Тень загородила солнце, я подняла глаза вверх и увидела высокого-превысокого Анубиса.

- Здравствуй, Исидово отродье, - сказал он, а я восхитилась его зубами в надежде, что и мои

станут острее. Мои новые передние зубы начали прорезаться, но они всё равно просто большие и

неровные.

- Привет.

- Умеешь плавать? - Спросил он.

- Нет.

- Самое время научиться! - Он взял меня, поднял высоко-высоко вверх и бросил прямо в

середину реки, прежде чем я успела сообразить, что произошло.

Я стала тонуть. Раньше мне никогда не приходилось быть в воде без мамы, но сейчас её не

было, и я не знала что делать. Я огляделась вокруг. Вода заливала и жгла глаза, но я знала – если

буду ждать, то мама придёт за мной. Она должна прийти. Она всегда приходит.

Когда грудь заныла так сильно, что захотелось заплакать, и я уже не могла сдерживать дыхание,

вода стала цвета чернил, жуткого чёрного цвета. Руки так и не вытащили меня. Руки должны

были появиться, и они появились, я вспомнила, но...

Всё становится чёрным, и я не могу дышать, не могу дышать, не могу...

17

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 3

Амон-Ра правил над всеми другими величественными и наиболее могущественными Богами.

Но кто-то должен был воссесть на трон Бога – короля Египта, где царили война и каннибализм.

Страна нуждалась в мире. Осирису было уготовано место Бога – короля Египта, с Исидой под

боком (которая до сих пор не уставала говорить о том, какими сказочными были её наряды в ту

эпоху). Вместе они обучали людей правильно поклоняться и провели их в эпоху беспрецедентного

порядка. Вероятно, им следовало бы больше переживать о том, как брат Осириса – Сет, бог хаоса,

будет чувствовать себя после такого поворота событий.

Я дрожу от чрезмерного кондиционирования в аэропорту Сан-Диего. Всё вокруг блестящее,

гладкое и холодное, белое и хромированное, и выглядит безжизненным. Сверкают неоновые вывески

о продаже еды, от запаха которой мой желудок выворачивается наизнанку, пока я пересекаю

огромный зал и ищу выход. На несколько секунд я сильно хочу оказаться в одной из моих редких

поездок на уличный рынок недалеко от дома: в пыли, тепле и кричащем хаосе. Там ощущается

энергия города как живого существа. Цвета, звуки, всё как одно сердцебиение, как искусство. А в

этом городе ощущаются деньги.

Надеюсь, это не единственное, что можно сказать про Америку.

Но я не хочу возвращаться в Египет, ни за что. Я просто невероятно устала. Я совсем не спала

во время перелётов и сейчас на грани помешательства от истощения.

Я рада находиться здесь. Взволнованна. У Америки нет культуры. Здесь не чувствуется вес

истории, даже вековой, которая бы тянула людей. Ты можешь быть кем или чем угодно; генеалогия,

история и религия настолько же мимолётны и неважны, как последний тренд в стиле, который

уходит так же быстро, как появляется.

У Америки нет корней. Ничто здесь не длится долго. Сюда-то я и впишусь.

По моим рукам бегут мурашки, и я жалею, что вместо багажа не взяла с собой мамину сумку. В

сумке у неё всегда есть именно то, что кому-либо может вдруг понадобиться: перекус, или кофта,

или тампон, или противоядие, и так далее, и тому подобное.

Я захожу за угол, и передо мной открывается аэропорт: эскалаторы, ведущие на нижний

уровень с выдачей багажа и огромные окна, за которыми видна только тёмная ночь. Я спускаюсь

вниз и оглядываюсь по сторонам, а вот и он.

Волосы Сириуса великолепные, блестящие чёрные, очень коротко постриженные. У него мой

строгий прямой нос, правда, он также носит очки поверх тёмных глаз. Вы никогда не поверите, что

ему тридцать шесть. Он выглядит на двадцать пять, и то с натяжкой. Моё сердце подпрыгивает от

счастья и восторга, от того, что у меня появляется что-то знакомое в этом странном новом месте. Он

видит

меня,

ухмыляется

и

машет

свободной

рукой.

Тогда-то я и замечаю, что своей другой рукой он обнимает красивую чёрнокожую женщину, голова

которой в диких мелких кудряшках и платье без рукавов. У неё огромный-преогромный беременный

живот.

Грёбаный потоп, дети захватывают мир.

Резкая боль от предательства обжигает изнутри, и у меня не получается скрыть хмурую

гримасу. О чём только Сириус думает? Вот такой он видит свою свободную и независимую жизнь?

И он даже не сказал мне! Ни единого упоминания о девушке, и тем более, о ребёнке.

18

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Я стираю с лица недовольство и натягиваю улыбку ко времени, когда достигаю самого низа, но

внутри меня всю колотит. Здесь нет ничего из того, на что я рассчитывала.

- Сестрёнка! - Сириус поднимает меня и кружит в объятиях, хоть я и почти с него ростом.

Улыбаюсь, несмотря на гнев, в шоке от контакта с человеком больше, чем от чего-либо ещё. Я и

правда, не могу вспомнить, когда в последний раз кто-либо обнимал меня. Моя мать годами этого не

делала. Странные ощущения. Приятные ощущения.

- Айседора, это Дина – моя жена. - Он ухмыляется от распирающей его гордости, когда

возвращает меня на землю и смотрит на неё. Она улыбается, всё её лицо сияет, и к ещё большему

моему шоку, принимает меня в неловкие, заполненные животом объятия, они не такие приятные. Её

голова едва достаёт до моих плеч. Я не знаю, куда класть руки или что делать, или почему эта

женщина, о существовании которой я даже не подозревала, вдруг обнимает меня.

- Я так рада встрече с тобой, Айседора! Сириус так много рассказывал о тебе. И я всегда

расстраивалась из-за того, что не могла познакомиться с его семьёй. Теперь я так счастлива, ведь ты

смогла приехать к нам!

Я фальшиво улыбаюсь, кидая взгляд на Сириуса в поисках поддержки. Насколько много он ей

рассказал?

Он подмигивает.

- Дина знает всё о том, насколько религиозна наша семья и что она не может покинуть

Египет, поэтому для тебя же лучше, что ты оказалась здесь прежде, чем поступишь в американский

университет через пару лет.

Я выдыхаю.

- Ага. Весь этот задвиг на религии. Богов явно переоценивают.

Дина смеётся и берёт меня за руку.

- Да, я в восторге. У меня никогда не было сестры, которую мне всегда хотелось. К тому же,

Сириус говорил мне, что ты декоратор интерьеров.

- Дизайнер, - поправляю я прежде, чем понимаю, как грубо это звучит. - В смысле, я отношусь

к этому как, к своего рода, искусству. - Мои идеи в доме стали моим спасением за последние пару

лет. Думаю, это именно то, чем я хочу заниматься по жизни. Брать чистые стены и делать их

красивыми. Создавать что-то в том месте, где ничего до этого не было, где я смогу контролировать

каждую деталь.

- Точно! Так здорово. И я приношу извинения, потому что собираюсь немедленно привлечь

тебя к работе, в расплату за проживание. Наш дом отчаянно нуждается в руке дизайнера. - Она тепло

улыбается, и я думаю, что она мне понравится. Как только я выясню, какого хрена Сириус вообще

женился и не сказал мне об этом ни слова.

Мы пробираемся сквозь толпу людей к месту выдачи багажа. Дина поражается моему

безупречному английскому без акцента. Она ещё не слышала мой африканский – вообще полный

отпад. Теперь я знаю, что она работает столичным адвокатом, и они женаты уже два года. Я ударяю