— Глаз три, всем кто меня слышит, приказываю… — подал голос Егор на общем канале, пользуясь своим правом диспетчера отдавать указания другим экипажам. — Единственная возможность остановить противника — немедленный воздушный абордаж. Все вышедшие из боя с повреждениями, а так же оставшиеся наблюдатели немедленно набирайте высоту. Напоминаю, при полёте с силовым крылом получаются приметно пять метров горизонтального полёта за метр снижения. Тщательнее рассчитывайте запас высоты и дистанцию, дабы не промахнуться. У кого осталось достаточно своей силы тот может атаковать прямо. По малоразмерным скоростным целям они не должны попасть даже в теории. Помните — вражеские экипажи желательно брать живьём. Немедленно приступить к выполнению, — после отдачи приказа к перенервничавшему Егору пришло чувство облегчения, интуиция как бы подсказывает — всё сделано исключительно верно.

Переключившись на приём, он получил готовность немедленно действовать по его плану от четырёх экипажей. Быстро распределив вражеские дирижабли между собой, и передав свой боевой пост подруге, он выпрыгнул наружу через бомболюк. Пять секунд свободного полёта и лёгким усилием воли раскрывается невидимое крыло. Немного изменённый тренировками вариант аурного щита позволял недолго летать при прыжке с высоты. Практически все воздухоплаватели любили так развлекаться, когда имелось свободное время. Полёты реально затягивали, небо не желало отпускать тех, кто породнился с ним. При наличии достаточного запаса силы в накопителях или очень развитой ауры некоторые умудрялись даже взлетать с места и, подхватив восходящие потоки воздуха долго парить как птицы. Но сейчас Егор с трудом справлялся с подступившими симптомами сильного аурного истощения, его воли едва хватало на поддержание раскрытого крыла и управления полётом. Краем глаза он отметил, как его подруга Оксана неотрывно следует за ним, нацелившись на другой вражеский дирижабль. Коррекция полёта, резко уйти вверх и вбок, гася набранную скорость и заходя на цель со стороны кормы. Так будет больше шансов удержаться. Лёгкое касание и липкие перчатки, а так же наколенники надёжно прижимают его тело к оболочке. Быстро перебирая руками и ногами, он спустился вниз к самой гондоле. На крыше у неё нашелся технический люк, очевидно использовавшийся для ремонта пробоин оболочки в полёте. Резко потянув его на себя, он рыбкой скользнул вниз.

Расширяющиеся от ужаса глаза заметившего его человека в синей лётной форме, судорожно дёргающаяся к кобуре на поясе рука, несильный удар в висок — один готов. Даже пикнуть не успел. Но жив, гадёныш, сразу не распался в пыль. Второй тоже заметил появление постороннего и даже успел выхватить пистолет, однако куда ему тягаться с лесным рейнджером. Перехват и залом вооруженной руки и ещё один удар — теперь точно в шею. Минус два. Пилот нехотя оторвался от переднего окна, захотев взглянуть, что там за шум сзади. Удар раскрытой ладонью в затылок — обмяк и этот. Быстрый осмотр показал — активных врагов больше нет. Из громкоговорителя работающей радиостанции неслись приказы по — английски, требуя немедленно атаковать самую крупную цель, прекратив избиение мелочи, но теперь их некому стало выполнять. Скинув обмякшего пилота с кресла, Егор сам взялся за штурвал. Требовалось немедленно продемонстрировать оговорённый манёвр, дабы показать своим, что этот аппарат благополучно захвачен, и его больше не нужно обстреливать. Вовремя — ему всё же пришлось увести дирижабль с траектории подлёта очередного огненного шара. Как оказалось, для манёвренного воздушного боя они совершенно непригодны, тут требуется совсем другое оружие. Осмотревшись через окна, он удовлетворённо отметил, что и остальные атакующие дирижабли противника перестали активно маневрировать и стрелять из своих пушек, и лишь одна тёмная точка стремительно удалялась, одновременно набирая высоту. Несмотря на близость фатального поражения у них всё же получилось выстоять, а не свалиться с небес в холодный океан бесформенными грудами мусора. А ведь кто‑то потом захочет сказать — мол — 'слишком легко вам даются победы, так даже не интересно'. И ведь он будет по — своему прав. Слишком легко, если сбросить со счетов всю многолетнюю подготовку, лучшую экипировку и великолепное командное взаимодействие. Да и про удачу забывать не стоит, пока она оказывается на нашей стороне.

— Неужели ты собираешься им помогать? — с большим возмущением в голосе спросила Наталья свою…

Сказать по правде — Наталья так и не желала признавать Кларису настоящей богиней, продолжая величать её всего лишь 'атаманшей'. Та никак не реагировала на такие эскапады своей 'правой руки', признавая её очевидную полезность для себя и своего дела. По — настоящему толковые организаторы — товар исключительно штучный, за деньги их обычно не купишь, лишь привлечёшь за идею. Но имелись у Натальи и свои твёрдые убеждения, порой даже можно сказать — 'недостатки', в первую очередь презрение ко всем мужикам без исключения. Клара уже не один раз пыталась донести до неё, что не стоит мешать всех в одну кучу, ибо это просто глупо, но та лишь замолкала, не желая продолжать подобные разговоры. Несмотря на свои убеждения, Наталья всё же признала необходимость привлечения мужчин в их хаотически сложившийся коллектив оторванных от реальности амазонок, пусть и не все они приняли это, благо польза от их появления была вполне очевидна. Но она продолжала относиться к мужикам исключительно потребительски, в лучшем случае как к домашней скотине, не признавая их права на собственную активную жизненную позицию. Те, кто её проявлял, буквально становился её личным врагом. А подкаблучники тем более не вызывали какого‑либо уважения. Видимо потому её собственная личная жизнь так и не сложилась, несмотря на выдающиеся внешние данные и достаток мозгов. 'Мозги есть, а вот ума не хватает…' — мысленно отмечала Клара, смотря на яркую и эффектную женщину с явным сожалением. Она и сама недавно чуть не попалась в ловушку оголтелого мужененавистничества, едва не потеряв и свою личность при раскрытии божественного аспекта. Слава… высшим силам этого мира, те всё же смогли вовремя остановить и образумить её.

— Боюсь, без нашей помощи они не справятся… — задумчиво ответила Богиня женщин воительниц и женщин мстительниц. — Чувствую на борту вон той большой калоши что‑то хорошо знакомое, — она показала рукой в сторону большого военного корабля без мачт, но хорошо заметной железной бронёй на бортах.

— Какой калоши? — Наталья всмотрелась в водную гладь в указанном направлении, но ничего необычного не заметила, ибо сводная боевая эскадра Крафаги двигалась немного в другой стороне.

— Вон, слева по курсу примерно девять румбов настоящий броненосец с пушками во вращающихся башнях, — Клариса повернулась к своей заместительнице, с удивлением отмечая, что та просто не видит то, что доступно её взгляду. — Сейчас… — легонько прикусив губу, она вы плеснула из себя совсем небольшую часть своей божественной силы, дабы она окутала всех присутствующих на мостике её флагмана.

Которого, кстати, тоже никто посторонний видеть не должен. Вернее не должны видеть только мужчины, против женщин её чары действуют совсем плохо. Но крафагские моряки искренне считают, что 'женщина на борту — исключительно трюмный груз', потому небольшая эскадра Кларисы следовала за эскадрой крафагцев на некотором удалении с самого момента её выхода навстречу приближающимся гостям с другого берега океана. Нападать имеющимися силами просто глупо, а вот дождаться удобного момента и откусить себе кусочек пожирнее — вполне.

— М — мать…!!! — послышались весьма выразительные восклицания, когда и другие девушки разглядели идущий немного в стороне от основного построения железный боевой корабль.

— …И как он движется, у него ведь нет дымовых труб? …Сколько же у него пушек? — с разных сторон посыпались вопросы один за другим.

Клариса огляделась по сторонам, с немалым удовольствием отмечая произведённый ею эффект на лицах молодых девушек и зрелых женщин. Многие из них прошли с ней далеко не один бой. Сколько морских артиллерийских дуэлей, сколько абордажей, сколько сражений на пиратских берегах. И даже сейчас, при взгляде на совершенно невероятного противника страха на их лицах нет. Они верят в свою божественную предводительницу, а она верит в них. Эта вера их объединяет и взаимно усиливает. Другим просто не дано познать того чувства общности, чувства единства.