что?
- Перестань делать это! Своими глазами!
- Э, перестать открывать их? Или моргать? Мне нельзя моргать?
- Просто... делай их менее синими, ну или ещё что-то.
Он смеётся, не обращая внимания на утопающую во мне пустыню.
- Сейчас они чёрные как смоль. Ты не может разглядеть их цвет.
- Но я же знаю, и они знают, что я знаю. Так что... направляй их куда-нибудь в другое место.
Он медленно моргает и линия тёмных ресниц, выступающая на фоне его кожи в полукруге,
будто улыбаясь, издевается надо мной, прежде чем он снова открывает их.
- Но это же нормально, смотреть на друзей, помнишь?
- Заткнись. - Я хлопаю рукой в его грудь, и она остаётся там. Мне нужно оттянуть её назад, я
не могу оставить её там. Почему моя рука не оттягивается обратно и, о, глупые Боги, я чувствую, как
бьётся его сердце, и ничто не чувствуется так просто, и чисто, и честно, и правильно за всю мою
долгую жизнь.
90
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Уноси ноги отсюда, кричит мой разум. Убирай свою руку, Айседора. Убирай её. Убирай её.
Но эта ниточка, этот предательский якорь, который ошибается направлением и выбирает не того
Ориона... она кричит: «Останься!».
Рио приближается, очень медленно. Кладёт свою руку поверх моей. Его сердцебиение под
ней, а его кожа сверху. И я не могу дышать. Я задерживаю дыхание, потому что, если снова вдохну,
мне придётся делать выбор между тонуть или спасаться бегством, а я не могу его сделать.
Мне нравится человек, который рядом со мной. Я никогда не ощущала такой кожи, как у него.
Каждая частица меня, каждая молекула, в этих нескольких квадратных дюймах моей ладони и
пальца, связывающего меня с ним. Я погибаю. И мне всё равно.
- Айседора?
Слышу своё имя из его уст, и у меня словно открываются глаза на то, какой он видит и
чувствует меня, и то, какой я была бы, если бы он до скончания веков называл меня моим именем.
Наконец, я понимаю силу имён, ту силу, которую мы даём людям, когда сообщаем им наши имена.
- Орион, - шепчу я, и вот он. Орион. Он заменил мне моего Ориона навеки.
Он поднимает свободную руку к моему лицу, поворачивается сам, чтобы между нами не
оставалось и дюйма, и...
Я в панике. За всю жизнь я не испытывала такого страха, как сейчас. Это начало, и значит, что
будет конец, а я не могу... Не могу позволять себе то, что может иметь такой конец.
- Я не могу. - Я сажусь, забирая у него свою руку. Она холодная, такая холодная, холоднее,
чем я сама, и я хочу сама держать её, чтобы отогреть и вернуть то ощущение. Вместо этого я
складываю руки на груди, обрезая сбившуюся с пути ниточку, соединявшую меня с ним.
- Прости. Я не хочу. Я не могу. Отвези меня сейчас же обратно, пожалуйста.
Кажется, он хочет что-то сказать, но я встаю и перепрыгиваю через край кузова, потом сажусь